Город драконов. Книга вторая

Укоризненно взглянув на меня, миссис Макстон пояснила:

– Дорогая моя, во времена моей молодости одним из компонентов пудры был свинец, а он воздействует на организм не самым лучшим образом, о чем мне некогда поведал профессор Стентон. С тех пор всегда держу при себе несколько баночек, купленных еще тридцать лет назад.

Да уж, вынуждена была признать, что с этого момента я посмотрела на миссис Макстон другими глазами, но это не помешало мне, немного поразмыслив, сказать:

– Давайте.

Экономка открыла ридикюль, передав мне на время корзинку с булочками в количестве полутора штук, и вскоре извлекла упаковку с пудрой, запечатанную воском и, стало быть, еще ни разу не открытую. На пудре значилось название «Бархат персика», и в составе действительно имелся свинец. А кроме пудры этот металл еще нередко использовали при создании зеркал, что тоже не слишком полезно для здоровья, но в нашей ситуации выбирать не приходилось.

Открыв коробочку, я все тем же углом многострадальной газеты растолкла ее, подула на пудру и произнесла:

– Speculari!

Заклинание зеркальности сформировалось на основе имеющегося свинца и приобрело кляксообразный растекающийся вид.

– Curriculum! – сформировала я из него тоннель, и мы с миссис Макстон осторожно двинулись по дрожащему и переливающемуся радугой переходу.

– Никогда бы не подумала, что ее можно так использовать, – в волнении сказала экономка.

– Я тоже, – пришлось сознаться мне.

Дальнейший спуск проходил под внимательно-напряженным взглядом миссис Макстон, в общем и целом сегодня мы обе открыли друг в друге много нового.

Спустившись на тюремный уровень, мы миновали мирно спящего сторожа и на некоторое время в растерянности остановились. Все дело в том, что тюрем фактически имелось две. Одна – вот эта, в которой мне уже доводилось бывать, ныне запертая на ключ и, судя по шуму, полная арестантов, и вторая – неприметным коридором ведущая влево и даже не запертая дополнительной решеткой. И оттуда не доносилось ни звука.

Не сговариваясь, мы с миссис Макстон переглянулись и направились именно туда, ведь только женщины способны вести себя настолько тихо, особенно испуганные женщины, разве нет?

По темному коридору, едва освещенному факелами, расположенными прямо под потолком, мы осторожно шли, нервно заглядывая в совершенно пустые камеры. Здесь на удивление оказалось чисто, сухо и пусто. Совершенно пусто. И лишь в дальней камере, до которой идти пришлось довольно долго, мы сквозь решетку, к слову двойную – и железную и магическую, увидели понуро сидящую на постели женщину. Растрепанные волосы выбились из-под аккуратного чепчика, платье было давно не глажено, взгляд, полубезумный, направлен в никуда.

Но узницу я узнала с первого взгляда.

– Миссис Томпсон, – позвала негромко, и боясь, что нас услышат, и опасаясь, что сама узница может не отреагировать.

Да уж, приходилось поддерживать какой-то запредельный баланс на грани быть и не быть услышанными.

К счастью – я была услышана нужным человеком.

Миссис Томпсон медленно подняла голову, несколько секунд взгляд ее фокусировался на мне, а затем лицо женщины искривилось, и она произнесла:

– Мисс Ваерти, какой сюрприз.

И сказано это было так, что у меня появилось мгновенное и непреодолимое желание, отпрянув от решетки, покинуть это негостеприимное здание с его не менее негостеприимными обитателями. Но тут миссис Макстон неожиданно произнесла:

– О, дорогая миссис Томпсон, вы неважно выглядите. Давайте я подарю вам пудру для лица?

Кровожадность людей, ранее работавших на профессора Стентона, заставила меня невольно улыбнуться и собственно взять себя в руки.

– Миссис Томпсон, у меня к вам несколько вопросов, – сказала я.

– И булочка с пудрой, – с самым добродушным выражением добавила миссис Макстон.

Миссис Томпсон мгновенно оживилась и переспросила:

– Булочка?

– Да-да, – закивала миссис Макстон, откинула салфетку с корзинки, продемонстрировав выпечку и наполнив камеру ее ароматом. А затем, накрыв сдобу, безжалостно добавила: – Вы получите ее, как только ответите на наши вопросы!

Я бы так не смогла.

Я бы действительно так никогда не смогла, но будем откровенны – окажись тут наш повар мистер Оннер, вполне возможно, что дело закончилось бы угрозами отрезания частей тела миссис Томпсон, так что мне оставалось лишь возблагодарить судьбу за сдержанность миссис Макстон и приступить к допросу:

– Вам известно, кто пытался вас убить, миссис Томпсон?

Женщина хотела было сказать что-то явно грубое, но тут миссис Макстон достала половинку от булки и принялась с аппетитом ее есть, намекая, что кому-то очень скоро ничего не останется.

– Нет! – яростно взирая на мою экономку, прошипела миссис Томпсон. – Если бы я знала, Давернетти давно считал бы мои воспоминания, этих драконов мало что может остановить, но Я НЕ ЗНАЮ!

Последние слова прозвучали криком, от которого я содрогнулась, а вот миссис Макстон продолжила с аппетитом поглощать булочку. И это мне прекрасно известно, что она ест, когда нервничает, но миссис Томпсон знать этого не могла, а потому для нее все выглядело хладнокровным издевательством.

– Это кто-то из Арнелов, – с ненавистью глядя на мою жующую домоправительницу, сказала уже бывшая сваха, – видимо одна из многочисленных сестер мэра, как и вся родня, старательно пытающаяся остановить изменения в нем.

Миссис Макстон перестала жевать.

– В нем и в их мужчинах, – криво усмехнулась миссис Томпсон.

Боже, с какого перепуга она мне показалась ранее милой старушкой? Это не женщина, а какое-то исчадие ада с адовой же усмешкой.

– Изменения? – переспросила я, повторно поборов желание развернуться и стремительно покинуть данное место… ну или бежать прочь, второе определение было куда как вернее.

– А вы разве не обратили внимания, мисс Ваерти? Сильнейшие драконы этого проклятого города не женаты.

Миссис Макстон, откусила еще кусок от булки, пожевала, чавкая самым непристойным образом, а после задумчиво произнесла:

– Еще немного, и я заподозрю заговор свах, чьей злостной целью было переженить всех драконов города…

И миссис Томпсон улыбаться перестала. Всего на миг, но то, что она после нацепила на лицо, было гримасой, но никак не улыбкой.

– Это было бы бредом, миссис Макстон, – сказала она.

И мы поняли страшное – это не было бредом! Это было самой что ни на есть жуткой правдой! И тот факт, что ни лорд Давернетти, ни лорд Арнел до сих пор не были женаты, лишь подтверждал данную версию. В том плане, что – они знали. Знали, что с драконами, связавшими себя узами брака, что-то происходит.

– Газетчики назовут это «Делом убежденных холостяков!» – дожевывая, возвестила миссис Макстон.

– Почему убежденных? – не поняла я.

– О, моя дорогая, согласитесь, оба известных нам лорда являются крайне убедительными, так что именно убежденных.

И она, обернув последнюю булочку салфеткой, протянула ее через решетки миссис Томпсон.