Дневник стюардессы

Эти два с половиной часа провели как во сне. Нам было тесно, душно. Лисий мех был не только вонючим, он активно лез в глаза, заставляя их чесаться, и скоро вся бригада стала похожа на монголов. С такими же щелочками вместо глаз и отекшими от аллергии рожами. Мы постоянно смотрели на часы и тихо ненавидели друг друга. Это были самые длинные часы в моей жизни. Напоминаю, телефонов с игрушками и прочих девайсов у нас тогда не было. Из развлечений только наручные часы и возможность сверять их с часами соседа. Последние полчаса считали уже не только минуты, но и секунды. Наконец момент настал. Минут за семь до заветной цифры 14.00 мы приготовились стартануть на парковку, молясь, чтобы водитель приехал чуть пораньше и мы с разбегу прыгнули бы в наш теплый автобус. Поближе к печке.

Но чуда не произошло. На парковке было пусто. В принципе, наша бригада в монгольских халатах побила все мировые рекорды по бегу. Было еще без 4 минут до назначенного часа. Пришло решение идти автобусу навстречу. По обочине дороги в город. Все же движение – жизнь. И тепло.

Представляю, как мы выглядели со стороны. Видимо, очень кинематографично. Живые кадры из фильма «Кин-дза-дза». Пустая дорога, пески и группа товарищей в стеганых халатах, лисьих шапках и развевающихся ценниках. С полиэтиленовыми пакетиками покупок. Мы шли, уворачиваясь от ветра с песком, и с надеждой вглядывались в даль.

Уже прошли все сроки, но сволочной автобус так и не показался на горизонте. 14.00, 14.05, 14 часов 8 минут и 34 секунды… Пятнадцать минут на сорокоградусном морозе с ветром. Может ли выдержать человек? Перед нами стоял тот же вопрос. Но мы упрямо шли вперед. Из последних сил. Пока в наших отмороженных мозгах не начал бить колокол: какого черта? А вообще по той ли дороге идем? И что делать дальше? Мы обратно уже не вернемся. Это был конец. Организм требовал упасть на песок и заснуть. Как назло, дорога была полностью пустынна. Если в начале пути еще наблюдалось какое-то движение и мимо проехали две колымаги, то за последние десять минут ни машин, ни людей. Только мы и природа. Вернее, мы и пустыня Гоби.

Наконец, первый из нас сдался. Сквозь лису мы услышали патетическое бормотание: «Ребята! Я больше не могу. Не помогайте! Оставьте меня! А сами идите и передайте моим родным…» Мы в ответ ему так же пробормотали, что он слишком о нас хорошо думает. Вряд ли кто-то согласится тащить его на себе. А вот передать что-то – это да, это без проблем. Разумеется, если выживем. В чем очень глубоко сомневаемся.

И тут, по законам кинематографа, на горизонте появилась точка. Автобус. Наш. Или не наш? Еще хватило сил сообразить, что водитель нас в таком виде не узнает и может проскочить мимо. Не сговариваясь мы выскочили на проезжую часть, взялись за руки и перегородили живой цепочкой обе полосы. Автобус скорость не сбавлял. Нам было все равно. Вернее, мне, я стояла с краю. А народ в центре заметно нервничал. Но хватка была крепка. К «Кин-дза-дзе» прибавилась «Кавказская пленница». Конечно, водитель был не совсем слепой. И не совсем тупой, хоть и находился в состоянии полнейшего шока от действа странных существ на пустынной дороге. И все же догадался нажать на педаль тормоза. Я помню тот ужас в его глазах, когда монгол понял, что мы – это не мираж и не инопланетяне, сопровождающие его похмельный синдром, а живые люди, хоть и сбежавшие из психушки. И что еще несколько секунд шока – и он мог бы сбить пару-тройку человек и поехать в тюрьму.

Это был не наш автобус. И не наш монгол. Но нам было все равно, и его судьба была предрешена. Мы рванули к двери, пытаясь ее открыть и залезть внутрь, в спасительное тепло. Дверь не поддавалась. Водитель, немного отойдя от пережитого, все же среагировал на действия по захвату правильно и выскочил из кабины с бейсбольной битой в руке. Следующие три минуты он гонялся за нами, пытаясь отстоять свое транспортное средство. Пока бегали от психа с битой, наш умирающий ожил окончательно и полез на водительское место. Видимо, решил отомстить нам, предателям, под шумок угнав автобус единолично. Хозяин, поняв его намерения, закричал еще громче, отстал от остальных и начал вытягивать ватного колобка из кабины.

Адреналин вернул нас к жизни, мы согрелись и уже смогли осмотреться. На дороге стоял еще один автобус. С родной надписью «Аэрофлот – Международные авиалинии» на борту. За рулем сидел утренний товарищ и с круглыми от восторга глазами наблюдал за действом. В пылу беготни в длинных халатах и с лисьими шапками на глазах мы его не увидели сразу. И водитель нас не узнал. Он ехал следом за первым неудачником. Увидев нападение и попытку захвата чужого транспортного средства, не мог проехать мимо такого развлечения и притормозил поглазеть.

Опыт – великая вещь. Захват аэрофлотовского автобуса был выполнен нашей командой уже практически профессионально. Один из нас метнулся под капот, второй назад, блокируя маневры задним ходом. Двое начали ломать дверь. Я, по пути сдирая с головы лисью шапку и ватный халат, – к водительской двери. Кричать, да и говорить я уже не могла. Просто тыкала пальцем в свое форменное пальто и светлые волосы в надежде, что водитель меня узнает. Водитель отмер через минуту. В глазах начал проблескивать разум. Он разблокировал дверь. Кстати, первый монгол, когда понял, что его автобусу больше опасность не угрожает и психи переключились на другой объект, не уехал. И не рванул помогать товарищу по несчастью. Чувак залез в кабину. Заблокировался. Достал термос с чаем и приготовился получить свою долю удовольствия от спектакля.

А мы? А мы наконец попали в тепло. Отогрелись. Наорали на водителя. И поехали в гостиницу обедать. Практически все наши покупки потерялись где-то в песках. Когда дружно бегали вокруг автобуса, уворачиваясь от ошалевшего монгола. Вспомнили о шмотках уже в городе. Чье-то робкое предложение вернуться и поискать было жестоко забанено коллективом. Потом уже мы выяснили причину задержки водителя. В Улан-Баторе плохо с развлечениями. Ну никакого интертеймента. И если на дороге случается что-то, это великое счастье для горожан. Пока он к нам ехал, по пути увидел какую-то аварию и остановился насладиться спектаклем. Сволочь…

От того монгольского шопинга у меня каким-то чудом сохранилась странного вида балалайка, пара ватных халатов и огромный малахай из лисы. Музыкальный инструмент был подарен друзьям, а халаты и шапка отправлены на антресоли, где и провалялись долгие годы. Пока мы не начали искать источник моли в квартире. «Сувениры» были вынесены на помойку. Выбрасывать добро в контейнер было жалко. Положила рядом, авось спасет какого-нибудь бомжа от обморожения. Выглядываю через пару часов в окно: похоже, нашла одежка своего нового хозяина. Кто-то успел быстрее мусоровоза.

Как-то зимой выхожу из подъезда и столбенею. В десяти метрах от меня чистит дворник тротуар. В моем синем монгольском халате и лисьем малахае на голове. Я подошла ближе. Дворник тоже развернулся и бросил мне под ноги горсть песка из ведра. Того самого желтого песка пустыни Гоби, который забивался в нос, когда брели против ветра по обочине дороги. Я подняла глаза. Это был не наш дворник Малик. Это был тот самый водитель автобуса, который гонялся за нами с бейсбольной битой. За спиной послышался звон стекла… Обернулась – переваливаясь на колдобинах, через заснеженный двор пробирался джип «Паджеро», груженный ящиками с пустыми бутылками. Кто-то вез сдавать стеклотару…

Ку!

Контрабанда

Рассказ

Только что прошедшему «BlackFriday» и моей подруге, которая сейчас летит из Америки в Россию с дохриниллиардом трусов и лифчиков, заказанных московскими подружками на распродаже в «Victoria Secret», посвящается.

Когда я работала бортпроводником, одним из дополнительных вариантов заработка была перевозка в Россию всяких нужных кому-то вещей. Из Китая везли чай, из Гонконга айфоны и прочие интересные девайсы, Токио – мраморное мясо и приблуды для японских ресторанов. США и Канада – ноутбуки и шмотки. Платили за это в те времена десять-пятнадцать долларов за килограмм. С учетом того, что летели при наших бизнесовых нормах багажа пустыми, то заработать лишние сто пятьдесят – двести долларов всегда были желающие.

Проблема в том, что эти десять-двадцать килограммов привозились однородным товаром, в товарных количествах, на которые таможня кидалась как бык на красную тряпку. Но и здесь все полюбовно решалось – таможня давала добро. Исключением были внезапные проверки вышестоящего начальства. В этих случаях милые Васи, Пети, Саши, забыв про коньяк из «дьюти фри» и свой маленький гешефт, делали морды кирпичами, потрошили чемоданы и предоставляли тебе возможность выпутываться самостоятельно.

Сидим в командировке в Лос-Анджелесе. Звонят, предлагают сто килограммов женского нижнего белья на перевозку. Тема хорошая. Не фотокамеры и не мясо. Не бьется, не воняет. Берем! Бригадир, необъятная женщина предпенсионного возраста, по закону дедовщины забивает за собой двадцать килограммов. Остальное расходится по членам бригады. Летчики скулят, требуют себе тоже, «хотя бы что-то, а то по кредиту платить скоро».

Прямо под вылет привозят нам этот груз в плотных упаковках килограммов по десять. Распихали по чемоданам. Летим на Родину. На таможне нас встречают злорадными улыбками. «А у нас проверка! Чемоданы на стол! Если везете что-то на бизнес – сдавайтесь сразу». Мы невозмутимо отвечаем, что понятия не имеем, что такое «на бизнес». Всей бригадой напоролись на распродажу нижнего белья, набрали для себя, для семьи, везем, имеем право.

Ну ок. Первый чемодан – бригадира. Достают тюк с бельем. Вскрывают непрозрачную пленку, и оттуда – водопад белья из секс-шопа. Трусы, костюмы для ролевых игр, вообще хрен знает что. Причем, кажется, из секс-шопа для извращенцев и секс-меньшинств. Всего этого оказалось так много в плотно спрессованной упаковке, что они сыплются и сыплются на стол к таможне, на пол. И не заканчиваются никак. Как из шляпы фокусника. Мхатовская пауза минут на пять. Никто не ожидал. Ханжеского вида таможенники стоят цвета свеклы. У нашей бригадирши первые признаки апоплексического удара, и она, кажется, может не дожить до пенсии.

На тишину начали подтягиваться другие люди в форме, останавливаться любопытные пассажиры, идущие на выход. До нас доходит, что у нас в чемоданах то же самое, и ноги начинают резко подкашиваться от предстоящего позора. Первым пришедший в себя начальник смены достает из вороха костюм медсестры размера XS и задумчиво прикидывает его к нашей необхватной тете. «Себе, говорите? Чет размерчик не ваш?» – «Та не, это не себе. Это я дочкам купила!» И жалобно так: «Они у меня хуууденькие!..»

Маньяк

Повесть

Командировка в Эмираты. На четыре дня. Жара. Июль. Весь первый день по прилете – акклиматизировались, не высовывая нос из отеля на палящий зной. Соответственно, активная жизнь началась с закатом. Даже ужинать пошли, уже только когда стемнело. Поэтому я совершенно не рассчитывала проснуться в полшестого утра. Но проснулась. От ощущения чужого существа в номере, которое стояло и смотрело на нас спящих…

Я попыталась открыть глаза. Попытка была безуспешной, так как ресницы склеились напрочь. Забыла сказать, что перед отлетом из Москвы зачем-то, наверное, по дурости, в первый раз в жизни нарастила себе ресницы. Наращивала за недорого. В салоне по скидочному купону. Материалы были той же категории. Когда мы попали в раскаленную и влажную Шарджу, на +45 °C клей начал таять и подтекать. Сначала глаза просто щипало, и я растирала их до вампирского состояния. Ночью под холодным воздухом кондиционера клей застыл снова, склеив уже не только ресницы, но и веки.

Но ощущение постороннего в номере заставило меня через боль разлепить хотя бы один глаз, хотя бы на тонкую щель.

Сквозь эту щель я увидела Крысу. В полный человеческий рост. Крыса стояла в предбаннике номера и делала то, что местные арабы делают, глазея с камней на пляж с девушками в купальниках.

Кроме зрительного образа, было еще и соответствующее звуковое сопровождение. Тихое. Но меня оно разбудило окончательно. С визгом я разлепила глаза. Это была не крыса-мутант. Это был человек-мутант породы пакистанец. Черненький. Мелкий. С почти реальной крысиной мордой и стеклянными глазками. Не хватало только длинного хвоста сзади. Зато был спереди. Крыса-пакистанец вздрогнула и со спущенными штанами исчезла за дверью в коридоре.

От истошного визга проснулась и соседка. Варианты, что я сошла с ума от жары или перепила накануне, она отмела сразу, так как знала меня не первый день. Экстравагантные поступки вроде наращивания ресниц перед полетом в жаркие страны считала дурными, но не более. И с алкоголем накануне контролировала и видела, что выпила я совсем немного. В пределах бокала вина. Исходя из всего объема информации рассказу поверила, и ей постановка вопроса совсем не понравилась, так же как и мне. Мы жили в приличном отеле. Отеле, который претендовал на пять звезд и принадлежал известной мировой сети. И тут такой пердимонокль. Заходи, кто хошь, бери, что хошь. Вернее, не бери, а сами понимаете… Рванули на ресепшен, узнавать, что за «фак» шастает по номерам постояльцев по ночам.

Лохматый разбуженный нами парень долго не мог понять высказываемого ему возмущения. Но когда дошло, на полном серьезе и при полном спокойствии пытался нас успокоить словами, что, мол, ничего страшного. Возможно, Крыса – бывший уборщик, которого не так давно уволили за попытку изнасилования туристки из Норвегии. Заверял: разберемся, не бойтесь, вам ничего не угрожает. Забудьте и отдыхайте в свое удовольствие.

От этого тона мы офигели еще больше, чем от осознания самого факта, что извращенец спокойно передвигается по отелю и менеджмент совершенно спокойно к этому относится. На завтраке были первыми. Заснуть снова вряд ли получилось бы. Но круассаны были горячими, кофе крепким, уверенность парня на ресепшене внушала надежду. Мы отошли от ночного потрясения и немного расслабились.

Дальше шел своим чередом обычный день. Съездили на море и вдоволь накупались в горячей воде с нефтяными пятнами. Когда подруга вышла из воды, я смеялась до истерики. Тело соседки было покрыто стильным узором из блестящей серой пленки. Вспомнила, что, когда была маленькая, на одном из уроков рисования учили нас такой интересной технике. В миске с водой распускались по несколько капель масляной краски разных цветов. Цветные пятна аккуратно смешивали кончиком кисточки до получения узора, а потом на полученную пленку с разводами накладывали лист бумаги и – вуаля! Оригинальная открытка была готова. Вот такой открыткой вышла подруга. Когда же она рассмотрела меня, то ржала еще громче. Я была тоже не айс. Жирная нефть попала и на лицо и напрочь смыла нарощенные ресницы. Но только на одном глазу. Второй держался намертво, практически в первозданном виде. Я увидела в зеркале пудреницы свою рожицу, как иллюстрацию к видеокурсу «До и после макияжа». Один глаз как у Мальвинки, другой – как у кабанчика. Причем на облысевшем отсутствовали и мои натуральные, всегда густые ресницы. Видимо, клей был настолько прочным, что смылись вместе с искусственными.

Подсчитывая убытки от предстоящей покупки самой лучшей удлиняющей туши (правда, непонятно, что было удлинять), я быстрее нацепила темные очки и начала собираться в отель. Нефтяная пленка под пляжным душем никак не отмывалась, и мы возвращались как были – пестрые и вонючие. Всю дорогу развлекали друг друга рассказами, что нефть оказывает волшебное действие на кожу и волосы. И настроение начало улучшаться.

Когда я первой зашла в нашу ванную комнату, чтобы приступить к ликвидации последствий купания в море, там ждал сюрприз. Вернее, два. Первый – это более четкое и детальное изображение в зеркале моей одноглазой физиономии. Второй – записка на раковине. На листочке из отельного блокнотика было написано I LOVE YOU. И куча сердечек и поцелуйчиков. Записка была однозначно свежая. После завтрака мы не по одному разу заходили в ванную, собираясь на пляж. Записки тогда не было. Мы бы сто процентов увидели.

Пока читала, из комнаты донесся вопль подруги:

– Ленка! У меня пропали все трусы! Я вчера их выложила из чемодана в шкаф на полку. И те, что сняла, надев купальник, – во-о-от сюда. И их – нет!!! Ну как так-то? Одни – «Victoria Secret», 26,5 доллара, купила в Вашингтоне. Вторые – тоже «Secret», но заказывала по Инету, обошлись всего в 17. Представляешь, как выгодно через Инет, оказывается? Третьи попроще – «Intimissimi», 897 рублей. Купила в Москве, на распродаже, с 50-процентной скидкой. И их тоже нет!

Поразившись памяти подруги на цены и на нежную любовь к трусам, любовь, которая оставляет в голове малейшие детали первой встречи, я, как была грязная, вышла к ней с запиской. В первую секунду соседка охнула, увидев меня снова, второй раз охнула, сопоставив записку с пропажей трусов. Я полезла в свой чемодан. Содержимое было аккуратно разложено, аккуратнее, чем оставляла (вот что значит профессиональные навыки). Тканевый мешок с нижним бельем был сбоку, и в нем я также не нашла ни одной пары того, что надевается обычно на низ тела. То есть трусов.

Как были, в купальниках и в нефтяных разводах, с запиской в руках, мы пошли на ресепшен. Пока шли мимо отдыхающих у бассейна, произвели своим видом мини-фурор. Кто-то снимал нас на камеру, два ребенка заплакали при виде бабаек, семья китайских туристов с расширившимися до нормального состояния глазами начала отползать на шезлонгах подальше с предполагаемой траектории нашего прохода.

В холле отеля наше появление также вызвало переполох. Свежезаселяющиеся люди смотрели с испугом. Новенький мальчик за стойкой застыл с выражением крайнего уважения и брезгливости одновременно. Охрана подтянулась моментально. Та самая охрана, которая должна была защищать нас и наши трусы, теперь защищала отель от нас. Тревожная кнопочка нажата. Из двери управляющего высунулась голова. Зрачки при виде нефтяных красавиц расширились, и нас быстренько проводили внутрь кабинета. Подальше от посторонних глаз новых туристов. Пока все не разбежались. И правда, уже через несколько секунд одна из дам у стойки понеслась к мужу и детям, развалившимся на диванах в холодке. Стала что-то экспрессивно им доказывать и складывать разложенные вещи обратно в сумку. Еще через минуту их семейный караван с чемоданами и рюкзаками потянулся к выходу.

– Что произошло, милые леди?

Управляющий был потрясающей грузности мужчиной в дорогом костюме (интересно, что за фирма шьет на такой размер или это индпошив?). Смотрел на нас ласково, правда, преимущественно на подругу. От моего лица он старательно отводил взор.

– Сегодня рано утром в наш номер зашел посторонний!

– Что вы говорите?! О боже мой!

– Пока мы спали. Он смотрел на нас и делал… Ну это самое…

– Как такое возможно?! Я управляю этим отелем уже десять лет, и, поверьте, такие случаи – исключены. У нас лучший отель в этой части города. Леди, может, за ужином были не совсем свежие морепродукты и вам приснился кошмар?

Кошмар, кажется, снился нам сейчас. Значит, этот сука-менеджер даже не доложил о происшествии начальству. И никто ни в чем не разбирался. Нашего извращенца не искали и мер никаких не предпринимали. Или действительно мы сходим с ума от жары? Плюс токсины в испорченных салатах принесли нам дополнительные глюки? Но стоп. У нас в руках записка из ванной. И трусы. Вернее, полное отсутствие оных в наших вещах. Мы, проникнувшись сочувствием управляющего, передумали разносить его кабинет к чертям, успокоились и терпеливо начали рассказ с самого начала. Он слушал внимательно. Делал пометки у себя в блокноте.

Когда мы дошли до момента нашего общения с лохматым парнем на ресепшене и его словах о пакистанце, уволенном за попытку изнасилования, впервые мускулы на лице управляющего дрогнули, и мягкая улыбка пропала. «Паркер» провел в блокноте незапланированную закорючку. Резко подскочив в кресле, управляющий не смог удержаться на ногах и всем весом рухнул обратно.

Известие о краже семи пар трусов из номера, записка с сердечками и наше заявление о том, что сейчас будем вызывать полицию, добили его окончательно. Повисла долгая пауза. Мужчина сделал пару звонков. Потом развернул к нам монитор своего компьютера. На мониторе высвечивался скан паспорта с фотографией.

– Этот?