Диалоги и встречи: Женщина в русской и американской культуре. Сборник статей, материалов конференции

    ЕГОРОВА Ю.С. (Вологда)

Письма Анны Фуругельм к матери впервые были введены в научный оборот и опубликованы датской исследовательницей Анни Констанс Кристенсен – преподавателем из университета г. Орхус (Дания) [3]. Книга увидела свет в 2005 году и в ней Анни Кристенсен упомянула, что является правнучкой Анны Фуругельм. В настоящее время письма хранятся в архиве библиотеки университета г. Турку (Або) в Финляндии.

Проблема присутствия и деятельности женщин, преимущественно жен главных правителей, в российских колониях уже являлась предметом исследования некоторых отечественных и зарубежных ученых [4,6,9]. Однако, пока не существует монографического исследования, посвященного жизненному пути Анны Фуругельм – супруги предпоследнего Главного правителя российских колоний на Аляске Йохана Хампуса Фуругельма. Кроме того, ее путешествию и деятельности в российских колониях на Аляске посвящено всего лишь 1—2 статьи.

Между тем письма Анны Николаевны Фуругельм к матери А. фон Шульц могут служить источником не только о ее деятельности в колониях, но также представлять интерес для исследователей, изучающих российские колонии на Аляске во второй половине XIX века с позиций имагологии. Именно в рамках изучения образа «чужого» мы проанализируем некоторые аспекты из повседневной колониальной жизни Анны Николаевны Фуругельм.

Впервые Анна фон Шульц увидела своего мужа на балу в Хельсинки 24 декабря 1858 года. Главным гостем бала являлся Йохан Хампус Фуругельм, или как к нему обращались в России – Иван Васильевич Фуругельм, капитан I ранга. 13 декабря этого же года он был назначен Главным правителем Русской Америки. Вскоре после встречи с Анной Иван Васильевич сделал ей предложение, и она его приняла. Шведская исследовательница Сусанна Рабов-Эдлинг отмечает, что семья Анны была небогата, поэтому такое выгодное замужество для нее было похоже сказку [6]. На наш взгляд, встреча Анны фон Шульц и Йохана Хампуса Фуругельма не была случайным событием. В Санкт-Петербурге Анна и Хампус Фуругельм посетили Адольфа и Маргарет Этолиных. Этот визит означал не только соблюдение правил хорошего тона, дружеский ужин знакомых друг с другом людей, но и деловой разговор. Адольф Карлович Этолин давно находился на службе Российско-американской компании и занимал пост Главного правителя российских колоний с 1840 по 1845 годы.

В нескольких письмах, направленных к матери из Санкт-Петербурга Анна называет Маргарет и Адольфа Этолиных тетей и дядей [5, p.27]. Скорее всего, семьи Этолиных и Шульц состояли в родстве. В свое время Маргарет и Адольф Этолины могли быть в курсе, что И. Х. Фуругельм хочет жениться для того, чтобы направиться на службу в колонии женатым человеком, и представили ему на балу в Хельсинки свою родственницу Анну фон Шульц, поскольку та отвечала «необходимым требованиям».

По мнению Сусанны Рабов-Эдлинг, «Анна была типичной представительницей слабого пола своего времени. Она хотела быть идеальной женой и матерью. Она воплощала в себе такие благодетели как благочестие, чистота, уют и зависимость, что является ключевым для понимания того, что собой представляла „настоящая женщина“ того времени» [6].

В своих письмах Анна признается матери, что бесконечно рада, став избранницей И. В. Фуругельма. Единственная мысль, которая ее тревожит, заключается в том, что однажды ее муж может обнаружить, что она не соответствует тому идеальному образу, который нарисовал в своем воображении Хампус Фуругельм. Обо всех своих тревогах Анна Николаевна пишет только самому близкому человеку – своей матери: «Разочаруется ли когда-либо во мне Хампус? Я буду совершенно несчастна, если он увидит, что я совсем не соответствую его идеалу. Но я молю Бога так искренне, что это может никогда не произойти… Еще одна вещь, которая меня пугает, это то, что он услышал слишком много хорошего про меня. Он слышал, как меня хвалили и хвалили совершенно незаслуженно. Станет ли для него неприятным открытием, если он увидит, как я ошибусь! Он хорошо знает все мои недостатки. Конечно, он никогда не думал, что я совершеннее других… О! как счастлива я была бы, если бы могла соответствовать его идеалу» [7, p.33].

В июле 1859 года Анна впервые увидела столицу Русской Америки Ситку, где ей предстояло прожить более 5 лет и родить пятерых детей. На некоторые факты из колониального периода жизни Анны Фуругельм обратила внимание исследовательница А. Кристенсен. Так, она отмечает, что «на Ситке Анна занимается домом, присматривает за садом и готовится к рождению первенца. У Анны как хозяйки большого дома много забот. Это не только заботы о доме главного правителя, в котором ежедневно кормят человек до 20, а это еще и заботы о школе, о необходимости периодически выходить в свет и др. Досуг оба супруга посвящают чтению и музыке. Еще в Дрездене Анна купила ноты симфонии Бетховена, три симфонии Моцарта, Шопена и Шумана. Супруги читают книги по истории, вопросам брака и воспитанию детей. Анна дружит с княгиней А. И. Максутовой, женой будущего последнего главного правителя Русской Америки Ивана Васильевича Максутова» [2, с.197].

Одно обстоятельство, сильно взволновавшее Анну Николаевну, мы обнаруживаем на страницах нескольких ее писем. Связано оно было с приездом на Аляску государственной инспекции, возглавляемой действительным статским советником С. А. Костливцовым и капитаном П. Н. Головниным. 9 октября 1860 г. Анна написала матери письмо, в котором с тревогой сообщала о предстоящем визите в колонии государственных инспекторов. Их приезд не только означал, что Анна Николаевна вскоре будет совсем редко видеть своего мужа дома, но и способствовал наступлению изменений в привычном образе жизни.

Так, изменения должны были коснуться бытовых условий жизни семьи Фуругельмов. Анна сообщает матери, что статскому советнику в их доме придется выделить 2 комнаты [1, с. 345]. «Голубая гостиная должна будет служить ему кабинетом, а кабинет Хампуса спальней» [1, С.345]. Из писем также узнаем, что кабинет требовал косметического ремонта и Анна делится с матерью своими тревогами по поводу возможных материальных расходов: «мы должны были оклеить его обоями, покрасить и отремонтировать. Шьются шторы для семи окон, на пол будет сделан темно-синий ковер из ткани и с нижнего этажа будет поднята наверх часть нашей мебели» [1, с.345]. Несмотря на то, что инспекторы в целом остались довольны деятельностью И. В. Фуругельма на посту Главного правителя, письма его жены свидетельствуют о том, что присутствие инспекторов в колониях сильно нервировало супругов, и вносило дополнительные неудобства в ставший уже привычным образ жизни.

Интересно отношение Анны Николаевны к проблеме взяточничества и другим явлениям российской бюрократической системы второй половины XIX века. Анна Фуругельм, конечно, не знала ничего о механизме российской бюрократической машины, так как Россия для нее ограничивалась лишь несколькими городами, в которых она была проездом и Ситкой, где эта система проявилась в весьма причудливом виде. Между тем, некоторые колониальные порядки ей совсем не нравились, о чем она спешит написать матери: «зерно, которое мы получаем на корм курам, и испорченную муку на корм свиньям заносили в бухгалтерские книги как предназначавшиеся работникам и т. д. и т. п. Но мой Хампус не мог выносить обмана и написал домой Этолину с просьбой сообщить ему, какие вещи он имеет право приобретать за счет Компании» [1, с.362]. С сожалением Анна Николаевна упоминает о своем дяде Константине, который «брал везде, где только мог, так как все знают, что он не смог бы прожить на одну зарплату» [1, с.362].

Еще одна проблема, которая заслуживает внимания – это отношение Анны Николаевны к православным священникам и православной вере. Супруги Фуругельм исповедовали лютеранскую веру, причем Анна Николаевна была очень набожной. Видимо поэтому она обращала внимание на особенности богослужения и другие стороны обрядности, совершаемые в православных храмах. Так, она делится с матерью впечатлениями о том, как все православное население Ситки устремляется в храмы с наступлением Пасхи: «этот день, состоящий из беспорядков, шума, еды и напитков, излишней помпезности и показухи и суеты в церкви! Звона и перезвона колоколов… О!!! как я хочу, тихий, спокойный день Пасхи, где эта внешняя суета и сумятица не побеспокоит и не отвлекает от собственных мыслей» [8, p.239]. Особое отношение у Анны Николаевны сложилось к православным священникам. Так, она отмечает, что местное население Аляски, несмотря на большое число православных священников, пребывает в язычестве. Она отмечает, что многие туземцы ходят на причастие лишь для проформы и не понимают смысла евангелия [1, с. 363].

Анна Николаевна Фуругельм не оставила заметного следа в российской колониальной жизни. Она не любила светские мероприятия, была стеснительна и предпочитала активной деятельности в колониях заниматься своей семьей. Вместе с тем ее письма, которые отчасти напоминают личный дневник, позволяют взглянуть на происходящие в российских колониях события глазами европейской глубоко религиозной женщины. Письма Анны Фуругельм являются ценным источником, позволяющим отчасти реконструировать элементы быта и повседневные практики российских колонистов на Аляске второй половины XIX века.

Библиографический список:

1.Из письма А. Н. Фуругельм матери А. К. фон Шульц об ожидаемом приезде в Ново-Архангельск ревизоров С. А. Костливцева и П. Н. Головина. [Перевод] // Российско-американская компания и изучение Тихоокеанского севера, 1841 – 1867: сб. док. / [сост. Т. С. Федорова, А. Ю. Петров, А. В. Гринев; отв. ред. А. Ю. Петров]; Отд-ние ист.-филол. Наук РАН; Рос. гос. архив военно-морского флота. – М.: Наука, 2010. – С.345.

2.Кристенсен А. Анна Николаевна и Иван Васильевич Фуругельм в Русской Америке // Русская Америка и Дальний Восток (конец XVIII в. – 1867 г.). К 200-летию образования Российско-Американской компании. Материалы междунар. науч. конф. (Владивосток, 11—13 октября 1999 г.) / отв. ред. А. Р. Артемьев. – Владивосток: Ин-т истории, археологии и этнографии народов Востока ДВО РАН, 2001. – С. 197.

3.Letters from the Governor’s Wife: A View of Russian Alaska 1859—1862./ ed. by Annie Christensen. [pdf] 2006. – 275.

4.Maria Enckell, «Four North European Female Educators’ Toil in Russian Alaska, 1805—1849», FEEFHS Journal, Vol., XI, 2003, – pp. 88—103

5.№3 Petersburg. Sunday Ev [enin] g February 6. 1859 // Letters from the Governor’s Wife: A View of Russian Alaska 1859—1862./ ed. by Annie Christensen. [pdf] 2006. – P.27.

6. Susanna Rabow-Edling From one imperial periphery to another: The experiences of a governor’s wife in Russian Alaska [text of the paper] / Susanna Rabow-Edling. – Режим доступа: https://goo.gl/vMSP6r

7. №6 S [ain] t Petersburg. Feb [ruary] 13th 1859 Sunday night 11. o’clock//Letters from the Governor’s Wife: A View of Russian Alaska 1859—1862./ ed. by Annie Christensen. [pdf] 2006. – P.33.

8.№49. Sitka. March 14/26 1862.// Letters from the Governor’s Wife: A View of Russian Alaska 1859—1862./ ed. by Annie Christensen. [pdf] 2006. – P.239.

9.Федорова Т. С. Роль женщин в развитии культуры в Русской Америке [Электронный ресурс] / Т. С. Федорова. – Режим доступа: http://www.booksite.ru/fulltext/russ_america/02_25.html

Образ женственности: Бетти Фридан о предназначении женщины в американском обществе

    КИСЛЫХ О. В. (Архангельск)

Одной из тех, кто первым публично заговорил о проблеме дискриминации по половому признаку на новом витке феминистского движения в США, была Бетти Фридан. Именно эта женщина в Америке в 60-е гг. ХХ в. подняла проблему равенства среди мужчин и женщин на новый теоретический уровень.

Бетти Фридан – общественный деятель, популярная американская писательница, профессор, основательница Национальной организации женщин США (National Organization for Women). Ее заслуженно считают самой влиятельной феминистской послевоенной эпохи.

В Америке период 60 – 70-х гг. был временем социальных потрясений в стране, когда студенческие, антивоенные выступления, борьба расовых и этнических групп за гражданские права определяли политический климат [2, с. 12]. Исследователи, политики и журналисты единодушны в том, что неожиданно массовая социальная активность женщин произвела своего рода социальную и культурную революцию в западном мире, кардинально повлияв на систему гендерных отношений.

В 1963 г. выходит книга «Мистика женственности» Бетти Фридан, которая станет самой известной из всех ее работ. Это произведение, которое произвело эффект разорвавшейся бомбы, выдержало более десяти переизданий и разошлось миллионными тиражами. Книга была написана как протест против работодателей, которые, как пишет Фридан, «выкинули ее за дверь», после того, как она подала заявление на отпуск по беременности и родам [4]. Это была, конечно, не первая серьезная публикация в мире на данную тему. Так, например, в 1949 г., была выпущена книга француженки Симоны де Бовуар «Второй пол», где впервые была поставлена проблема подавления феминного. Однако среди простых американских домохозяек эта работа не вызвала большого интереса.

«Мистика женственности» – книга, которая стала первым в стране серьезным социологическим исследованием того социального явления, которое превалировало в послевоенной Америке и шло под лозунгами «обратно к дому» или «назад к семье». Так, в конце 50-х гг. многочисленные женские журналы, реклама, телевидение убеждали, что представительницы среднего класса смогли добиться «женской американской мечты»: преуспевающий и заботливый муж, здоровые дети, дом в пригороде, автомобиль, красивая одежда, которую можно демонстрировать на вечеринках и благотворительных собраниях.

Пользуясь традиционными формулировками или замысловатыми понятиями фрейдизма, женщинам без устали повторяли, что они не могут желать себе лучшей судьбы, чем прославления собственной женственности [2, с. 15]. Специалисты им объясняли, как завлечь мужчину и удержать его, как кормить детей грудью, как купить посудомоечную машину, печь хлеб, как одеваться, как выглядеть и вести себя женственно. Их приучали жалеть невротичных, неженственных, несчастных женщин, которые хотят стать поэтами, физиками или президентами. Их научили, что женщинам, обладающим истинной женственностью, не нужна карьера, им не нужно высшее образование и политические права – одним словом, им не нужны независимость и возможности, за которые когда-то боролись старомодные феминистки. Именно такое понимание женственности становится объектом критики Б. Фридан. «Женственность, – доказывает она, – понятие несуществующее, выдумка мужчин. Этим термином прикрываются, чтобы оправдать женское неравенство, выключенность женщины из социально-культурной жизни. Строго говоря, женственности, и даже больше – женщины вообще нет: есть человек женского пола. И в мужской культуре этот человек человеком вообще не признается – просто считается носителем некой таинственной «женственности» [1, с. 44]. Тысячи специалистов в те годы с воодушевлением приветствовали женственность до мозга костей. Все, что требуется от женщин, – это с раннего девичества посвятить себя поискам мужа и рождению детей. Пропаганда женственности доводила до абсурдных поступков [4, с. 4]. Б. Фридан приводит пример, как у одной женщины в нью-йоркской больнице произошел нервный срыв, когда она узнала, что не может кормить новорожденного грудью. В других больницах женщины, умирающие от рака, отказывались принимать лекарства, которые, как доказали исследования, могли спасти их жизнь: считалось, что побочный эффект убивает женственность.

Идеалом общества США в 50-е гг. была американская жена – женщина, освобожденная научными достижениями и бытовой техникой от изнуряющего домашнего труда, от опасностей родов и болезней. Она здорова, красива, образованна, ее интересует только муж, дети и дом. Она обрела истинное женское предназначение. Жена и мать, она уважаема как полноправный и равный мужчине партнер [4, с.3]. Она сама может выбрать марку автомобиля, одежду, электробытовую технику, супермаркеты; у нее есть все, о чем может мечтать женщина. Она просто упивалась своей чисто женской ролью и с гордостью заполняла графу на опросном бланке: «Род занятий: домохозяйка».

Б. Фридан, дипломированный психолог и мать троих детей, видя ситуацию в обществе, задается вопросом: все ли женщины испытывают счастье от своей жизни? На основе интервью, в котором участвовали триста «благополучных домохозяек» среднего класса, она обнаруживает, что их жизнь омрачают внутренняя неудовлетворенность и сознание собственной ничтожности. Причины подобных ощущений женщины не могли назвать ни популярным психоаналитикам, ни мужу, ни самим себе. Убирая по утрам постели, ходя по магазинам, собирая детей в школу, отвозя их на машине на собрания бойскаутов, она задает себе молчаливый вопрос: «И это все?»

В начале шестидесятых годов проблема, у которой «не было названия» [4, с. 5], словно бурный поток, вырвалась наружу, разрушая образ счастливой американской жены. Средства массовой информации стали говорить о том, что американская жена действительно несчастлива, хотя почти каждый выступавший находил этому какое-то поверхностное объяснение, чтобы закрыть вопрос. Причину несчастья связывали с некомпетентными ремонтниками бытовой техники, с тем, что в пригородах детей приходится возить на слишком большие расстояния и др. Некоторые считали, что вся беда по-прежнему в образовании: все больше женщин получает образование, и, естественно, оно не позволяет женщине чувствовать себя счастливой в роли домохозяйки [4, с. 7].

От проблемы отмахивались, внушая женщине, что она даже не понимает, как ей повезло: сама себе хозяйка, не надо считать часы, нет подчиненных, которые только и ждут, как бы занять твое место.

Газеты писали: «Все признают, что временами их охватывает чувство глубокой безысходности и разочарования из-за нехватки времени для себя, из-за физической нагрузки, однообразия семейной жизни, из-за обреченности на все это. Но, тем не менее, если бы у женщины был выбор начать сначала, ни одна женщина не отказалась бы от своего дома и своей семьи» [4, с. 11].

Проанализировав поведение американских женщин в те годы, автор книги делает вывод, что это был самый настоящий кризис личности, выражающийся в кризисе женской идентичности как таковой. Если потребность женщины в самоуважении, в жизненных достижениях, в конечном счете – в самовыражении неповторимой человеческой личности не признается культурой, в которой она живет, то она вынуждена самореализовываться на единственном пути, ей открытом – в сексуальном удовлетворении, в материнстве, в обладании материальными благами. И заключенная в эти рамки, она остается на низшем уровне человеческого состояния, не допущенная к реализации своего высшего человеческого Я.

«Мистика женственности» на деле обернулась драмой женской личности, драмой подавления интеллекта, профессиональных и социальных интересов. Добровольно следуя устоявшимся гендерным стереотипам, женщины оказывались, по определению Фридан, в «уютном концлагере» семейной жизни, обнаруживая, что потребительские товары, муж и дети не в состоянии избавить от ощущения опустошенности.

«Проблема без названия», мучающая многих американских женщин, возникла благодаря роли, которую они отвели себе, и которая не позволяет им стать тем, чем они могли бы стать. Отсюда и все возрастающее отчаяние женщин, которые не нашли своего Я, хотя при этом они, возможно, и избежали чувства беспокойства и неудовлетворенности, всегда сопутствующего свободной творческой личности. Многие ученые выдвигали концепцию психологически здорового человека и вообще нормы и патологии в человеческом поведении. Нормальным может считаться только тот, кто стремится к полному раскрытию своих способностей [4, с. 158]. Имеется в виду, что человек может быть, счастливым, уверенным в себе, здоровым, не страдать комплексом вины, только если он развивается и реализует свой потенциал.

Либеральное решение проблемы виделось автором книги в образовании и вовлечении женщин в общественную сферу, в прекращении дискриминации женщин в труде, в совмещении семьи и работы. Предполагалось необходимым сломать стереотипы, связывающие женщин исключительно с воспитанием, заботой, обслуживанием, а мужчин – с управлением (то есть те стереотипы общественного сознания, в соответствии с которыми избиратели голосовали за мужчин, а наниматели предпочитали нанимать мужчин). Положение женщины связано с традициями и законами, преграждающими им путь к успеху. В обществе существуют убеждения, что женщины от природы менее развиты, интеллектуально и физически, и эти убеждения препятствуют раскрытию их потенциала. Если женщины получат равные права с мужчинами, то равенство полов будет установлено. Но тогда считалось, что если женщина строит профессиональную карьеру, то это вредит ее семье, делает несчастными ее детей и мужа. Этот абсурдный стереотип был глубоко укоренен в общественном сознании. Фридан пришла к выводу, что на самом деле все иначе: опасность появляется лишь тогда, когда женщина отказывается от профессиональной карьеры и не пользуется своим образованием [5].

Важно отметить то, что самостоятельная женщина психологически раскрепощена, более независима. Несамостоятельная женщина подавляет свое Я, она ориентирована прежде всего на других людей. «Действительно, легче жить для кого-то, чем пытаться самой стать кем-то» – писала Б. Фридан [6, p. 182].

Б. Фридан призывала женщин составлять для себя долгосрочный жизненный план, в котором любовь к мужу и забота о детях и доме, составлявшие удел женщины в прошлом, сочетались бы с более масштабными задачами и целями, достойными женщины будущего. Все это для того, чтобы устранить чувство собственной неудовлетворенности в жизни.

Ведь если женщина нашла в себе силы признать существование проблемы, если она начала задавать себе вопрос «Чего я хочу?», она со временем сумеет найти на него свой собственный ответ [6, p. 418]. Как только она начнет освобождаться от заблуждений, порожденных мифом о женском предназначении, и поймет, что ни муж, ни дети, ни домашнее хозяйство не способствуют обретению своего Я, она найдет решение проблемы быстрее, чем можно предположить.

Прежде всего, ей нужно навсегда и бесповоротно отказаться от «образа домохозяйки». Это совсем не значит, что она должна развестись с мужем, бросить детей и оставить свой дом. Ей не нужно выбирать между браком и карьерой; это великое заблуждение, основанное на мифе о женской загадке. В действительности сочетать замужество, материнство и свое дело в жизни, которое раньше называлось карьерой, совсем не так трудно, как это представляют мистификаторы женственности [5]. Просто женщина должна совершенно по-новому спланировать свою жизнь.

Основой ее жизненной программы должен быть взгляд на домашний труд не как на дело жизни, а как на то, без чего нельзя обойтись, но что должно быть сделано как можно быстрей и с наименьшей затратой сил. Как только женщина перестанет делать культ из приготовления пищи, уборки, стирки, утюжки – она сможет сэкономить время для более интересной и творческой работы.

В итоге Б. Фридан подводит читателя к выводу, что мистика женственности, т.е. традиционные представления о месте женщины в семье и обществе, лишали женщину идентичности, заставляя отказываться от личностного роста. Таким образом, мистика женственности – это ловушка, не позволяющая женщинам выйти за пределы узких рамок, очерченных половой принадлежностью. Быть женственной – это быть пассивной, зависимой, не только финансово, а и психологически, подчиняемой, незрелой, неполноценной.

Образ женственности в Америке в 50-60-х гг. создал положение, при котором самым трудным для женщины, находящейся в домашней ловушке, является скачок от любительства к профессионализму. Но ведь даже если женщине не надо работать, чтобы прокормить себя, ей надо работать для самоутверждения, причем работа эта должна быть действительно полезной обществу, такой, за которую наше общество обычно платит. Именно деятельность, несовместимая с загадкой женственности, может помочь женщине полностью реализовать свои способности и занять свое место в обществе, при этом оставаясь женой и матерью.

После выхода книги, Б. Фридан не останавливается в борьбе за права женщин. В 1966 г. она создала Национальную организацию женщин США и стала ее президентом, а в 1982 г. написала книгу «Вторая стадия», посвященную семейной жизни, в которой женщинам также приходится нелегко под давлением социальных и законодательных факторов. В значительной степени, благодаря Б. Фридан движение за равенство женщин в шестидесятые годы получило невероятное по своим масштабам распространение среди населения США.