Инстинкт Убийцы. Книга 1

В городе ночь, похоже, и не наступала, улица просто кишели людьми, причем заспанных или хотя бы сонных лиц практически не было – толпа спешила вперед с суровым и сосредоточенным лицом, глядя себе под ноги или, в лучшем случае, вперед. Интересно, подумала Фатима, глядя на одинаковые лица прохожих, эти роботы умеют улыбаться или плакать? Или они умеют только на работу ходить?

По радио Пугачева громко и неожиданно запела про белый снег, и это вывело ее из оцепенения. Она переключила радиостанцию и двинулась вперед вместе с потоком машин, продолжая невинно хлопать ресницами. Вот и центральная площадь со всеми кафе и бизнес центрами, а вот и то самое здание, ради которого она и приехала в ненавистный город на Дону – Ростовский банк Развития и Возрождения. Именно его директора она и должна благополучно отправить на тот свет, и она это сделает. Уже завтра.

Около здания, не смотря на ранний час, уже стояли два охранника, вооруженные автоматами и в бронежилетах. Ждут хозяина, подумала она, проезжая мимо них на своей безобидной «семерке», полные олухи, хотя с виду такие серьезные и грозные парни; с такими она всегда справлялась без труда. Но это ведь только вершина айсберга, у директора банка были еще и своя личная охрана, Фатима уже ее видела и успела изучить, и эти парни вовсе не казались ей детишками, играющими в мужчин.

За неделю, проведенную в Ростове, она уже успела побывать в банке, чтобы понять, что сделать все внутри не получится, успела проследить за пухленьким банкиром и выяснить, где он живет, но и тут ее ждало разочарование – трусливый сукин сын хорошо укрепил свое гнездышко. Конечно, будь у нее побольше времени, она бы нашла лазейку и перерезала ему горло в его же собственной постели, но времени как раз у нее и не было. Кое-кто знал, что она может появиться в Ростове, а она не привыкла к вниманию, тем более со стороны спецслужб. Поэтому она собиралась сделать все быстро и тихо и улизнуть до того, как люди в погонах поймут, что она здесь побывала.

Итак, убить этого слишком хитрого толстячка можно было только на улице – в машине или прямо у входа в банк – или в одном из ресторанов, где он всегда ужинал один или с женой. Неделю Фатима была его тенью, о которой он даже не подозревал, и теперь хорошо знала его маршруты и распорядок дня. Она не знала, чем он так насолил ее клиентам, и не хотела знать – это было еще одним ее правилом, она только исполняет волю тех, кто ей платит, а остальное ее совершенно не касается. Она лишь требовала положенный минимум: имя, фотографию, любимые места, адрес работы и дома, примерный распорядок дня, возможные слабости и привычки – в общем, любая личная информация, которую мог сообщить заказчик. А остальное она делала сама, осматривала местность и разрабатывала план ликвидации объекта, оценивала его охрану и еще много чего.

Ее сегодняшнее задание – успешный банкир по кличке Колобок, был светловолосым, уже лысеющим 35-летним толстяком, больше похожим на ожившего детского пупса, чем на реального человека. Однако за смешной и наивной внешностью скрывался большой ум и кассовый аппарат вместо сердца, что и позволило молодому Колобку пробиться так высоко и стать генеральным директором такого солидного банка.

Недолго тебе осталось править своим королевством, король Пупс, подумала Фатима, сворачивая с площади на широкую улицу Победы, где располагалась деловая часть города. От этой широкой и длинной улица в разные стороны разбегались улочки поменьше, красивые здания которых вмещали в себя всевозможные офисы и фирмы, торговые центры и ночные клубы, так что в этой части города жизнь всегда кипела и била ключом, а на прохожих совершенно не обращали внимания. Это и нужно было Фатиме.

Остановив машину возле огромного торгового центра, она еще раз оглядела себя в зеркало и, вытащив из «бардачка» все необходимые атрибуты «блондинки на каблучках» – сама она в жизни не таскала за собой столько хлама в виде помад, пудрениц, карандашей и расчесок – затолкала их в сумочку и вышла на улицу. Поставив машину на сигнализацию, блондинка манерно открыла сумочку и бросила в нее брелок, удивляясь про себя большому количеству транспорта на стоянке – было всего 7 утра. Торговый центр работал круглосуточно, и, проходя мимо, Фатима подумала: неужели и ночью кто-то что-то покупает? Да, ответила она сама на свой вопрос, люди в больших городах одержимы манией покупать, они ходят на ненавистную работу только для того, чтобы было за что покупать все эти ненужные в большинстве своем, но такие утешающие вещи. Вещи, которые скажут миру за тебя, что ты существуешь, что ты чего-то стоишь.

Стуча каблучками, она ступила на тротуар и тут же затерялась в людском потоке. Не смотря на холодное утро, в городе было заметно теплее, только ветер, теряясь в лабиринтах высоких зданий, то и дело вырывался из проулков ледяным свистящим вихрем. Кутаясь в меховой воротник дубленки, Фатима медленно шла вперед к площади, радуясь тому, что на ней этот дурацкий парик – он хотя бы грел, а вот многие люди мерзли, когда ветер раздувал их волосы и резал глаза, почему-то в этом городе люди очень не любили головные уборы. Проходя мимо витрин, все еще украшенных елками и гирляндами, Фатима с раздражением подумала о том, что люди либо очень любят растягивать праздник, либо настолько неорганизованны и ленивы, что даже в начале марта никак не могут смыть с окон новогодние рисунки и разобрать елки. Наверняка все останется без изменений до первой настоящей оттепели, когда в воздухе уже настолько запахнет весной, что украшенные елки станут просто резать глаза.

Сама она праздники никогда не любила, и это еще мягко сказано, она их просто ненавидела и никогда не отмечала ни один. Может потому, что было не с кем, а может потому, что все эти праздники были праздниками общества, которое она презирала и игнорировала. Но самая главная причина заключалась в другом: один раз ей уже испортили праздник, да так, что она запомнила это на всю жизнь. И с тех пор праздники, как и общество их придумавшее, перестали существовать для нее, в мире остались только серые будни и она, такая же серая тень среди шумного и глупого мира людей.

Ветер пронзал спешащих по своим делам людей словно ледяной клинок, но Фатима почти не чувствовала холода – она погрузилась в свои мысли, отгораживаясь ими от раздражающего мира людей. Завтра, все закончится завтра. Она закончит дело и наконец-то уберется из этого серого и холодного города. Несмотря на то, что родилась и выросла она в этом регионе страны, она очень не любила климат и погоду родных краев, ее всегда тянуло туда, где нет зимы, и всегда светит солнце, а снег – всего лишь картинка на рекламном плакате. Средства давно позволяли ей переселиться в какой-нибудь райский уголок на побережье Средиземного моря, но она не могла бросить работу, а работа в 99 случаев из ста была именно в России. Приходилось терпеть суровый климат родной страны, ведь в шкале ее ценностей собственные прихоти занимали далеко не первое место.

Поскорей бы закончить и хотя бы на некоторое время оставить Ростов только в воспоминаниях, думала она, шагая по заполненной людьми улице по направлению к площади, она никогда не брала заказы подряд в одном и том же месте, сколько бы за них ни платили. Осторожность в ее профессии была намного важней и дороже денег, это она хорошо понимала, поэтому всегда твердо отказывалась даже от самых заманчивых предложений, полагая, что мертвецу деньги не нужны, а живая она еще заработает втрое больше, причем в самые короткие сроки. Ее услуги стоили недешево, потому что ее имя имело вес, и она могла позволить себе диктовать условия и играть только по своим правилам.

Дойдя до улицы Победы, Фатима взглянула на часы, чтобы рассчитать свое время. Было уже полвосьмого, значит, можно не торопиться, время еще есть. Она уже хорошо знала, что господин Пупс – как она называла банкира – всегда приезжает на работу где-то в 8.20, а то и в 9, оно и понятно, он ведь начальник, а им по долгу службы положено опаздывать и жаловаться на загруженность и усталость. Ничего, подумала она, скоро у тебя начнется вечный отпуск, и эта мысль показалась ей до того забавной, что несмотря на холод и встречный ветер, она широко улыбнулась, пряча улыбку в пушистом мехе воротника.

Какой в городе сильный ветер, отметила Фатима, когда руки, придерживающие воротник, замерзли и онемели, даже несмотря на перчатки. И это в самом центре, а что же творится у реки, задалась она вопросом, не замерзают ли там люди прямо на ходу? Наверное, ветер поднялся, пока она ехала в город, потому что она хорошо помнила тихое серое утро возле лесополосы, когда она вдыхала свежий и абсолютно неподвижный воздух. Она очень не любила ветер, если только он не был тихим и теплым и не дул с моря в жару, но когда речь шла о предстоящей работе, она люто ненавидела любой ветер – он относил пули и сбивал точность, заставляя ее продумывать скорость и направление и только потом стрелять. Но это всего лишь обычные сложности, какие встречаются в любой работе, поэтому она спокойно шла вперед, ведь то, что нам не подвластно не стоит наших нервов. А она прекрасно знала, что будет ли ветер, или дождь, или извержение вулкана, все равно господин Пупс не переживет завтрашний день, так стоит ли волноваться?

2

Ближе к площади поток людей немного рассеялся, что только радовало Фатиму, и она прибавила шаг. Скоро она уже свернула направо и оказалась прямо на центральной площади. Красивое и современное здание банка стояло на левой стороне относительно нее, напоминающее изумрудный дворец из сказки – оно было выполнено из зеленого стекла, а на крыше красовался такой же зеленый купол, никакого бетона и кирпичей, только стекло и металл. Она невольно залюбовалась красивым строением, отметив про себя, что, несмотря на свою глупость и примитивность, люди умеют создавать по-настоящему красивые вещи.

Вообще, все строения на площади представляли собой полную мешанину из старых, построенных еще в прошлом веке задний с высокими узкими окнами и богатой лепниной, и совершенно новых строений из стекла, бетона и металла, таких же как и банк Развития и Возрождения. Попадались, правда, и совсем уж несуразные конструкции, сочетающие в себе новые технологии и старый стиль, мимо одного такого она только что прошла, поразившись, как можно было вставить пластиковые двери и окна в старинный особняк 19 века.

Кроме офисов и банков на площади было множество ресторанов и кафе, но Фатима уверенно проходила мимо заманчивых вывесок и гостеприимно распахнутых дверей, из которых доносились теплые ароматы кофе и ванили. Она знала куда шла, у нее была цель – дорогое уютное кафе расположенное прямо напротив входа в банк. Оно размещалось в старом высоком здании, которое некогда было гостиницей, а теперь вмещало в себя множество офисов и турфирм. Подходя к нему, Фатима с восхищением осмотрела изящный узор лепнины, особенно ей нравились демоны, помещенные неизвестным скульптором прямо под крышу, они скалили зубы и показывали языки, а их растрепанные гипсовые космы разлетались в разные стороны. Интересно, подумала Фатима, каково было постояльцам этой милой гостиницы? Не донимали ли их по ночам крики и стоны этих демонов? А может, потому-то гостиницу и закрыли, что никто не хотел в ней жить? Вполне вероятно, подумала она, ведь люди боятся всего, особенно того, что создают сами, пускай даже только в своем воображении.

Любуясь зданием, она, как бы между прочим, бросила взгляд на противоположную сторону площади – охранники по-прежнему стояли на своих местах, ежась от холодного ветра и топая ногами. Отлично, подумала она, мерзните дальше, ребята, а я итак все увижу. С этой мыслью она открыла тяжелую деревянную дверь кофейни и вошла внутрь.

Кофейня «Черный Дьявол» занимала почти весь первый этаж большого старого здания, бывшего некогда гостиницей, где селились исключительно богатые и знатный люди, так что дух тех времен до сих пор не выветрился и ощущался в каждом квадратном сантиметре. Сама обстановка и аура помещения так и дышали роскошью и стариной, когда за аккуратными резными столиками, накрытыми чистейшими шелковыми скатерками сидели богатые дамы в пышных туалетах и бриллиантах, манерно держа маленькие чашечки в затянутых в кружевные перчатки руках, а разодетые во фраки, слегка высокомерные джентльмены дымили своими сигарами и наливали дамам чай, тонко шутя и флиртуя с ними.

Едва колокольчик на двери успел звякнуть, как Фатима уже поняла, что влюбилась в это место. В большом помещении было тепло и пахло кофе и корицей, справа и слева от нее располагались два просторных зала, а прямо перед ней находилась огромная витрина с различными пирожными и десертами, причем каждый из них вполне мог претендовать на звание кулинарного шедевра. Рядом с витриной находилась касса и маленькая барная стойка, здесь же, в маленьком холле стоял столик администратора и гардероб. Как только дверь за девушкой закрылась, к ней тут же подошел симпатичный молодой человек и попросил ее пальто, а когда она, улыбаясь, получала номерок, ее уже ждал администратор, чтобы спросить какой столик и в каком зале она желает и проводить ее. Она выбрала левый зал и попросила столик у окна.

– Отличный выбор, – вежливо улыбнулся администратор, отодвигая стул, чтобы она могла сесть, – вид на площадь просто чудесный. Располагайтесь, сейчас вам принесут меню.

Она поблагодарила его и отвернулась к окну, думая про себя, что в одном этот приятный мужчина несомненно прав – вид на площадь был действительно превосходным, она сидела как раз напротив входа в банк, лучше и не придумаешь.

За окном охранники продолжали нести вахту, ежась под ледяными порывами ветра, и от их замерзшего вида Фатиме становилось еще теплей и уютнее. Чтобы скоротать время до прихода официанта, она принялась оглядываться вокруг, все больше влюбляясь в это очаровательное заведение. Зал, в котором она сидела, был просторным, но темным – три высоких окна давали много света, но помещение было настолько большим, что в углах даже при ясной погоде копошились призрачные тени. Должно быть, вечером здесь еще лучше, подумала она, с восхищением разглядывая старинные люстры под потолком, сделанные в виде подставок для свечей, ее поразило, что из металлических подсвечников на самом деле торчали белые свечи, только горели в них лампочки, а не живое пламя.

В помещении было очень тепло и уютно – толстые стены не пропускали холод, а пластиковые окна, тоже сделанные под старину, не позволяли сквознякам выдувать тепло. Из-за толстых стен подоконники были такими широкими, что на них запросто можно было накрыть стол или разместить настоящий сад, а не обычные два-три горшочка. И хозяева «Черного дьявола» использовали их по максимуму – на них стояли многочисленные керамические вазочки самых причудливых форм и такие же забавные статуэтки, а так же подсвечники с такими же пластмассовыми свечами, только в отличие от люстр, пламя этих свечей было настоящим, так как работали они на газе и имели несгораемый фитиль.

Всю дальнюю стену занимала огромная фреска, на которой изображался обед двух вельмож, какого времени Фатима понять не смогла, так как по замыслу художника часть людей были одеты в камзолы и пышные платья, а часть в древние одежды, какие можно было встретить в библии для детей. Обеденный стол, уставленный яствами, находился во дворе среди колонн, а прямо над ним художник изобразил балкон, откуда многочисленные слуги и собаки наблюдали за трапезой двух главных героев фрески. Изображение на стене завораживало и восхищало, и Фатима отметила, что именно оно придает залу его загадочность и очарование.

На другой стене, напротив Фатимы, фресок не было, около нее стояли столики, и саму стену украшали сервизы и бутылки с какими-то очень дорогими и старыми напитками, которые поместили в специально сделанные ниши с подсветкой. Маленькие круглые резные столики покрывали красные, в тон стенам, скатерти, Фатима понимала, что это не шелк, но сходство было поразительным. Какие же тут цены, с интересом подумала она, рассеяно водя рукой по прохладной и шелковистой ткани, ведь заведение явно не для всех? Это читалось не только в обстановке, но и в качестве обслуживания – такие вежливые и обходительные официанты бывают только там, где одна чашка кофе обеспечивает их зарплатой, а клиенты, как правило, не скупятся на такие же большие чаевые. Да, подумала она, невольно улыбаясь, улыбки в наше время стоят дорого, а вежливость еще дороже.

По одному только выражению лица обслуживающего персонала можно судить о ценах заведения, но, к сожалению, никак не о качестве, подумала Фатима, вспоминая, сколько раз она просто вставала и уходила, когда ей приходилось ждать заказ больше 20 минут. Что ж, решила она, сегодня уходить я не буду, ведь я здесь, все же, не отдыхаю.

И тут же, как будто прочитав ее мысли, к ней подошел официант, весь чистенький и одетый с иголочки, и положил перед ней раскрытое на первой странице меню, выполненное в виде книги в красном кожаном переплете с золоченой надписью «Черный Дьявол», причем буквы тоже были старинного стиля, и завитушки переплетались и вились вокруг названия, образую причудливый узор. Да, в этом месте жил дух старины, а хозяева просто умело сыграли на этом. Умный подход к ведению бизнеса, подумала Фатима.

– Пожалуйста. – Вежливо проговорил он и слегка поклонился, держа одну руку за спиной.

Фатима поблагодарила его и уткнулась в меню, отметив про себя, что даже такие мелочи как прически обслуживающего персонала учтены и продуманы – парень был причесан на пробор, а волосы блестели, обильно смазанные гелем.

Поглядывая в окно, Фатима принялась изучать меню, цены в котором полностью оправдали ее прогноз – они были просто космические. Но для нее это не составляло никакой проблемы, поэтому она с радостью смотрела на фотографии маленьких чудес кулинарного искусства и с не меньшим удовольствием читала их состав, выбирая для себя лакомство по вкусу. После непродолжительных колебаний она остановила свой выбор на фирменном десерте, который имел такое же название, как и само заведение: «Черный Дьявол». Закрывая меню, Фатима обратила внимание на нарисованного демона, который скалился на нее с первой страницы, он был точной копией тех, что имелись на самом здании.

– Мы с тобой подружимся, – пробормотала она, нажимая кнопку вызова официанта, в заведении такого уровня все было по высшему разряду, – еще как подружимся, ведь у нас взаимная симпатия, не так ли?

– Извините, что? – она никак не ожидала, что этот чистенький официант придет так быстро, но он пришел, и, похоже, услышал ее беседу с нарисованным демоном.

– Ничего относительно моего заказа, – улыбнулась она, – просто беседовала с красавцем на меню, надо же как-то коротать время. – Она снова улыбнулась и стрельнула глазками в молодого человека, только на этот раз ее улыбка показалась ему очень опасной. Он бы сказал, ее улыбка в ту секунду ничем не отличалась от оскала нарисованного демона. – Знаете, мы с ним давние друзья.

Молодой официант выдавил из себя вежливую профессиональную улыбку и достал блокнот, намекая странной клиентке, что его дело принимать заказы, а не вести светские беседы с давними «подругами дьявола». Она тут же стерла эту страшную улыбку, как будто ее и не было вовсе, и сделала заказ. И его совсем не удивило, когда она попросила принести ей фирменный десерт, который носил имя ее «давнего друга». Странная девушка, думал официант, с радостью отходя от ее столика – от таких, как она, спокойнее было находиться на расстоянии – красивая, но что-то в ней не так, от нее просто веет опасностью и какой-то зловещей силой. Хотя другим деньги и не достаются, ведь деньги – это зло, а подобие, как известно, притягивает подобие, так всегда говорила ему мать, и у него было достаточно времени, чтобы убедиться в этом самому.

А тем временем «подруга дьявола» совершенно избавилась от любых проявлений их дружбы в лице и спокойно сидела за своим столиком, сложив руки на скатерти и мирно глядя в окно. Как она и ожидала, ветер принес с собой тяжелые снежные тучи, и теперь за окном танцевали первые колючие снежинки, больше похожие на маленьких злых мошек, жалящих без жалости всех, кто выходил из дому в такую погоду. Скоро эта ледяная крупа посыплется по-настоящему, заваливая тротуары и кружась под ледяным ветром. Этот вид снега Фатима ненавидела больше всего, она даже готова была мириться с большими тяжелыми хлопьями, лениво падающими вниз и не причиняющими никакого неудобства, но эта ледяная колючая крупа ее просто бесила. Скоро приедет господин Пупс, и она очень не хотела, чтобы эта противная снежная морось помешала ей хорошо все увидеть.

Интересно, подумала она уже в который раз, а какая погода будет завтра? Для господина Пупса разницы, конечно, никакой, если только у него нет мечты умереть, например, в свете солнца или под дождем, но вот для нее погода имеет очень большое значение, и дело тут вовсе не в мечтах. Что касается мечтаний, то у нее их не было, она вообще не понимала, что это такое и для чего нужно. Мечты – еще одно проявление слабости, считала она, ведь только слабак может строить планы и верить в них, когда сам прекрасно осознает, что они невыполнимы. Сама она признавала только четкие планы, причем только те, которые были ей по силам. Она никогда не мечтала, она планировала и всегда выполняла все свои планы или отказывалась от них.

Давным-давно, еще маленькой девочкой, она поняла, что нет смысла мечтать о дворце и королевстве, если ты родилась в бедной семье в маленьком городке, точно так же, как глупо мечтать о космосе, если у тебя от рождения больное сердце; не стоит мечтать о круизах, если у тебя врожденная боязнь воды. И не стоит травить себя пустыми байками о счастье и светлом будущем, если в твоей жизни нет ничего светлого, а будущее еще под вопросом. Все эти истории о бедных и прекрасных девушках, становившихся принцессами, совершенно не захватывали ее, потому что она понимала, что все эти бредни кучка власть имущих специально выдумала для потенциальных рабочих лошадок, обеспечивающих им красивую жизнь. Миллионы людей, которые всю жизнь обречены копошиться на дне, а чтобы они не бунтовали и беспрекословно выполняли свою работу, им и навязывают эти байки: будьте покорными, а значит – хорошими и правильными, страдайте там, на дне, молча и ничего не требуйте, и тогда вдруг, откуда ни возьмись, появится принц и подарит вам королевство и корону…ну или рай в загробной жизни, что более вероятно.

Только она почему-то никогда не слышала, чтобы хоть одна современная королева добилась красивой жизни скромностью и честным трудом.

У каждого свое место, так говорила ей мама и была совершенно права, и каждый рождается в своей стихии. Чет или нечет, черное или белое, судьба или не судьба – на чьей половине жизни ты родился, там свою жизнь и проживешь, и личные пожелания не учитываются. Мир делят всего две силы, и обеим армиям нужны воины, или марионетки для забавы, как кому больше нравится, поэтому они и не спрашивают людей, а просто делят их между собой. Как товар, как вещи, ведь если у каждого спрашивать его мнение или дать людям право выбора, все побегут на светлую сторону, ведь вряд ли кому-то захочется быть неудачником и прожить свою жизнь под покровительством «не судьбы». Но тогда одна из сил перестанет существовать, а это недопустимо, потому что эти две сущности – Добро и Зло – были всегда и всегда будут, а люди всего лишь пешки, которыми они играют для забавы и которых создали себе на потеху. И совершенно не важно, какой ты человек – хороший или плохой, никого это не волнует, тебя возьмет к себе либо одна сторона, либо другая. И тогда будь ты хоть святым, тебе все равно не улыбнется удача, если тебя взяла темная сторона; а можешь быть воплощением зла, и всю жизнь прожить в веселье и везении. Чет или нечет, судьба или не судьба.

Размышляя об этом, она рассеянно смотрела на площадь, хотя рассеянность эта была только видимостью – она все замечала, все анализировала. Она давно поняла, что родилась на стороне светлой силы, а раз ее мнение никто не спросил, она тоже не чувствовала за собой никакой вины, использую причитающееся ей везение так, как считала нужным. В конце концов, если бы Богу было хоть какое-то дело до людей, которые по глупости ему поклонялись, она бы никогда так не преуспела в своем ремесле.

Нет, до нас нет дела ни Богу, ни его вечному противнику, они слишком заняты выяснением отношений и своими экспериментами, а люди – всего лишь лабораторные крысы и не более того. Еще и поэтому она так презирала людей – они слепо верили в свои собственные иллюзии и не хотели хотя бы на секунду остановиться и задуматься о том, что их просто поделили две лаборатории. В одной добрый хозяин, всегда дающий корм своим крысам, и злым и добрым. А во второй лаборатории всех морят голодом и мучают до смерти – и маленьких добрых мышат и больших зубастых крыс. А они еще думают, что что-то решают, когда все уже давно решили за них.

Она так погрузилась в свои размышления, что даже не заметила, как подошел официант с высоким бокалом кофе по фирменному рецепту и красивой вазочкой, в которой было что-то черное и пахнущее шоколадом с пушистой шапкой взбитых сливок. Она вежливо улыбнулась, и на этот раз в ее улыбке словно светилось солнце, настолько она была теплой и располагающей.

– Спасибо.

Ковыряя ложкой десерт. Она нетерпеливо глянула на часы: 8.15, этот сукин сын вот-вот появится. А ведь он даже не подозревает, что этот рабочий день станет для него последним, завтра утром он наконец уйдет в бессрочный отпуск. Мог бы уйти и сегодня вечером, но его верность жене подарила ему лишние 12 часов жизни.

Вот так, подумала Фатима, смакуя шоколадный мусс, который заказала, добро всегда вознаграждается, пусть всего лишь 12-тью часами жизни. Эта мысль так рассмешила ее, что ей пришлось прикрыть губы платком, чтобы никто – например, молодой официант, ни на секунду не сводящий с нее глаз – не видел, как она смеется сама с собой.

И правда, кто бы мог подумать, что такая грязь, как господин Пупс в семейном вопросе будет чист и непорочен, как дитя? Она насмотрелась на таких подонков и прекрасно знала все их слабые места, поэтому путь соблазнения и казался ей самым быстрым и легким, благо для этого у нее имелось все. Но пухленький банкир совершенно неожиданно проявил такую моральную устойчивость, которую можно встретить лишь в дешевых сериалах для домохозяек и в слезливых книжонках о вечной любви для прыщавых 14-летних девочек. А этого Фатима никак не ожидала.

Она не витала в облаках и не думала, что все пройдет как по маслу: она подцепит его в каком-нибудь ресторане, они выпьют вина, – он чуть больше, чем следует – потом они отправятся в номер, останутся без охраны, и она прикончит его. Так бывало только в кино, но жизнь мало похожа на фантазии людей, хотя и служит для них основой.

Подцепить его она, конечно, могла, но такие люди всегда держали ухо востро, и она прекрасно знала, что прежде чем приблизится к нему и сядет за столик, ее обыщут. Она могла убить его и без оружия, как-никак не зря она была лучшей в своем деле, но опять-таки, он ни за что не станет напиваться, а охрана никогда не оставит их в номере, откуда она сможет так просто улизнуть. Можно было бы задушить его во сне – излюбленная тема фильмов. Но только он не станет засыпать рядом с незнакомкой, которую подцепил в баре, это она знала так же точно, как и то, что большие деньги и не совсем чистая совесть заставляют людей быть очень осторожными, на грани паранойи.