Лесная ведунья. Книга первая

Маг метнул на меня злой взгляд, и пошел за Луняшей. Девочка все это время сидела на стуле, сжавшись и, кажется, даже не шевелясь – только испуганные глазенки моргали. Луня не сопротивлялась, когда мужчина подхватил ее на руки, и когда поднес к ведру, но едва наполнил кружку и подал ей, девочка замотала головой отрицательно, отступила на шаг и ротик ладошками прикрыла.

– Пей! – сурово по-мужски сказал ей брат. – Пей, мамка без тебя жить не захочет.

Ох, солнышко, ваша мама без никого из вас жить не захочет – с грустью подумала я.

И пользуясь тем, что жена Саврана все еще была на дворе, сняла с головы шапку ведьмовскую, и маску зеленую, улыбнулась девочке и спросила:

– Хочешь стать красивой прекрасивой?

Малышка удивленно моргнула.

– Вот я раньше была страшная престрашная, а потом выпила воды волшебной и вот! – я гордо поправила волосы.

– Нечесаная, – убрав ладошки от ротика, заметила малышка.

Замечательная какая малышка… все замечает.

– Так, а расческа сломалась, – соврала я.

Маг многозначительно хмыкнул, намекая, что не один он тут детям нагло врет.

– Так я свою дам! – всполошилась Луняша. – У меня гребень костяной, папка из заморской страны привез! Все-все расчесывает! Тебе поможет!

Теперь стыдно стало мне, да.

– Договорились, – шмыгнула носом расчувствовавшись, – а теперь пей давай.

На Луняшу ушло две кружки. В итоге воды в ведре оставалось совсем на дне, когда я повернулась к ребенку. И чуть не выругалась. Матом.

Потому что поил дите не леший, поила Чаща, которая за громадой лешего вполне успешно пряталась, и сейчас вливала в ребенка не только эту ключевую воду, но и молоко! И где только надоить успела?!

Причем заметив, что я ее засекла, Чаща моментом спряталась за лешего и, теперь не отсвечивала от слова вообще совсем никак – не выдавая себя ни единым листочком.

– Молоко откуда? – прошипела я, едва архимаг вынес Луняшку на двор, а мальчик убежал за ними – малышку мутило и я точно знала, что будет ее еще и тошнить.

Чаща осторожно выглянула, протянула руку и от нее ко мне мгновенно выросла лиана, коснулась моей щеки и передала зрелище: «Орущая баба, окосевшая коза, и убегающая в лес с крынкой молока голозадая Чаща».

– Могла бы и прикрыться! – заметила я.

Чаща удивленно на меня уставилась, мол «а что такого, все так ходят».

– Ну я не хожу! – возмутилась я.

Безразлично пожав плечами, моя заповедная зловредина вернулась к попыткам отбить чужого ребенка. Есть такая фраза «могила исправит», так вот – в отношении Чащи эта истина не работает!

– Леший, просто убери ее отсюда, – попросила я, напяливая маску обратно.

Потому что потом сил на это не будет.

Заповедная попыталась было ерепениться, но леший молча поднял ее на руки, молча понес к двери и так же молча передал на руки пытавшемуся войти архимагу. В следующий миг у мага сильно вытянулось лицо и я не могла винить его за это – у кого хочешь вытянется, если кто-то залезет к нему в штаны лианой, на предмет проверки осеменительных способностей.

– Можно я ее сожгу? – очень тихо спросил мужчина, к его чести стоически переносящий вторжение в свое интимное пространство.

– Нельзя, она бессмертная, – обрадовала я.

Архимаг развернулся и молча вышел. Леший закрыл дверь.

А я вздохнула и занялась ребенком.

***

Из избушки меня выносил леший. Как и всегда – перекинув через плечо и неся вниз бессильно болтающейся головой. Леший у меня вообще был свойский и никогда особо не церемонился, поэтому у меня и капюшон и шляпа были на завязочках с самого его появления в моем Заповедном лесу.

Нес меня леший как и всегда в лес под какую-нибудь сосну, под сосной я быстрее всего приходила в себя после осушения. А сейчас меня сила выпила досуха, я даже не имела сил сказать хоть что-то жене Саврана. К счастью и не пришлось – в доме возмущенно заорал уже совершенно здоровый младенец, и женщина поспешила к ребенку.

Это было последнее, что я видела.

К сожалению, не последнее, что услышала.

– Куда ты ее? Эй, с тобой говорят. Стоять!

И тут леший развернулся, да так что меня порывом ветра едва не снесло и прорычал:

– У-хо-ди! Беда от тебя, беда с тобой, беда за тобой!

И архимаг застыл.

А леший понес меня дальше в лес, отнес до сосны, уложил под нею, снял маску и перчатки, сел, как умеют только лешие, в позе пня замшелого, на меня посмотрел, вздохнул тяжело и мне не сказал ничего.

Я бы вот ему что-нибудь сказала бы с удовольствием, только не могла. Лежала, раскинув руки, и просила сосну поделиться силой со мной, моей-то не осталось. Сосна была старая и вредная, делиться не хотела и вообще послала бы подальше, не сиди рядом со мной леший – ему не перечили. А то сегодня ты ему скажешь «нет», а завтра тебя дровосеки «случайно в самый центр Заповедного леса забредшие» срубят… Леший у меня он такой – случайно-мстительный.

– Зазря ты охраняба моего обидел, – сказала я, едва говорить смогла.

– Зазря ты его в лес привела, – ответила мне лесная нечисть.

– Так я привела, мне и обижать, – напомнила лешему.

Глазастый пень посмотрел на меня, вздохнул и не стал ничего больше говорить. Ни когда я почти заснула, ни когда подняли меня с земли знакомые руки, да и понесли в сторону дома.

***

«Пришли…» – донес до меня ветер.

«Две ловушки поставили», – добавил шелест листьев.

«Вино принесли, на пне разместили-и-и-и», – добавил, подвывая волк.

Я проснулась и села, открыла глаза. Через ткань, закрывающую меня от солнца, пробивались назойливые лучи, лес гудел и шумел – радостный, дневной, приготовившийся к новому развлечению, я лежала у себя во дворе перед избушкой, рядом, в кресле, которого у меня раньше не было, сидел мой раб, и с невозмутимым видом читал мой учебник по охранительной магии.