Синдром незавершенной смерти

Глава 1 Артём

Часть первая. Неумирающие

Глава 1. Артём.

Всё началось с каких-то нелепых новостей с интернет ресурсов, которые, конечно же (а как же иначе?) воспринимались, как фейковые. Мне, если честно, не было до этого никакого дела. У меня хватало своих забот. Я разрывался между учебой, работой и тусовками. Господи, на тот момент, когда началась вся эта хрень, мне было 24 года. Я заканчивал институт, писал диплом, пытался заработать хоть какие-то деньги (родители не могли меня финансово поддерживать, но мне это было и не нужно). И (как без этого?) я пытался успеть ЖИТЬ! Тусовки, пьянки, вписки, клубы, стриты, и девочки, много разных девочек, которые без вопросов залезают к тебе в штаны и спускают свои трусики по щелчку пальцев.

А новости про «неумирающих» людей уже обсуждались во всех средствах массовой информации. Весь мир поглотила волна «#ЗомбиСредиНас». Мне кажется, тогда перестали говорить вообще о чём-либо, кроме того, что «смерть покинула Землю». Из новостей исчезли политика, шоу-бизнес, катастрофы, криминал и голод в Африке. Остались только «зомби». Утром шли мультики про зомби, в новостных передачах только про них и говорили, все ток-шоу так или иначе, «мусолили» эту тему. Даже передачи о здоровье были посвящены только одному – «неумирающим». Про интернет я молчу, там творилась такая дичь, что и не описать. Информации было много, но вся она была противоречивой, во многом надуманной. Никаких достоверных фактов, только гипотезы и предположения. Я же всё ещё не обращал внимания на происходящее. Я всё ещё жил «здесь и сейчас».

Я смеялся над тем, что происходит в мире и не верил, что это начало конца. И, надо заметить, что не я один. Люди моего круга (да и вообще, большинство здравомыслящих людей) придерживались примерно такой же точки зрения. Ведь несмотря на странность всего происходящего, ситуация, как казалось, была стабильна. Не было беспорядков или паники, цены не повышались, не наблюдалось дефицита лекарств или чего-то ещё, не было учебных тревог. Всё происходило не с нами. Да и не происходило, на самом деле, ничего. Люди, просто, перестали умирать. А учёные, врачи и прочие специалисты, пока ещё не могли найти причину.

Всё, что мне более-менее запомнилось из потока информации, в то время так это возрастающее количество миссий, пророков, религиозных сект и течений. Это был какой-то религиозный бум. А ещё это было время расцвета всевозможных школ выживания и продаж различных модульных, стационарных и прочих бункеров на любой вкус и кошелек. Серьёзно, даже банки выдавали кредиты (ипотечные в том числе), на покупку данного вида недвижимости (или, в некоторых случаях, движимости).

Но всё это проходило мимо меня. У меня были другие заботы. Хотя, всё чаще я становился участником достаточно странных диалогов, а новая реальность плотнее входила в мою жизнь.

Мой друг, с которым мы вместе снимали квартиру недалеко от института, как-то раз притащил домой пакет травы. Мы, временами, баловались этой темой и Женька (мой друг и сосед) часто пробивал нам пару косяков, но, чтобы плотно сидеть на этом – такого не было. Поэтому я опешил, когда он вломился ко мне в комнату в один из вечеров, показывая рублёвый пакет-майку, наполовину заполненный травой.

– Тёмыч, смотри, что я урвал!

– Жека, это за нафиг?

– Это, Тёмыч, отборный кайф.

– Бля, Жека, я понял, что это не петрушка! Ты где ЭТО взял?

– Ну, считай, что была распродажа.

Женька был рад, как ребёнок, который в новый год, получил долгожданный подарок. Но меня эта ситуация начал напрягать и выбешивать.

– Жека, это же уголовка!

– Так я же это для себя, ну и для тебя. Для личного, так сказать, употребления. Не парься, Тёмыч, всё нормально. Просто, везде такой напряг, и эта тема про «зомбаков» этих «недоумирающих» меня достала, а тут был вариант, и я подумал, ну и пусть лежит, будем расслабляться, что такого-то?

У меня не было желания спорить с Женькой. К тому же, когда он вломился ко мне, я вёл переписку с одной знойной девчонкой, и у меня были все шансы на скорое свидание с ней, и на секс, что, по мне, является более приятным и естественным способом снять и физическое и эмоциональное напряжение. Всё это я выложил Женьке. Правда, с его приходом, план усложнился, так как я зазывал девочку к себе (ну, то есть к нам, но я не думал, что Женька будет сегодня дома), теперь придётся убедить её взять с собой подружку. Женька тему просёк быстро и умчался в магазин за выпивкой и закуской, пока я продолжал «вести переговоры». В итоге всё сложилось удачно. Вечер получился, что надо. Все получили удовольствие, как от вечера, так и от ночи, а утром девчонки умотали восвояси, Женька остался отсыпаться после бурной ночи, а я поехал на работу.

Днём я добрался до института, чтобы встретиться со своим куратор по дипломной работе, и наткнулся на Полину, девочку, с которой я провел ночь. Она сама предложила продолжить наше общение в ближайшую ночь, и у меня не было повода, чтобы отказываться от этого. Она была симпатичной, в меру умной, и ой как горяча в постели. К тому же она понимала, что между нами нет никаких «серьезных отношений», а, только, флирт, секс и время, проведенное для удовольствия.

Когда я приехал домой, то застал «помятого» Женьку, слоняющегося по дому в одних трусах.

– Жек, ты что, сегодня не выходил?

– Неа.

– А на занятия?

– А зачем?

– В смысле?

– Тёма, в мире ТАКОЕ творится, а ты впариваешь мне про занятия? Да может быть через год, или уже через месяц всё «накроется медным тазом»? И какой тогда смысл заботиться о дипломе, или работе?

– Женёк, ты чего? Что на тебя нашло? Каким тазом? Ты про «зомбаков», что ли? Так сколько уже всё это тянется? И ничего страшного не произошло. Умные ребята во всём разберутся и забудем мы об этом, как о страшном сне.

– Тёма, ты что, в танке? Ты знаешь, когда всё началось? И что? И НИЧЕГО!

– Что, ничего? Ты что завёлся?

– В отличие от тебя, Артём, я интересуюсь тем, что в мире происходит. Знаешь, когда был зарегистрирован первый случай «неумирания», так называемый Синдром Незавершенной Смерти? Знаешь? 4 февраля! Уже, считай, 4 месяца! И, ведь, становится только хуже!

– Да что хуже-то? Что ты завелся?

– Да всё хуже! Ты не думал, что происходит с этими «неумирающими»? Их, ведь, не хоронят, так как они, вроде, и не умерли! Но их и лечить не могут! Не знают КАК! Получается, что они, просто, заживо разлагаются. И это, по-твоему, нормально? А сколько этих «живых трупов» сейчас на всей Земле? Знаешь, что говорят среднестатистические данные? В среднем, каждую минуту на Земле умирает 107 человек! Каждую минуту кто-то умирает! Вернее, пытается умереть. И, даже, если представить, что всё началось именно 4 февраля, а не раньше (тогда, вообще, сложно представить сколько же их может быть), то за 4 месяца, по самым грубым подсчетам мы получим 18 746 400 неумирающих зомбаков!

– Ты, что, блядь, считал, что ли? Ты этой хернёй сегодня занимался?

– Да, Тёма, считал! И не я один! И это не херня! Почти 19 000 000 «недотрупов»! И что ты думаешь, что все они находятся в специальных медицинских учреждениях и лабораториях? Ха! Ха! И ещё раз – Ха! И похоронить их нельзя. Они, ведь, считаются ЖИВЫМИ, пока функционирует мозг! А мозг у них функционирует! И все органы функционируют! Тёма, ты, просто, не в теме! Ты, даже, не пытаешься узнать, что происходит! Ты остаешься слепым, хотя, это, по-моему, уже невозможно! Они (учёные) кое-что выяснили. Ты новости смотришь? Есть более-менее официальная версия всего происходящего. Эти «недоумирающие» находятся, что-то типа, в вегетативном состоянии, понимаешь? Они и живые, и неживые одновременно…

– Как кот этого, как его? Шредингера?

– Да, что с тобой не так? Поинтересуйся, Тём. Хоть немного вникни.

Жека уже не орал, как потерпевший, казалось, он выдохся, что подразумевало окончание спора.

– Всё, Жека, я всё понял. Видишь, раз, как ты говоришь, уже кое-что прояснилось, значит уже скоро будет найдено решение этой проблемы и всё будет хорошо. Так что не паникуй, и, давай, приведи себя в порядок, скоро девочки придут, и мы продолжим вчерашнюю вечеринку.

Я, правда, не понимал, почему Женька так заистерил. И я серьёзно полагал, что всё скоро образуется.

Женька в тот вечер заперся у себя в комнате и, когда приехали девочки, к нам так и не вышел. У меня настроение было на нуле, после нашей с ним, так сказать, беседы. Так что вечер был – говно. Мы с девочками глянули какой-то фильм, и они уехали. Но, что ни говори, а Женька зацепил-таки меня своим монологом и, после отъезда девочек, я всю ночь «сёрфил» по просторам сети в поисках крупиц правды в месиве из фанатичных теорий и паники.

Оказалось, что люди, реально, перестали умирать. Старики, смертельно больные, те, с кем случился несчастный случай, получившие смертельные ранения, пытавшиеся покончить с собой. Когда приходило их время покинуть этот мир, они вместо того, чтобы умереть, впадали в какое-то состояние, наподобие летаргического сна, причины которого, кстати, так до конца и не раскрыты в настоящее время. В этой связи существовала гипотеза, которая говорила о том, что летаргический сон вызывает некий неизвестный науке вирус – именно этим и объясняется внезапное увеличение случаев летаргического сна, например, как в Европе в начале ХХ века. Но это не объясняло того, почему люди, которые должны были умереть, так этого и не делали. И вся эта ситуация не была бы такой трагичной, если бы, кто-нибудь пошёл бы, например, на поправку, или умер бы уже окончательно. Но нет! И эти «неумирающие», всё-таки заканчивали свой земной, так сказать, путь, но каким образом! Их тела, хоть и подавали незначительные признаки жизни, но тем не менее были подвержены, хоть и более медленному, но разложению. То есть фактически они разлагались заживо! Я охренел от всей этой информации. Меня, по-настоящему, накрыло, потому что, как оказалось, это только верхушка айсберга, ведь, как предполагает учёное сообщество, дело всё-таки в каком-то вирусе, или бактерии (я до конца так и не разобрался в научной терминологии), которые неизвестно как попадают в организм человека, неизвестно, как на него действуют, выявить это пока никак невозможно (это всё-таки, пока, теория), и, возможно, мы все уже давно заражены! Мать его! Я чуть с ума не сошёл, пока пытался переварить всё это. Одно дело слышать, что кто-то там заживо разложился, возможно, полностью осознавая, происходящее, а другое дело предположить, что, когда придёт твоё время, ты сгниёшь заживо, опять же, возможно, переживая всю гамму ощущений, связанных с этим процессом, и всю палитру чувств, связанных с этим. Но дальше всё оказалось ещё хуже (да-да, куда уж хуже?). Никакие доступные современной медицине методы эти бактерии (или что там есть?) не брали. Неубиваемые, блядь, какие-то микроорганизмы.

То есть, на выходе мы имеем то, что всё это произошло не в одну минуту, из-за чего это произошло – неизвестно, как это остановить – неизвестно, когда это закончится (и закончится ли?) – неизвестно, и, главное, чем всё закончится – неизвестно. Врачи назвали это Синдром Незавершенной Смерти (или СиэНэС – звучней, что ли?). Зараженных называли – Человек подверженный СиэНэС. Мы же, простые обыватели, так сказать, называли заражённых Зомби, или, что более часто, «неумирающими». Первый случай официально, и правда, был зарегистрирован 4 февраля этого (2022) года, в Германии, а за последние 3 месяца не было зарегистрировано ни одного случая смерти. То есть, выходит, что с начала всего этого дерьма, примерно ещё месяц, у кого-то ещё получалось умереть нормально.

К утру я сам уже был на грани истерики. Спать я не мог. Я пошёл на кухню, достал из вентиляции пакет травы, взял щепотку и скрутил себе косяк. За этим действием меня и застал Женька. Мы с ним молча выкурили косяк, потом допили остатки водки, ещё раз покурили, и я свалил спать.

Где-то ещё неделю мы с Женькой сидели дома, заказывали еду, но ели мало, в основном мы накуривались или спали. Мы почти не разговаривали. Я впал в какой-то ступор от всей той херни что происходила вокруг, мне было, реально, страшно.

В один из дней к нам в двери кто-то начал ломиться. Оказалось, что это Полина, девчонка, с которой я зависал последний раз и её подружка – Оксана, которая, вроде как, мутила с Женькой. Оксана объяснила, что Полина не могла мне дозвониться все эти дни, в институте мы с Женькой тоже не появлялись, и девочки решили приехать нас проведать.

Увидев, в каком мы состоянии, девочки отправили нас с Жекой искать чистую одежду и приводить себя в порядок, а сами занялись приведением нашей квартиры в сносный, по их мнению, вид. Надо сказать, что появления девочек нас взбодрило, и пока мы «отпаивались» растворимым кофе, по очереди мылись и приводили себя в человеческий вид, девочки успели убрать в квартире, сходить в магазин, приготовить еду, и закинуть нашу с Женькой, не первой свежести, одежду в стирку.

Уже стемнело, когда мы с Женькой впервые за несколько дней поели горячей вкусной домашней еды. Девчонки были немногословны. Мы с Женькой тоже. Но вечер прошел в спокойной атмосфере, и я этому был рад. Впервые за прошедшую неделю я был расслаблен, но не под кайфом, трезв и сыт. Я чувствовал себя в безопасности. Рядом был друг. Девушка, которая мне нравилась, и я нравился ей. И я знал, что вечер получит «логическое завершение». Это знание, как ни странно, не вызывало во мне похоти, а только спокойствие от той мысли, что этой ночью я буду не один.

Ночью мы наслаждались с Полинкой друг другом, а когда она уснула, я ещё долго ворочался и терзался разными мыслями, но, в итоге, я начал приходить к тому, что всё не так уж и безнадежно. Паника отступила. Мне уже казались смешными мои прежние страхи. Всё образуется, шанс на долгую, успешную и счастливую жизнь есть. Возможно, смерть теперь будет иной, более долгой, и, возможно мучительной, но всё остальное останется без изменений. Да и решат же, в конце концов, эту проблему. И с чего, вдруг, я, вообще, повелся на Женькины панические настроения? Под такие рассуждения я забылся сном.

С раннего утра я умчался на работу, и в институт. Как ни странно, но с работы меня ещё не уволили, за мои прогулы, но попросили принести справку с института, о том, что эти дни я находился на учёбе. В институте тоже всё было гладко. На носу была защита диплома, но у меня не было хвостов, и за всё время учёбы я имел положительные характеристики, так что вопросов ко мне было. Встретился с дипломным руководителем, взял справку для работы и был свободен, как ветер. Вечером этого же дня девчонки признались, что не хотели бы оставаться жить в общаге – на фоне общей тревожности они и сами начинали впадать в уныние, а с нами они чувствовали себя комфортно и безопасно. Я, если честно, был этим польщен. Чувствовал себя этаким рыцарем и супергероем в одном лице.

Буквально, на следующий день они собрали свои вещи и перебрались жить к нам. И я был почти что счастлив, в несколько недель, последовавших за этим днём. Девочки убирали, стирали и готовили. Мы делили расходы на еду. По ночам мы с Женькой так же имели бонусы от совместного с ними проживания – и всё это в обмен на чувство безопасности и спокойствия. К тому же, девочки были ненавязчивы, и с ними было интересно и поболтать, и кино посмотреть, и в карты сыграть на раздевание. Мне нравилось находиться дома, к тому же я ждал защиты диплома, а на работе ушел в академический отпуск, так что и необходимости выходить из дома у меня не было. А после моего недавнего срыва меня совсем не тянуло «тусить» или посещать общественные места.

Жизнь, ещё, вроде как, была прежней, но что-то менялось в самом воздухе. Нарастало чувство тревоги, а вместе с летом и возрастающей жарой оно переходило в апатию и меланхолию. В городе было тоскливо. В толпе я чувствовал себя одиноко. А дома были девочки и Женька, и мы, вроде как, были друг другу нужны. По умолчанию, мы не говорили о «неумирающих», и вообще ни о чём, что было с этим связано, мы не смотрели телевизор, не слушали радио, и не искали новости в интернете. Мы много пили и занимались сексом (чаще пили мы, конечно, вчетвером, а вот секс у нас был исключительно по парам девочка-мальчик, уединившись каждый в своей комнате).

Потом я начал замечать изменения. Женька, тоже, как и я почти перестал выходить из дома, но, по-моему, он, просто забил на всё. Почти всё время он был или пьян, или обкурен. Всё больше времени он проводил, не выходя из комнаты, и Оксана, вроде как, всё больше и больше втягивалась в его мир затворничества, накуренности иотрешения от внешнего мира. Полина беспокоилась о подруге и пыталась удерживать её в реальном мире, из-за чего они всё чаще и чаще начали ссориться.

Сначала, мне было на всё это плевать. Днями я изнывал от жары, а вечерами, когда становилось темно и прохладно, выходил в город. Я хотел убедиться в том, что, чтобы не происходило в мире, оно не пришло в мой город, на мои улицы.

В одну из таких вечерних вылазок Полина и Оксана увязались со мной. Сначала Полина выразила желание «подышать свежим воздухом», а потом и Оксану решила вытащить из дома. «Проветриться», как она выразилась. Оксана вяло ей посопротивлялась, но уже скоро мы втроем оказались в парке, в двух кварталах от нашего дома. И именно в этот вечер, в этом парке, случилось то, что, чего подсознательно я боялся больше всего, и именно избегание этого внушало мне уверенность в том, что всё хорошо и ничего страшного не происходит.

На одной из скамеек мы заметили неподвижно сидящего человека. Наш путь лежал мимо него. Это был мужчина средних лет, опрятно одетый и не похожий ни на бомжа, ни на пьяницу. Но что-то в его позе настораживало, и когда мы уже с ним поравнялись, Оксана окликнула его, с целью узнать, не нужна ли ему помощь. Он никак не отреагировал. Девочки, будучи студентками мед.института, уверенно направились к нему, узнать, не стало ли человеку плохо. Но мне эта идея казалась очень плохой. Ещё, как только, мы его заметили, моё сердце упало вниз живота и меня охватило плохое предчувствие. Уже в тот момент я интуитивно понимал, что моя стена безопасности начала рушиться и ужас этого мира может проникнуть в мою жизнь.

Девочки не нашли у мужчины признаков жизни. Внешних повреждений на нём не было. Каким-то невероятным образом они решили, что, возможно, у этого человека стало плохо с сердцем. Оксана стала звонить в скорую, а Полина в Полицию. Полицейский патруль приехал довольно-таки быстро. Они опросили нас, записали наши контакты и отпустили домой, но я уже не мог уйти из этого проклятого парка. Мне было жизненно важно увидеть, как приедут врачи, КОНСТАТИРУЮТ СМЕРТЬ, положат тело в черный пакет (да-да, такие вот киношные представления), и отправят в морг. Я не мог уйти, пока моя картина мира не будет восстановлена (уже потом я подумал, что надо было сразу уйти, и, просто, представить себе, что после нашего ухода всё так и произошло).

Мы с девочками расположились через лавочку, а полицейские на лавочке напротив обнаруженного нами человека. Время шло. Скорой всё не было. Патрульные звонили куда-то и ругались по очереди с кем-то. По обрывкам их фраз и меняющемуся тону, было понятно, что говорят они то со своим начальством, то с врачами скорой помощи, то с начальством врачей скорой помощи. Всё было просто – врачи не хотели ехать на «неумирающего». Помочь ему они не могли, а деть его было совершенно некуда. Поначалу, они отправляли «неумирающих» в краевой центр, но уже несколько недель там перестали принимать «пациентов», так сказать. В больнице тоже совершенно не было ни мест, ни оборудования, в морг мужчину тоже было не отправить, так как констатировать смерть было невозможно (врачи были в этом уверены, и ехать в парк, чтобы в этом убедиться, не собирались). Всё это продолжалось часа два и в конце концов в парк подъехала «таблетка», из неё вышла женщина с чемоданчиком, бегло осмотрела мужчину и кивнула кому-то в машине. Из машины вышел водитель и вместе с одним из полицейских, натурально, закинули «неумирающего» в «таблетку», и все разъехались. Похоже в парке мы остались втроём.

Я не сразу осмыслил ЧТО произошло. Я сидел на лавочке, а Полина трясла меня за плечи, пытаясь привлечь моё внимание. Я плакал. Лицо мое было мокрое от слёз, а внутри нарастала паника. Видимо, на девочек события в парке, тоже, произвели неизгладимое впечатление. Домой мы шли быстро и молча.

Оказавшись в квартире, в первую очередь, мы пошли на кухню. Оксана достала бутылку конька и налила нам всем по стакану. Пили мы молча. У меня тряслись руки, и вообще, по всему телу я чувствовал озноб и мелкую дрожь. Я мог думать только об одном – ВСЁ ПРОИСХОДИТ ПО-НАСТОЯЩЕМУ! Всё, чего я опасался, о чём избегал мысли, всё это происходит в МОЕМ городе, через два квартала от МОЕГО ДОМА. До меня доходило осознание того, что случай в парке далеко не первый, раз уж город не может заботиться о «неумирающих» (да что город?! Край отказывается!), потому что их слишком много. Это пиздец! Сколько же «неумирающих» в городе? И где они? Кто о них заботится? А если за ними некому ухаживать и некуда их деть, то что тогда? Их начнут оставлять на улице? И что, они будут лежать где попало и разлагаться? И все эти процессы будут отравлять воздух, порождая болезни? И что же делать? Как от всего этого защищаться? А если я умру? Вернее, что-то со мной случится, но я не умру!?!? На этой мысли меня стошнило. Я вырвал только что выпитый коньяк на пол. Полина отправила меня умываться, а сама стала убирать сотворенный мной «натюрморт».

Я не помню, как добрался до ванной, как, потом, оказался в спальне, уснул ли я сам, или моё сознание «погасло». Очнулся я днём, в кровати, в одежде. Полины рядом не было. Я был весь мокрый от пота, в комнате было нестерпимо душно. Сильно хотелось пить. Моё тело было каким-то вялым и мне стоило некоторых усилий принять вертикальное положение. В голове была вата, в душе – паника. Мне срочно надо было принять душ и сменить одежду.

Пока я шёл в ванную, я заметил на кухне Женьку с Оксаной, которые говорили о чём-то вполголоса. По всей квартире стояли духота и навязчивый запах травы. Полины я так нигде и не увидел.

Зайдя на кухню, после душа, я всё так же застал там Женьку с Оксаной. Они замолчали, при моём появлении. Оксана выглядела так, словно и не ложилась спать этой ночью. Скорее всего так и было, одежда на ней была та же, что и вчера, покрасневшие глаза с темными кругами под ними. Волосы были грязные и неаккуратно собраны на затылке. Она была какой-то подавленной, а ещё она избегала смотреть мне в глаза. Женька уже (или ещё) был под кайфом, но в его глазах я читал намек на пытающиеся формулироваться мысли, которыми он, наверное, хотел со мной поделиться.

– Где Полина? – спросил я.

– Она поехала в больницу, узнать о найденном вами ночью «недотрупе». – сообщил мне Женька.

Я думаю, ей тоже хотелось убедиться, что существует хоть какой-то контроль над ситуацией, но, сам уже в это не верил. Что ж, пусть сама найдет доказательства того, что мира, на который мы всё ещё надеемся, за который всё ещё цепляемся, больше нет.

Оксана резко ретировалась в ванную, а Женька сверлил меня изучающим взглядом, как будто оценивал степень мой адекватности. Меня это стало раздражать.

– Что? Говори уже! Хватит на меня пялится, не в галерее!

– Успокойся, Тёмыч, мне, просто, интересно из-за чего вы так переполошились?

Я уже начал было ему рассказывать, о том, как мы пошли в парк и что произошло дальше, но он меня остановил.

– Стоп, Тёма. Я в курсе вашего приключения. Девочки уже рассказали. Я не могу понять почему вы, вдруг, все задергались?

–Жека, ты что, долбаёб? Ты не понял, что то, что мы видели наглядно доказывает, что контроль над ситуацией теряется. Мы… Они… Город… Короче, никто не готов справиться с тем, что происходит. Не сегодня завтра на улицах начнут бросать этих «недоумерших». Начнутся паника и хаос.

Жека только усмехался в ответ на мою тираду, а я всё больше злился на него, на себя, на весь этот грёбаный мир!

– Что ты лыбишься? Думаешь это весело? Или все мозги уже прокурил? Мы сдохнем тут все!

Последнюю фразу я практически прокричал ему в лицо, и вдруг, меня отпустило. Я успокоился. Я сел на стул, напротив Женьки, а внутри меня была тоска. Ни злости, ни желания кому-то что-то объяснять или доказывать. Только тоска.

– Выговорился? – спросил Женька, и протянул мне кружку с холодным, уже кем-то отпитым, кофе, – тот факт, что ты только сегодня созрел и понял, как на самом деле обстоят дела, говорит лишь о том, что ты слеп и глуп. Ты с самого начала игнорировал очевидные вещи и с опозданием реагировал на то, что твориться в реальном мире. Я тебе говорил, что всё, что происходит – это дерьмо. Что это дерьмо само собой не рассосется и дальше всё будет только дерьмовей и дерьмовей. Но ты и слышать меня не хотел, всё носился со своей верой в то, что всё решиться и образуется. И вот сейчас тебя накрыло. НО! Лучше поздно, чем никогда. И теперь, я надеюсь, ты уже способен мыслить в соответствии с реалиями этого мира.