Убийство в Кошачьем Раю

Она огляделась. Сорвать злость было не на чем. Во внезапном порыве, Ангелика перегнулась через широкий стол пана Крашевского и крикнула в ухо фарфоровой кошке:

– Ух!

– У-у-у! – на низких нотах взрыкнула сиамка.

Дизайн-менеджер выпрямилась, слегка успокоенная. Владелец Рая с укоризной покачал седой головой.

– Я постараюсь уладить это дело, – Торвальд поднялся. – Ангелика, пойдем. – Горячей рукой он обнял ее за плечи.

Она сердито высвободилась. Все мужчины гадкие! И Кинтеро, и Торвальд, и ее бывший муж. И даже дядя Северин. Один лишь Одинокий Танцор – лапушка.

Они прошли через приемную. Секретарь-референт Элли мило улыбнулась, прощаясь. Элли тоже гадкая! Супермаркет с фиолетовой бабочкой.

Пока они шагали по коридору, Торвальд вынул мобильник и позвонил в штаб службы безопасности, попросил найти Луиса Кинтеро.

– Что ты ему скажешь? – Ангелика вызвала лифт.

– Я думаю над этой проблемой, – с важностью изрек Торвальд.

Ангелике показалось, что он насмехается, и она прочнее укрепилась в своем мнении относительно мужчин. Однако ее разбирало любопытство, и она вместе с Торвальдом спустилась в лифте на первый этаж и вышла из здания. К ее сожалению, отсюда не был виден главный пляж с танцующим Рэем.

Торвальду позвонили. Он выслушал сообщение и направился куда-то в глубь комплекса, забирая вправо, под раскидистые дубы, которые росли здесь от веку и были заботливо сохранены при строительстве. Ангелика с независимым видом шагала за детективом, цокая каблучками. Пусть только вздумает ее прогнать!

Они подошли к маленькому кафе, где стенами служили аквариумы. Этот дизайн сочинила Ангелика. Она с гордостью осмотрела разноцветных рыб, красивые водоросли, столбики поднимающихся пузырьков воздуха. Аквариумы были в рост человека, и ночью включалась подсветка. Загляденье.

Торвальд остановился у входа, завешенного зеленой рыбацкой сетью с пришпиленными искусственными раковинами и жемчугом.

– К Кинтеро близко не подходи.

– Почему?

Он смерил ее взглядом, к которому Ангелика не привыкла. Можно было подумать, что детектив размышляет, не продать ли ее бандиту по сходной цене.

– Кинтеро подслеповат и издали не разглядит тебя как следует.

Ангелика приготовилась обидно расхохотаться, но Торвальд серьезно продолжил:

– А вблизи заметит, что ты смахиваешь на Молли.

Дизайн-менеджер удивилась. Что общего между ней и Королевой Кошек? Рост, фигура… цвет волос… и все.

– Подождешь снаружи, – веско сказал детектив. Так веско, что она подчинилась.

Приподняв сеть, Торвальд вошел в кафе. Ангелика потопталась, начиная раздражаться. Торчать у входа, будто собачонка? Нет уж! Но и уйти она не могла, потому что сквозь аквариумное стекло и водоросли было видно, что происходит внутри. Дизайн-менеджер достала пудреницу, раскрыла. Все заинтересованные лица могут воображать, что она поглощена собственной внешностью – кстати, весьма недурной. Ангелика улыбнулась своему отражению: большим карим глазам, великолепному изгибу темных бровей, изящному носику, нежным губам… Известно, какой твердой становится складка этих губ, когда Ангелика решает чего-то добиться… И подбородок очень мил, особенно ямочка посередине…

Она вспомнила, зачем тут стоит, и оторвалась от зеркальца. Торвальд уже сидел за столиком в углу, лицом к бандиту. Ангелике были отлично видны два мужских профиля. Вот, значит, каков этот страшный Кинтеро. Белый костюм, почти как у здешних секьюрити, белая шляпа, которую он не позаботился снять в кафе. Мощные надбровные дуги, крупный прямой нос, крепкий подбородок. В общем, в профиль он ничего. Кинтеро сидел, вжавшись в спинку кресла и положив руки на столик с вазочкой для мороженого. Ангелику насмешило, что грозный бандит поедает в кафе мороженое, как ребенок.

Торвальд что-то сказал, подавшись к Кинтеро. Бандит откинул голову назад, а потом вместе с креслом отъехал к стенке. Ангелика наблюдала, невольно опустив зеркальце слишком низко. Уже не было похоже, что она занята собой. Торвальд что-то рассказывал, делая легкомысленные округлые жесты правой рукой. Затем сцепил в замок пальцы обеих рук. Кинтеро дернулся, но отъехать дальше не смог – кресло уперлось в аквариум. Широкополая белая шляпа тоже уткнулась в стекло и съехала по лбу вниз. Бандит резким движением ее поправил. Торвальд развел ладони дружелюбным открытым жестом: дескать, не обессудьте, что поделаешь? Ангелика следила за ним во все глаза.

– Простите, мэм, вы кого-нибудь ждете? – раздался над ухом женский голос.

Дизайн-менеджер вздрогнула. Защелкнула пудреницу и лишь потом обернулась.

Перед ней стояла загорелая девица в плотной безрукавке, шортах и тяжелых кроссовках. Зачем ей такие? В них по скалам лазать, а не гулять в парке.

– Жду, – процедила Ангелика, надменно выпрямившись. Девица все равно была выше, хоть и без каблуков. – Жду Эриха Торвальда, нашего штатного детектива. Я – Ангелика Крашевская, – закончила она ядовито, намереваясь уничтожить любопытную одним своим именем.

– Да, мэм, – бесстрастно подтвердила та. – Торвальд беседует с Луисом Кинтеро. И послушайтесь моего совета, мэм: держитесь от Кинтеро подальше, – неожиданно повторила девица слова дядюшки Северина.

– Он – маньяк? – У встревоженной Ангелики запершило в горле.

Девица снисходительно улыбнулась.

– Нет. Он просто не в меру горяч… и вспыльчив. А вы – женщина в его вкусе; могут выйти неприятности.

– О боже. – Ангелика невольно отпрянула от аквариумной стены. И неуверенно предположила: – Вы – телохранитель Кинтеро?

Девица снова улыбнулась с чувством собственного превосходства.

– Мэм, я дала вам хороший совет.

Ангелика подалась прочь, успев заметить в кафе вторую такую же девицу в плотной безрукавке – оружие они прячут, что ли? Затем сеть на входе приподнялась, брякнув искусственными раковинами и жемчугом, и появился Торвальд. Дизайн-менеджер не сделала ни шагу ему навстречу, и он сам к ней подошел.

– Ну? Ты запугал бандюгана до смерти?

Детектив склонил голову набок, и Ангелика обратила внимание, что его белокурые волосы неожиданно густы для немца-блондина, а ресницы хоть и светлые, но тоже густые и длинные. Торвальд засмеялся, чем-то довольный.

– У Кинтеро мозги набекрень. Он не переносит мужчин – от меня шарахнулся, чуть в аквариум не въехал; и повернут на девственницах. Я объяснил ему, что Молли замужем и они с супругом каждый божий день кувыркаются. – Детектив знакомым жестом сцепил в замок пальцы. – Пылкому влюбленному стало тошно от подробностей.

Ангелику передернуло.

– Я всегда знала, что мужчины – мерзавцы. Наболтал гадостей про девушку и рад. Разговаривать с тобой противно.

Она с оскорбленным видом повернулась и зашагала прочь. Торвальд не нагнал, не извинился. Вот точно: мерзавец, как все они. Хоть бы сказал, про кого он наплел – за кем там у него Молли замужем.

Пролог четвертый

За сорок пять минут до убийства

– Гашиш, хулиганчик ты! Хулиганище. Зачем прибрал чужую сумку, а? Ну-ка объясни мне! Что отворачиваешься? Стыдно, да? Котище ты огромный. А умишко – как у блохи.

Королева Кошек сидела в траве у дорожки, под низкорослым деревцем, похожим на шатер. В тени его плакучих ветвей было удивительно хорошо.

Здоровенный мейнкун валялся на спине, подставив Королеве пушистое брюхо, и блаженно жмурился. Его ничуть не волновало, что он опозорил звание архангела в Кошачьем Раю. Нежные пальцы Молли поглаживали шелковистую шерсть, Гашиш громко урчал, его приятель Кальян тыкался Молли в руку и пытался залезть головой подмышку, а Шушар с обвислыми ушами уныло сидел в стороне. Молли знала, что Шушар не болен, а уши никнут сами по себе, но все равно жалела печального уродца. Она вынула из расшитой бисером сумочки горстку сухого лакомства и оделила каждого. Вскочивший на лапы Гашиш моментально схрумкал свою долю и сунулся отнять остаток у Шушара, но Молли не позволила обижать вислоухого.

Украденную котом пляжную сумку уже возвратили владелице, Королева Кошек лично пробежала по дорожкам и собрала рассыпанную мелочишку, но кошелек с сорока пятью евро исчез без следа. Кто-то втихаря подобрал.

Молли обеими руками погладила ласкающихся к ней мейнкунов, и коты заурчали от удовольствия. Шушар неуверенно переступил кривыми лапами и тоже тихонько заурчал. У Молли защемило в груди от нежности. Она подняла Шушара к лицу и ткнулась губами в его жесткую шерсть.