Сказ про то, чего быть не может, да случилось

Вдруг рык звериный рядом раздался. Тигр рычит! Глаза сверкают в темноте. Да глаз то вдруг много стало! Со всех сторон горят, прыгают. И рык вроде как со всех сторон разом доносится. Мороки забаву себе нашли. В темноте то не разберешь, где тигриные глаза, а где мороки светятся. А голоса разные они всегда мастера подделать были.

Охотники кричат, ружья растеряли, бежать пытаются, да не получается. Падают, встать не могут. Того гляди, в овраг глубокий скатятся.

Покидало их так и словно в спину кто то со всей силы пиннул. Полетели они кубарем вперед. Куда, сами не ведают. То Леший с ними играться начал. Толкает в разные стороны, да кричит голосом страшным, потусторонним. У охотников черные шевелюры в раз поседели. Понять не могут, где земля, где небо. Все кружится, все путается. Ужас их обуял. Последние силенки собрали, вперед рванули, убежать пытаются. А сами на краю болота уже. Там их пиявки голодные поджидают. Облепили со всех сторон, кровушку сосут, кусают. Больно, страшно. Кикимора бока им щекочет и хохочет так, что кровь в жилах стынет от ее хохота.

Ползком душегубы из болота на берег вылезли. Только собрались дух перевести, как вдруг еще темнее стало и вихрь поднялся над головами. То птичьи стаи небо над ними закрыли. И полился на поседевшие от ужаса головы помет птичий. От запаха ужасного дух перехватило. Дышать нечем. А сверху все сыплется.

Под куст забрались, укрыться пытаются. Впереди просвет увидели меж деревьев. Последние силы собрали, устремились туда. К поляне выбежали. Видят, избушка стоит. Дверь толкнули, не заперта. Внутрь заскочили, дверь трясущимися руками закрыть пытаются. Невдомек им, что избушка то не простая. Только изнутри засов задвинули, как метла из угла выскакивает и ну по спинам их ходить, бока метелить. Злодеи совсем уж разум потеряли. В ужасе за печкой спрятаться попытались. Сверху на них горшок с помоями вылился. Да конца помоям то нету. Откуда берутся, непонятно. Горшок вроде небольшой, а все льется из него и льется.

Заплакали тогда душегубы. Прощения стали просить. У кого, и сами не знают. Но на колени встали, лбами в пол бьются. Умоляют простить. В жизни, мол, больше ружья в руки не возьмут.

Стихло все вдруг. Словно и не было ничего. Метла в углу притулилась. Горшок на печи, как ему и положено. Да не помои в нем. Похлебкой вкусной пахнет. За окнами солнечный свет виднеется.

Дверь открылась. Дед Степан из леса вернулся. Мужиков увидел, удивился. Те в мокрых штанах по стенке к двери пробираются. Обмочились со страху то. Егерь ухмыльнулся в бороду. Понял, что здесь было только что. Не первые они, кто урок в тайге получили и покаялись.

Посторонился, дал выйти на свет Божий. Те Степана то и не заметили. Не в себе. Не опомнятся никак. Наружу выбрались. Оглядываясь во все стороны, прочь из тайги устремились. Долго по лесу бормотание их разносилось. Прости, прости грешных! Не будем! Никогда больше не будем! Ни кого жизни лишить не посмеем! Прости! Отпусти домой с миром!…

Эпилог.

На том и сказке конец. Дослушал? Молодец! Жизни чужие береги! Зла не твори! Природу храни! Ты сам часть ее! Вот так то вот!