Мертвые игры. Книга вторая. О магах-отступниках и таинственных ритуалах

– А его никто не держит, милая. Захочет – уйдет.

Дан позади нас, весело добавил:

– Когда встать сможет.

Я стремительно обернулась – Рик действительно лежал на полу, скованный заклинанием по рукам и ногам, и его рот так же был оплетен синеватой дымкой. То есть удара не было, они сковали его раньше.

– Да, когда выругался, – подтвердил мою догадку Норт.

– А бить мы не имеем права, – рассмеялся Дан, – тут два варианта – либо труп, либо никак. На данный момент второй вариант, но ты доведи Норта еще раз и поверь – будет уже просто труп.

Молчал только Эдвин, он стоял над Риком, расставив ноги и засунув руки в карманы брюк, и не сводил взгляда с парня. Холодного, злого взгляда.

– Не смей, – произнес Норт.

– Заслужил, – с убийственным спокойствием ответил Эдвин.

– Мозг активируй, – достаточно жестко приказал Дастел. – Изобьешь – вылетишь и из Некроса и соответственно с игр, а убивать идиота не за что. Пока не за что. Но если рыпнется еще раз – покормим нежить. Уходим, Эд.

Дан подхватил мою сумку, Норт попытался потянуть меня за собой, но едва осознал, что идти я не намерена, перекинул через плечо. Эдвин присел на корточки, что-то тихо сказал Рику, после чего поднялся и пошел вслед за нами. А Рик упорно рвал заклятия, пытаясь встать.

* * *

Дастел не захотел пойти обычным путем и, едва мы вышли из пятого склепа, шагнул к стене. Скрип открываемого прохода, недолгий путь по венам Некроса, и вскоре мы вышли во втором мужском общежитии. Здесь меня милостиво поставили на пол, после чего, схватив за запястье, поволокли в комнату. Дан, перекинув сумку Эдвину, ушел к себе, мы в привычном, надоевшем до зубного скрежета составе, вошли в комнату Норта.

– Где ванная, помнишь? – холодно спросил глазастый. – Сходи, умойся.

Я скинула плащ и без возражений отправилась, куда приказали. Грустно, конечно, что нельзя было взять с собой инструменты, с другой стороны, и так справлюсь. И едва я оказалась одна, торопливо сняла кольцо, затем, ломая ногти, вытащила золотой шарик Тхен из оправы. Потому что артефакт должен работать, вот просто должен и все! А если не сработал, значит, соединение Амаэ и Тхен дает взаимоисключающий эффект. Такое бывает, особенно если составные части равны по силе.

Сжала золотой шарик, осмотрелась, ища, куда бы его спрятать, в итоге открыла ящичек с мылом, уронила Тхен туда и вот после этого старательно умылась, вытерлась, постояла, глядя на свое решительное лицо, бросила полотенце и вышла.

Норт оказался в комнате один. Куда он дел Эдвина, я не знала. Некромант поднял на меня взгляд, едва я вошла, затем указал на стул, который был максимально придвинут к сидящему Дастелу. Медленно подошла, села. Норт осторожно взял обе мои ладони, сжал своей рукой и, поглаживая мои пальцы, произнес, глядя куда-то в стену:

– Нам давно следовало поговорить, Риа. – Пауза, долгая, напряженная и продолжение. – Ты мне понравилась еще там, в лесу. Очень понравилась. Я же не подкатываю к каждой адептке, понимаешь? – Взгляд на меня, внимательный, испытующий, и вердикт вмиг севшим голосом: – Не веришь ни единому слову, я прав?

Просто отвернулась. Прав – не прав, какая разница? Для меня никакой. Я его внимания не искала и не хотела, я его не шантажировала и ни к чему не принуждала. Вообще.

– Риа, прости меня, – вдруг тихо произнес Норт. – Прости за то, что мы так плохо начали. Прости за ту попытку припугнуть тебя изнасилованием – по-дурацки вышло, мы этого не хотели. Прости за историю с шантажом и требование изготовить артефакт. Не нужен он мне, понимаешь, я просто хотел, чтобы ты была рядом. Прости за ситуацию с Риком, знаю, ты злишься, но поверь – мне титанических усилий стоило удержаться от убийства.

Недоверчиво взглянула на Дастела. Это все очень странно было, и вот извинений я точно не ждала. А Норт, глядя мне в глаза, подался вперед и прошептал:

– Прости, Риаллин, но в данный момент нет выбора, я должен тебя раздеть.

Голова закружилась стремительно. И неожиданно настолько, что я вцепилась в край стола, более ничего не успела сделать – тьма накатывала волнами, погружая в сон, которого я всеми силами старалась не допустить. Артефакт Сирилла, ох как же он мне сейчас был нужен, он бы защитил, он…

– Тшш, все хорошо, маленькая, все хорошо. – Сквозь патоку бессознательности я ощутила, как меня подхватывают на руки, несут в сторону кровати и затем укладывают, попутно тихо, почти грустно проговаривая: – Я ведь мог воспользоваться магией и принудить тебя с самого начала, Риа, с первого дня, с первой минуты, но ты была такая настоящая, живая, искренняя – и мне так хотелось настоящих искренних чувств. Так хотелось тебя, Риа! Всю тебя! Но неужели я настолько противен, что ты решилась на этот проклятый Тьмой артефакт?! Зачем?! Я ведь не принуждал, не брал силой, не переходил черту! Так зачем же артефакт, Риа? Зачем?!

Да потому, что защитный браслет ты мне так и не вернул! Видимо, хорошо помнил, на что он способен, вот и не стал возвращать после того, как Культяпке прирастили руку и глаза.

Я глухо застонала, едва ладони некроманта скользнули вверх по моей ноге, снимая чулок, первый, затем второй, и, едва Дастел начал расшнуровывать платье, попыталась вцепиться в его ладони, чтобы остановить.

– Маленькая моя, – Норт перехватил мои ладони, поцеловал каждую, – неужели ты не видишь, не чувствуешь, что я жить без тебя не могу! Не могу, понимаешь? – Горячее дыхание обожгло мою шею, после прижались столь же обжигающие губы.

Норт горел – температура или просто страсть, я не знаю, но было почти больно. И даже не столько телу – сердце сжималось и от боли, и от обиды. А под сильными пальцами некроманта рвалась шнуровка платья.

Тьма накатывала все сильнее, унося куда-то в беспокойный омут, но я держалась из последних сил, надеясь на поцелуй. Всего один поцелуй – мне больше не нужно было. И я думала лишь об этом, когда Дастел стянул платье. И только об этом, когда вслед за платьем снял с меня и длинную, почти до пола, шерстяную рубашку, оставляя совершенно без одежды, а затем покрывая нежными поцелуями от колен до волос, уже не произнося ни слова.

А затем послышался звук открываемого шкафа, шелест ткани, и Норт надел на меня свою шелковую рубашку, которая мне чуть ли не до колен доставала. Еще раз поцеловал, едва касаясь, укрыл и тихо прошептал:

– Спи, маленькая.

Я не уснула. Смогла сопротивляться дурману и долго-долго лежала, прислушиваясь к тому, как Норт сидит за столом, выполняя задание за заданием. Потом пьет чай, вновь что-то записывая – перо скрипело. После закрыл учебники, разделся, сходил в душ. А вернувшись, погасив свет, лег рядом со мной, обнял и тоже долго не мог заснуть, уткнувшись носом в мои волосы и осторожно поглаживая мои пальцы.

И все же вскоре дыхание его стало ровным, рука отяжелела.

А я продолжала изо всех сил бороться со сном по одной-единственной причине – ждала Пауля.

Форточка скрипнула, когда ждать уже сил не оставалось, дуновение холодного ветра – и паучок застыл на моей груди. С трудом открыла глаза, одними губами прошептала:

– Браслет, на тебя похож.

На большее сил не было. Умертвие не подвело, и вскоре холодный металл сжал запястье.

Дурман отступил мгновенно!

Никто не спорит, что амулет Кхелло гораздо слабее артефакта Сирилла, но воздействие у них сходное – ограждать от направленной на владельца магии. И не прошло трех минут, как я осторожно, стараясь не разбудить Норта, поднялась. Обняла прыгнувшего ко мне на руки Пауля, едва не разревелась, когда мохнатые лапки заботливо погладили по щеке. Но сейчас не до слез. Совсем.

Рубашку Норта я снимать не стала, надела платье поверх нее, следом остальную одежду и, забрав из ванной кругляшок Тхена, покинула комнату.

Спустившись по лестнице вниз, свернула в кладовую, открыла проход, шагнула в вены Некроса. По полупрозрачным проходам я бежала очень быстро, придерживая Пауля, который так за меня испугался, что теперь просто не отпускал.

Мы вбежали в пятый склеп, и судорожное рыдание я подавить не смогла – Рик лежал на полу, совершенно обессилевший. Он смог освободить руки, но не ноги и не плетение, перекрывающее его рот. Подбежала, упала на колени, совершенно не заботясь о содранной при ударе коже, прикоснулась к синеве магического узора. Снимать было не сложно, при условии, что большинство формул нужно проговаривать вслух, но вот что мог сделать некромант, которому попросту рот заклеили?

Мне потребовалось не более пяти минут, чтобы освободить Рика, а после, когда он поднялся, мы просидели минут двадцать, приходя в себя.

– Как ты? – глухо спросил некромант.

– Кажется, поняла, почему не сработал артефакт, – прошептала я.

– Не целуй. – Рик неожиданно улыбнулся.

Я почему-то тоже улыбнулась и спросила:

– Почему это? В конце концов, нужно же действенность проверить.

Некромант усмехнулся, затем осторожно коснулся моих пальцев, стащил с меня артефакт Амаэ, поставил его на пол, а после неожиданно потянулся, поцеловал и тихо прошептал:

– Потому что я не хочу терять самое светлое, что есть в моей жизни.