Правило распада
Наконец я определилась с любимыми предметами – это были магическая лингвистика и рунология. Изучение древних языков, сила истинных имён, начертание магических рун и символов, усиливающих заклинания, – все это приносило мне хоть какое-то удовольствие. Я надеялась, что на старших курсах смогу зачаровывать предметы.
Параллельно я все ждала новых действий от Райли и его свиты, но все мы были заняты мыслями о первом испытании, поэтому ему было пока не до того, чтобы издеваться надо мной. Однако очень часто я ощущала его взгляды на себе, и они были далеки от дружелюбных.
– Первое испытание вы будете проходить все одновременно, – проговорил Винсент, когда мы собрались в аудитории. – Все профессора сейчас находятся в подземелье и готовятся. Для вас это важный день.
Арчи скучающе обводил толпу взглядом, Эдрис вообще натянул солнцезащитные очки и, похоже, спал прямо на стуле. Предположительно, у кого-то было похмелье.
– Однако я могу с уверенностью сказать, что первое испытание – самое легкое в сравнении с другими, которые вам предстоят, – продолжал Винсент. – Поэтому вам не стоит его бояться, но и одновременно не стоит его недооценивать. Ваша задача – дойти до центра подземелья и взять свой ключ. Ключ откроет вам путь дальше. Но помните: подземелье живое. Тот, кто сдастся тому, что увидит… не вернется.
По залу прокатился нервный гул. Фло схватила меня за руку, ее пальцы были ледяными, а мои так и чесались от перенапряжения.
Итак, не сдаваться тому, что увижу.
***
Не было никаких приветственных речей от преподавателей. Они лишь кинули на нас многозначительные взгляды прежде, чем уйти. Я предполагала, что они будут наблюдать за нами через магический свет, освещающий все подземелье. А может, они не будут наблюдать вовсе.
Хотя наставники запускали нас по одному каждые две минуты, мне было известно, что мы ни с кем из ребят там не встретимся. Это испытание было индивидуальным в отличие от некоторых, что ждали нас дальше.
– Элеонор Прескотт, – безразличным тоном позвал меня Арчи. В подземелье в данный момент было три ответвления, три лабиринта, в которые запускали нас наставники. Подземелье, как я услышала от Фло, которая услышала от кого-то еще, всегда подстраивалось под количество отрядов. Каждый год. – Я и забыл, что тебя так зовут.
Я молча подошла к нему, не собираясь даже отвечать. Моя очередь была следующей, и все мои мысли были сконцентрированы на том, что меня ждёт внутри.
– Молчишь? Мне нравится, что ты стала такой послушной, – Беллами посмотрел на часы, а затем перевел взгляд на меня. Он провоцировал меня, но мне было вовсе не до этого.
– Соскучился по звуку моего голоса? – кинула я, даже не соизволив посмотреть на него в ответ.
– Скорее по ничтожным попыткам сопротивления, – хмыкнул парень. – Вперед.
Тьма поглотила меня с первой же секунды. Она была не просто отсутствием света – она была живой, плотной, вязкой субстанцией, которая давила на барабанные перепонки, заполняла легкие, цеплялась за кожу липкими щупальцами. Я сделала шаг, потом другой, и звук моих шагов поглотила абсолютная тишина.
Свет исчез. Не было ни стен, ни пола, ни потолка. Только бесконечное, безграничное ничто. Она сгустилась в фигуры по краям моего зрения. Тени. Бесчисленные тени людей, которые шли мимо, не глядя на меня, не замечая. Их лица были размыты, но в их молчаливом, равнодушном шествии читалось одно – я для них не существовала. Я была пустым местом. Призраком.
Я шла вперед, стараясь не обращать на них внимание, параллельно чувствуя, как холодное, знакомое отчаяние поднимается по горлу. Это было хуже, чем любое чудовище. Хуже любой боли. Мои чувства стали обостряться, я вздрогнула, услышав, что тени стали разговаривать. Сначала это было неразличимым шепотом, а затем стало вырисовываться в слова.
«Дочь предателя».
«Жалкое, никчемное существо».
«Одна… ты всегда будешь одна».
«Ты никогда не впишешься в общество настоящих магов».
«Ты никогда не найдешь того, кто тебя полюбит».
Шепот нарастал, сливаясь в оглушительный гул, который бился в висках. Он исходил отовсюду. Из тьмы и из меня самой. Я закрыла уши, но это вовсе не помогло. Слова вибрировали у меня словно в костях, в крови.
Не все из этих слов сильно били по мне, но некоторые отзывались в сердце тупой болью. Я упала на колени, сжавшись в комок и желая загнать обратно эти голоса, чтобы наконец перестать слышать их. Я чувствовала, как моя воля, моя ярость тают, как воск под пламенем этого равнодушного, всеобъемлющего осуждения.
Это все не по-настоящему. Это то, что придумало для меня подземелье, чтобы сломить меня.
И тогда я увидела свет.
Мягкий, золотистый, он пробивался сквозь тьму впереди. Он исходил от… двери. Простой, деревянной двери, за которой слышались знакомые звуки – щебет птиц, смех, запах свежеиспеченного хлеба. Дом.
Искушение было физическим, мучительным. Все мое существо рвалось к этому свету, к этому теплу и к этой безопасности. К тому, чтобы все это закончилось.
Я сделала шаг к двери. Потом другой. Рука сама потянулась к ручке… и замерла. Это была ловушка. Подземелье предлагало мне именно то, чего я хотела и одновременно не хотела больше всего. Побег. Но ценой чего? Ценой сдачи? Ценой того, чтобы остаться здесь, в этой иллюзии, навсегда?
Я отшатнулась и направилась в другую сторону, когда дверь открылась, – оттуда выглянула мама, а сзади нее стоял Десмонд, который был счастлив увидеть меня.
– Милая, почему ты не заходишь? – мама ярко улыбнулась, чем ввела меня в ступор. Ее улыбка была точно такой же, как и у моей настоящей матери, из-за чего я сначала и сделала шажок вперед.
Иллюзия. Это все иллюзия.
– Иди сюда, Эль, – Десмонд подозвал меня, но я попятилась, чувствуя, как искушение оказаться в доме сейчас было невероятно сильным. Буквально осязаемым. Я хотела к ним, к моими самым близким людям.
Сзади них вдруг появились люди с ножами, прижимавшие лезвие к их шеям, и из моего горла вырвался жуткий крик.
Иллюзия. Это все иллюзия.
– Помоги нам!
Я уперлась спиной в дверь, резко развернулась к ней и открыла ее, входя внутрь так быстро, как только могла, чтобы скрыться от мамы и моего друга. Их ненастоящих копий. Умирающих ненастоящих копий.
Я оказалась в центре подземелья, что означало, что первый этап пройден. Я подбежала к столику, стоящему прямо посередине, и попыталась схватить ключ, но он тут же исчез. Я зарычала и предприняла еще одну попытку, когда тот снова замаячил передо мной.
Когда его стала покрывать черная мгла и он стал исчезать, я без раздумий прыгнула в нее, успев ухватиться за этот несчастный кусок железа. По мне стекала черная вязкая жидкость, и я едва подавила тошнотворный ком, подступивший к горлу.
Передо мной появилась очередная дверь, и я поспешила вставить в нее ключ и провернуть его, из-за чего оказалась снова в непроглядной тьме.
Тьма сгустилась, тяжелая и влажная, как саван. Воздух стал густым, им было трудно дышать, каждый вдох обжигал легкие ледяной сыростью. Я стояла, сжимая в кулаке холодный металл ключа, и пыталась унять дрожь, пробивавшуюся сквозь все тело. Черная слизь, покрывавшая и меня, и ключ, медленно стекала по моим пальцам, оставляя на коже липкие, мерцающие следы. Она пахла озоном и… одиночеством. Появилось странное, навязчивое ощущение, что это не просто вещество, а сгущенная тоска самого подземелья, которая откликалась в моей душе в десятикратном размере. Как же мне хотелось остаться здесь…
Шаги мои больше не отдавались эхом. Они поглощались мягкой, податливой мглой, которая, казалось, сжималась вокруг, пытаясь задушить. Я шла вперед, руководствуясь лишь внутренним чутьем, ощущением, что выход должен быть где-то прямо передо мной.
И тогда я услышала его. Сначала это был едва различимый шепот, похожий на шелест сухих листьев. Потом голоса стали четче. Десятки, сотни голосов, накладывающихся друг на друга и сплетающихся в жутковатый хор.
«Останься…».
«Не уходи…».
«Здесь безопасно…».
«Они все равно тебя не поймут…».
«Ты одна из нас…».
Это были не просто слова. Это были обещания. Обещания покоя, забвения, конца борьбы. Они лились прямо из тьмы, обволакивая разум, как ядовитый дым. Они находили отклик в самой моей глубине, в той части, что устала от постоянной настороженности, от необходимости всегда быть сильной, от одиночества.
«Зачем ты это делаешь?» – шептал мой собственный голос прямо у меня в ухе. «Кому ты что-то докажешь? Они все равно никогда не примут тебя. Останься здесь. Здесь нет боли. Нет страха. Никто не будет требовать от тебя невозможного».
Слезы снова навернулись на глаза. Это было так заманчиво. Сложить оружие и перестать бороться. Принять ту пустоту, которая жила во мне. Я почти остановилась. Ноги стали ватными, воля таяла с каждым шепотком и с каждой ложной лаской тьмы.
Передо мной возникла новая, освещенная магическим светом фигура. Добродушные карие глаза некогда самого близкого и родного человека смотрели на меня с любовью и тоской.
Папа.
– Эль, – его голос был точно таким, каким я его помнила. Мягкий, нежный и с легкой хрипотцой. – Ты можешь остаться здесь, со мной. Тебе больше не нужно бороться и пытаться кому-то что-то доказывать.
Слезы хлынули из моих глаз сами собой. Все внутри рвалось к нему, мне хотелось обнять его. Услышать, что все будет хорошо. Узнать, что он… жив.
– Папа, почему ты так рано покинул меня? – прошептала я, когда его рука потянулась ко мне. Мои пальцы взмыли вверх, желая коснуться его и уйти с ним туда, где бы он ни находился.
– Я не хотел… Не хотел тебя так рано покидать… Со мной ты сможешь быть гораздо большим, чем просто дочерью предателя, – продолжал настаивать он. – Пойдем со мной.
Ключ в моей руке был единственным якорем, который, как бы это ни было странно, удерживал меня от того, чтобы кинуться за отцом в эту непроглядную тьму. Этот чертов грязный ключ был напоминанием, что каждый день я делаю выбор бороться, а не сдаваться. И мой отец ни за что не сказал бы мне, что мне необходимо все оставить.
– Дрянь, – фигура исказилась, а затем и вовсе исчезла – подземелье стало гневаться на меня за то, что я противостояла его иллюзиям.
Стали появляться новые фигуры, лица которых принадлежали всем моим обидчикам. Все они надвигались на меня, и я быстро пришла к выводу, что должна бежать со всех ног. Они злились на меня, я всем своим нутром ощущала их ненависть ко мне. Подземелье заставляло меня поддаться и сдаться, но я не могла. Я не хотела этого.
А затем тьма передо мной… дрогнула. Она не рассеялась, но отступила, образовав узкий, едва заметный проход. В конце него мерцал тусклый, холодный свет, и я рванула туда. Я бросилась вперед, не оглядываясь, чувствуя, как липкие щупальца тьмы цепляются за мои пятки, пытаясь удержать. Но их хватка ослабла.
Я выскочила из тоннеля и рухнула на холодный каменный пол, тяжело дыша. Воздух здесь был другим – чистым, хоть и пыльным. Я лежала, уткнувшись лицом в шершавый камень, и слушала, как бешено стучит мое сердце, а затем перевернулась на спину, встречая заинтересованный взгляд моего наставника. Он стоял надо мной точно так же, как стоял, когда я выбралась из болота.
– Не знаю, когда ты выглядела хуже: упав в болото или сейчас, – шатен усмехнулся, и я подобрала под себя ноги и руки, вставая. – Это подарок подземелья. Тебе повезло, что ты не вышла в собственной рвоте, как некоторые.
Я. Прошла. Испытание. Я смогла, черт возьми.
– Глупо просить тебя меня почистить? – я дотронулась до своих волос, чувствуя, как они превратились в камень.
– Даже если бы у меня и было желание, я не смогу помочь, – Беллами вернулся на стул в углу комнаты. – Ты должна отмыть это от себя сама, никакая сила не поможет.
– Чудесно, – пробормотала я.
Я не ожидала никаких поздравлений и никакого праздника, хотя, я уверена, в других крыльях совсем иначе встречали тех, кто прошел свои испытания. Именно поэтому я поплелась на выход, а затем оглянулась на своего наставника, желая задать лишь один вопрос.
– Есть те, кто не выбрался?
– С моего отряда пока двое.
Весь его вид кричал о том, что ему абсолютно наплевать на то, выберется ли кто-то или нет, потому что он ненавидел слабаков. А если ты не проходишь первое испытание и остаешься в подземелье, то очевидно, что именно таковым ты и являешься.
Глава 7
Было не принято обсуждать, что с тобой происходило во время испытания, ведь во время него ты сталкивался со своими самыми тайными страхами и желаниями. Примерно полтора часа я смывала с себя эту черную слизь, а только потом вернулась и Флоренс. Она была бледной, на ней не было лица, но я не могла не порадоваться, что она жива.
В честь прохождения первого испытания устраивался бал в главном зале академии, где мы могли встретиться со всеми остальными крыльями и наконец пообщаться. Я чертовски плохо скрывала свою радость от предстоящей встречи с Десмондом, и Фло удивилась тому, что я умею улыбаться.
Мы с ней надели самые лучшие платья, что хранились в наших шкафах, а так же помогли сделать друг другу прически и макияж. Мои каштановые волосы спадали на спину аккуратными, красивыми волнами, а зеленые глаза были подведены карандашом и невероятно сильно выделялись. Этими хлопотами мы забивали время и мысли о том, что из тридцати человек не вернулись с испытаний пять. Теперь их души навечно принадлежали подземелью, и это ужасало по той простой причине, что я могла остаться там вместе с ними.
Праздник был для всех курсов, так что мы огромной толпой отправились из Скотади в тот самый зал Сердец, что находился где-то посередине между четырьмя крыльями. Обилие черного и иногда белого уже вызывало у меня усмешку на губах, потому что это было в стиле крыла Тьмы. Девушки нарядились в черные платья, а у парней белыми были рубашки, и то далеко не у всех.
Мое внимание привлекли наши наставники, и я бы отдала дань их угрюмой красоте, но меня больше заинтересовало наличие у Арчи девушки. Я не могла сказать, встречаются они или нет, но они шли под руку, и я определенно видела на его губах небольшую улыбку, адресованную ей. Дьявол умел улыбаться и, возможно, любить, иначе я никак не могла это объяснить. Ко всему прочему, она не была из нашего крыла – зеленое платье цвета весенней листвы казалось особенно ярким на фоне его идеально черного костюма. Мне вспомнилось, как он говорил о том, что крыло Геи – это слабаки. Что ж, лицемер, принято к сведению.
Зал сиял тысячами призрачных огней, плывущих под самым потолком, но их свет казался блеклым и холодным по сравнению с настоящим, живым весельем, которое царило здесь. Яркие краски платьев, смех, который не глушили каменные стены, музыка – живая, струнная… Не Джей-Зи, конечно, но тоже было неплохо.
Мы с Фло замерли на пороге, ослепленные этим буйством жизни. Она инстинктивно прижалась к моей руке, осматривая все большими глазами, в которых после первого испытания искоренилась нотка наивности, преследовавшая ее.
– Эль! – знакомый голос вернул меня к жизни, и на моем лице расплылась искренняя улыбка.
Десмонд пробивался к нам сквозь толпу, сияя во всю ширину своей огненной улыбки. В его парадной форме не было и намека на черный цвет – только глубокий бордовый и золото. Он выглядел как воплощение тепла и жизни и, казалось, был счастлив.
– Ты справилась, – его теплые руки обвили мою полуобнаженную спину, и я прижалась к нему, ощущая, что невозможно сильно скучала. Складывалось ощущение, что прошла уже целая вечность с того момента, как мы виделись в последний раз в этом зале. Он был настоящим, а не тем, кого подсовывало мне подземелье…
– Мы справились, – поправила я. – Я невероятно сильно рада тебя видеть, Дес. Кстати, это Фло. Фло, это Десмонд.
Я представила свою подругу-соседку, и она выглянула из-за моего плеча, застенчиво подавая руку Десу для рукопожатия. Мой друг был джентельменом, поэтому наклонился и оставил на тыльной стороне ее руки поцелуй, из-за чего Хейл покраснела, как помидор.
***
– Значит, ты говоришь, что заимствовала силу распада в полном объеме и не… умерла? – Дес обнял меня за плечи. Мы сидели с ним на подоконнике и наблюдали за тем, как огромная толпа смешалась и танцевала под музыку. Флоренс пригласил на танец какой-то парень из Геи, и она этому жутко обрадовалась. Похоже, с мальчиками ей родители тоже запрещали общаться. – Твой наставник конченый.
– Не могу не согласиться, – на моем лице появилась грустная усмешка. – Да, не умерла… А еще, он заставил меня переместиться на большое расстояние, дав мне импульс своей силы.
Говорить ему про путешествие в мир людей я не собиралась не потому, что не доверяла, а потому что знала, что должна это хранить в тайне.
– И… у тебя получилось? – Десмонд отодвинулся, чтобы посмотреть мне в лицо. Его глаза были округлены от изумления и… страха. – Эль, это же… это невозможно. Перемещение на большие расстояния – это продвинутая магия, даже для второго курса. А с чужой силой…
– Да. Я не знаю, как это вышло, – призналась я, отводя взгляд.
– Это охренительно круто и в то же время жутко опасно, – Эшфорд покачал головой. – У нас такого нет, и я как бы и рад этому, и в то же время завидую. И все же… Он безответственный ублюдок, если сознательно толкал тебя на такое.
– О, все, что он делает, происходит сознательно, – я закатила глаза. – А как проходят ваши занятия? Ты выиграл бой?
– Да, но у нас все гораздо скучнее, – он издал смешок, его русые волосы упали на лоб, и я зарылась в них пальцами, поправляя их и зачесывая назад. Это было машинальным действием и не несло в себе никакого романтического подтекста. По крайней мере, для меня. – У моего отряда наставница с четвертого курса, и она нам очень помогала во время боев и дала хорошие наставления перед первым испытанием.
Я вновь взглянула на толпу, обводя глазами собравшихся, и совершенно случайно поймала на себе взгляд голубых глаз. Он как будто даже на этом расстоянии знал, что мы только что обзывали его, поэтому и смотрел. Взгляд Арчи переместился с моего лица на руку Деса, и его брови слегка взметнулись вверх. Похоже, он не ожидал, что у меня могут быть какие-то друзья другого пола, да еще и в ином крыле. Я ведь слабая, никчемная, глупая, непослушная… пока что он не называл меня только уродливой.
Я отвела взгляд, не желая больше смотреть на своего грубого наставника, и почесала руки, которые меня уже замучили. Складывалось ощущение, что я заболела чесоткой.
– Может, стащим алкоголь и выпьем на балконе? – предложила я, ощущая, что мне становится слишком жарко находиться здесь.
– Пойдем.
***
Мы с Десмондом устроились в углу огромного балкона, выходящего на безграничную цветочную поляну, что протягивалась невесть знает докуда. Я сидела на его пиджаке, прижимаясь грудью к своим коленям. Парень рассказывал мне, как ловко управлялся со своей силой. Его пламя всегда легко контролировалось им, и за это можно было благодарить его отца с такой же силой. Тот вложил немало своего времени и усилий, чтобы его сын был одним из самых лучших.
Мы с ним очень много и долго разговаривали, а так же нескончаемо много пили, так как украли целую бутылку волшебного виски. Виски в мире магов был гораздо более крепким и пьянящим, чем в мире людей, и я даже не знала, отрицательные ли это были качества или положительные. Судя по моему громкому и искреннему смеху в моменте, скорее, положительные.
Мы с парнем условились постараться встретиться на неделе, а затем вернулись в зал, решив, что дошли до той самой кондиции, когда необходимо пойти спать. Мы пытались найти Фло среди оставшихся здесь магов, но ее не было видно. Дес порывался меня проводить в мое крыло, но я заверила его, что сумею дойти сама, хотя не особо верила в это.
Мы долгое время обнимались на прощание. Эта учеба в академии разделила нас, но мы все так же сильно ценили друг друга, как и тогда, когда жили по соседству и виделись каждый день.
В коридорах было пусто, но переодически раздавалось эхо чьих-то разговоров и смеха. Виски гулял по жилам горячей, размытой волной, притупляя острые углы реальности.
Я шла по бесконечно длинному, слабо освещенному крылу Скотади, пытаясь поймать равновесие. Стенки из темного полированного камня плыли перед глазами, отражая мои шатающиеся отражения в бесконечность. Где-то вдалеке эхом снова отдавался чей-то смех, но здесь, в глубинах крыла, было тихо и пустынно. Слишком пустынно.
Инстинкт, заточенный годами выживания в школе, сквозь алкогольную пелену начал подавать тревожные сигналы. Воздух сгустился, стал тяжелее, и я замерла, прислушиваясь. Кто-то шел сзади, пытаясь подстроиться под мой ритм, чтобы заглушить свой.
Я ускорила шаг, но ноги заплетались, предательски подкашиваясь. Выпитый виски делал свое дело, замедляя реакции и затуманивая разум.
– Ну, куда же ты так спешишь, Прескотт? – раздался знакомый, ненавистный голос прямо у меня за спиной. Я не стала оборачиваться, чтобы удостовериться, что это был Райли Вандервуд.
Сердце зашлось в истеричном ритме, ведь я была в данный момент абсолютно беззащитна и чертовски сильно пьяна. Я готова была сорваться на бег, когда меня схватили за запястье, резко разворачивая к себе, а затем толкнули в каменную стену. Я больно ударилась спиной и зашипела.
Трое парней окружили меня, загоняя в ловушку. Они смотрели на меня с самодовольными ухмылками на лицах, радуясь тому, что сейчас будут развлекаться.
– Думала, что я все забыл? – Райли сжал мое горло своими тонкими пальцами, вдавливая мой затылок в стену еще сильнее. Парень прижался ко мне всем телом, и его зловонное дыхание ударило в мой нос, заставив содрогнуться.
Мысли путались, пока я пыталась придумать, как выбраться из всего этого дерьма. Если бы я не была столь нетрезва, я бы, вероятно, уже расправилась с двумя из трех, либо же заимствовала силу у кого-то из них, но у меня никак не получалось даже поднять руку – настолько я обмякла под его давлением.
– Думала, что можешь меня унизить и уйти безнаказанной?
– Признаешь, что это было унизительно? – прохрипела я, и он злобно оскалился, ударяя кулаком свободной руки рядом с моей головой.
– Как ты смеешь думать, что ты сильнее меня, наследника одного из сильнейших родов в Физисе…
– Великого Райли Вандервуда… угадала? – что ж, по крайней мере, мое единственное оружие – язык – все еще было на месте.
– Заткнись, сука!
Однажды я пыталась понять, почему все вокруг (были исключения, конечно) ненавидят меня за то, кто я есть, а затем поняла, что не найду ни одной внятной причины. Я просто существовала, и это корежило сознание почти всех, кто обитал вокруг меня.
– Ты за все ответишь, – его рука еще сильнее надавила на мое горло, и я попыталась вырваться, на что послышался жуткий смех этой троицы.
Ладно, похоже, надо сменить тактику.
– Я просто защищалась…
– Да что ты? Я тебе сейчас покажу, какие последствия бывают за такую «защиту».
Он протянул руку, чтобы схватить меня за подбородок, но я отшатнулась. Его пальцы лишь скользнули по моей щеке, оставляя противное, липкое ощущение.
– Не трогай меня, – прошипела я, и в голосе прозвучала настолько хриплая нота, что в голову пришло легкое осознание, что меня сейчас либо задушат, либо изнасилуют. Либо и то, и другое.
– А что ты сделаешь? Попробуешь ударить меня, и я сломаю тебе не нос, а все сразу, – он наклонился ко мне, его лицо было так близко, что я видела расширенные зрачки и тонкие капилляры на носу даже в этой полутьме. Он еще сильнее вжался своим телом в мое, а затем спустил лямки моего платья. Паника захлестнула меня, и я начала дергаться, пытаясь вырваться, на что послышался тупой смех этих полудурков.
– Отойди от нее.
Голос прозвучал из конца коридора. Спокойный, ледяной, без единой нотки угрозы, но от него по спине побежали мурашки. Все трое резко обернулись, и я втянула в себя побольше воздуха, закашливаясь и сползая по стене. Дьявол пришел на помощь, когда его не звали, но я была очень благодарна такому стечению обстоятельств. Он не прошел мимо, а значит, вряд ли оставит меня им на растерзание.
– Арчи, мы тут просто развлекались, – Райли поднял свои руки в сдающемся жесте.
– Мистер, нахрен, Беллами для тебя, – процедил сквозь зубы Арчи, и я вздрогнула, подбирая под себя колени и обнимая их. Пульс отдавал глухим стуком в висках, и я все никак не могла отдышаться после этого «нежного» придушивания.
– Слушай, она сама напрашивалась, завела с нами разговор в коридоре… – от всей уверенности Райли не осталось и следа, и он продолжал лепетать перед Арчи, как школьник. Двое его друзей разбежались в разные стороны, да так быстро, что даже Вандервуд не успел понять, что произошло.
– Девушка сама напрашивалась на удушение в коридоре и, вероятно, последующее изнасилование? Может, ты принимаешь меня за идиота?