Дал удел как растущему льву.
Туров взят Святополком и Пинск,
Ярослав в Новегороде стал.
Был в Ростове поставлен Борис,
Глебу Муром Владимир отдал.
Сын болгарыни, как и Борис,
Ближе всех к его сердцу стоит.
За Василия князя молись,
Младший в доме отца, как Давид!
Гасли силы державного льва,
Мощь скудела бестрепетных рук.
И седая его голова
Знала: смерть предвещает недуг.
И Бориса Владимир зовет,
Чтоб принять с печенегами бой.
И любимому сыну дает
Восемь тысяч дружины с собой.
Печенеги бежали дружин.
В то же время Владимир угас,
Верным слугам Борису служить
Оставляя последний приказ.
Святополк же по смерти отца
Захватил долгожданный престол
И к Борису отправил гонца,
Чтобы брат далеко не ушел.
Дабы в Киев его заманить,
И владенья сулил и любовь,
Замышляя, как Каин, пролить
Неповинную братнину кровь.
О затее безжалостной той,
Чтобы всех на пути своем смять,
Упрежден был в дороге святой,
Но не стал поворачивать вспять.
«Так же чешский убит Вячеслав…
Путь злодЕянья скользок и скор».
И, дружину свою отослав,
Князь на Альте раскинул шатер.
«От своей я судьбы не бегу.
Никого не сгублю за себя.
Только Глеба я не сберегу…
Но обнИмемся скоро любя!..
Не поставь брату зол сих во грех,
Вероломство прости и обман!»
И хвалил Искупителя всех,
Как хвалил сладкопевец Роман.
«Может быть, и раскается он –
Носит имя в крещенье Петра…»
Тяжек, крепок и страшен был сон.
Шепот злой полыхал вкруг шатра.
И, лишь только зарделась заря,