Я твой монстр

– Непредсказуем, – обозначила, наконец, основную опасную черту характера Адзауро.

– Плохо, – задумчиво произнес Исинхай.

– Справлюсь. – Тоже правда.

И вопрос, который я не могла не задать:

– Как вы?

Шеф улыбнулся мне и тоже солгал:

– В норме.

В норме он не был. Это знала я, это знали его самые близкие сотрудники. Исинхай не был в норме, Исинхай был в стадии перехода на новый уровень своей жизни. Более пятнадцати лет он по праву занимал положение короля преступного мира, мне казалось, нет никого более влиятельного, чем он, но… Когда с Гаэры увезли Киран МакВаррас, шеф изменился. Когда вслед за дочерью нашу планету покинула и ее мать, женщина, которую Исинхай безответно любил столько лет… это его сломало. Просто сломало. Нет, внешне он оставался прежним, почти, но внутренне… Осознав, насколько слаб, находясь на позиции противостояния закону, Исинхай принял решение встать на сторону правительства. И встал. Спустя несколько месяцев он получил пост главы разведуправления, и это было бы круто, по-настоящему круто, но к тому времени Киара МакЭдл уже была замужем и помощь Исинхая ей не требовалась.

Вот это было уже страшно.

Человек, которого я любила и уважала как отца, медленно превращался в собственную тень, и его глаза угасали, как угли безветренной ночью – медленно и неотвратимо. Что ж, возможно, пост главы разведуправления пришелся очень кстати – такая должность требовала от Исинхая постоянной работоспособности все двадцать четыре часа в сутки. И он старался сделать все возможное для своей новой страны, он практически растворился в работе, одновременно и вникая в курс дел, и контролируя агентов, и даже прикрывая наших, но… кадеты S-класса восприняли его кандидатуру на место всеми любимого Багора как плевок. Исинхай был не из их круга. Он не был ни S-классом, как все они, не относился и к классу Титан, как Багор. Шеф не принадлежал к военной элите, и военная элита не пожелала ему этого простить. Против Исинхая практически восстали все приближенные к Багору, и в первых рядах была Сейли Эринс. А если Эринс начинала под кого-то копать…

– Я бы хотела вернуться, – честно призналась шефу.

Исинхай отрицательно покачал головой и произнес:

– Кей, ты единственная, кого Адзауро-младший подпустит достаточно близко. Месяц – срок небольшой, ты справишься.

Я-то да, а вы?! Естественно, шефу этого не сказала, но…

– Для меня это будет долгий месяц, – выдохнула, сдерживая порыв хотя бы его обнять.

– Ты справишься, Кей, – уверенно произнес Исинхай.

И отключился.

* * *

Я пришла в себя, стоя во все той же душевой кабине, привалившись спиной к стене и тяжело дыша.

«Ты справишься, Кей…»

Шмыгнув носом, вытерла слезы, вышла из душа, замоталась в полотенце, прошла в комнату и, не реагируя на служанок, которые уже раскладывали мой «костюм для веерного танца», написала Лее Картнер:

«Есть возможность обойтись без танца?»

Картнер ответила не сразу, что не удивительно, у нее у самой дел было по горло плюс беременность. А потому входящее сообщение пришло на сейр уже в тот момент, когда меня заворачивали в пятый халат.

И ответ не радовал:

«Кей, мне сложно сказать. Хочется верить, что Ятори изменилась и продолжает меняться, очень хочется. Но были времена, когда на моей планете невесте, что не сумела справиться с веерами, отрезали руки и возвращали семье».

Нехило так.

Ну руки мне, допустим, не отрубят, силенок не хватит, да и я не невеста, но… без танца, похоже, не обойтись.

«Иногда техническую сторону танца гораздо более успешно заменяет артистизм», – попыталась найти хоть какой-то выход из положения Картнер.

«Стриптиз подойдет?» – пока мне мазали все лицо белым гримом, поинтересовалась я.

«Определенно вызовет интерес, но… Кей, там будут дети. Принятие невесты – семейное торжество. И если чаепитие проходило в ограниченном кругу, то на танец вееров соберется весь род», – ничуть не обрадовала меня Картнер.

То-то я смотрю, к дому все съезжаются и слетаются флайты.

«Ясно, – ответила языковому специалисту. – Спасибо».

«Не за что, – мгновенно ответила Лея. – Отпишись, как все пройдет».

«Если будет чем». – Мой юмор в основном всегда был черным.

«Не смешно», – ответила Картнер.

А затем вдруг написала:

«Моя прапрабабушка, чьи дневники сохранились невероятным образом в нашем доме, в мемуарах упомянула, что свой танец невесты она сделала исключительным, просто налив клея в свои гэта».

Хм, а вот это уже было очень интересной идеей. Мне и первая идея Картнер понравилась сразу, халаты длинные, так что я могла просто надеть те самые «дневные» гэта, то есть повседневную обувь, к которой уже привыкла и на которой вполне сносно могла передвигаться, но, так если посмотреть, клей не помешает точно и танцевать станет проще на порядок.

«Поняла», – отписалась Лее.

«Удачи», – пожелала она.

Я же была вынуждена передать обе свои ладони в распоряжение служанок. Они наносили рисунок. Нежно-розовые хризантемы на моей белой коже, в тон тем, что белоснежными цветами покрывали розовый шелк верхнего халата, украшали мою прическу заколками с гребаными висячими цветочками, и даже на веерах были все те же хризантемы.

«Невеста должна распуститься как божественный благословенный красотой цветок» – примерно так оно у них называлось. Поэтому смело можно было переименовывать танец вееров в танец хризантем, потому как они же являлись орнаментом деревянных сандалий, напоминающих две не слишком удобные скамейки. То есть они были бы неудобны даже как скамейки, что уж говорить об обуви?! И этим реликтовым ноголомам было свыше тысячи лет – их принесли в деревянном ларце, размотали из рулона традиционной яторийской рисовой бумаги и теперь стряхивали с них пыль пучками чьих-то перьев. Не хочу знать чьих.

А вот то, что я очень хотела бы узнать, так это почему данные ноголомы принесли сейчас, а тренировалась танцевать я совершенно в других?! И те, другие, были с подошвой раза в три меньшей, чем эти!

В общем, вариант втихаря сменить их на более удобные шлепанцы не прокатит. Это было досадно, обидно, но не смертельно. Потому что Лея Картнер, спасибо ей огромное, подкинула еще и идею с клеем.

В принципе было довольно кощунственно осознавать, что я сейчас самым вандальным способом надругаюсь над семейной реликвией Адзауро. Но тут одно из двух: или я над ними, или они надо мной, а сломанная шея определенно не то, чем бы я хотела обзавестись в ближайшее время.

И потому, когда на меня с трепетом надели эти… назвать их обувью язык не поворачивался, я потребовала, чтобы меня оставили одну.

Вполне объяснимое требование – мне полагалось нервничать, но нервничать при служанках означало потерять лицо, соответственно, они тактично вышли, предоставив мне возможность попсиховать в одиночестве.

Психовать времени не было. Я выскользнула из деревянных гэта, придерживая изуродованные хризантемами шелковые халаты, пробежалась в ванную, из рюкзака достала клей, наиболее сильный из имеющихся, так, на всякий случай, и, вернувшись, масштабненько смазала внутреннюю часть сандалий.

И уже вот теперь скользкая поверхность вполне основательно сцепилась с носками – хотя бы ходить можно было нормально, не боясь рухнуть с высоты сантиметров в двадцать! Я вообще не понимаю, как на этом можно танцевать, если оно внутри за столько лет стало скользким, натертым до блеска деревом? И как-то запоздало пришла в голову мысль: для Адзауро-старшего было важно, чтобы я справилась с задачей, соответственно, он предоставил бы мне реликт для тренировок сразу же, но нет, танец я учила в других реликтовых гэта, которые тоже доставали из ларца, разматывали из рисовой бумаги, давали мне, после полировали и прятали обратно. В общем, все это было как-то странно.

Возможно, стоило присмотреться к этим гэта повнимательнее, но сандалии были уже намертво приклеены к носкам, а вытаскивать ноги из носков я посчитала не слишком разумным, в общем, буду танцевать как есть.