Богу Божье – 1: Аспирант Поневоле

– Ну, ты даешь, гений, – рассмеялся тип, – нельзя же так историю не знать. Охранное отделение было первым, а не третьим, и создано было значительно позже в 1866-м при обычной полиции. К тому времени Собственная Его Величества Канцелярия уже выродилась, включая свое Третье отделение. А дело попало в руки как раз этих… Отдельного Корпуса Жандармов и Охранного Отделения полиции. Именно эти разгильдяи и прощелкали всяких ульяновых-бронштейнов. Я в этом безобразии уже не участвовал, – тип задумался, налил вторую, но трогать не стал. – Хотя и жаль. При мне все железно стояло.

А насчет других организаций, которые ты упомянул, то их я, было дело, курировал, но куда позже и в совсем другой роли. Причем под конец с очень неутешительными результатами. Мда-м… – взгляд уплыл куда-то за окно на линию прибоя, а выражение лица и глаз стало таким, что я поневоле порадовался, что смотрит он не на меня. – Деграданты сраные, разжирели паразиты, расплодились, как беременные тараканы… Так бы руки из задниц поотрывал бы… Такие империи просрать!

Это я вам так подробно пересказываю, чтобы вы поняли – никакого желания куда бы то ни было вливаться у меня и в помине не было. Скорее было желание как-то выпутаться из этой странной истории. Да, одиночке нужно вливаться в структуру, но попадать вот так, скорее всего без права выхода, да еще и шестеркой, сами понимаете, удовольствие среднее. Если чему меня земной опыт научил, так это тому, чтобы никогда не занижать себе цену. Уж лучше потом напрячься и таки прыгнуть выше головы, чем набивать потом этой самой головой шишки о накрепко приваренный стеклянный потолок и слушать, почему ты мордой не вышел. Извините, кушайте сами, а я с этим уже научился справляться и повторять не желаю.

И вообще, приехал я отдохнуть от человеческого общества, чтоб никаких рож в эпсилон окрестности, а тут… А уж симпатий к Акакию Укантропупычу и подавно не было. Совсем наоборот, хотя последняя сентенция и вызывала весьма позитивный резонанс, но было твердое ощущение, что передо мной не просто сволочь, а личность знающая, что она сволочь и гордящаяся этим. Причем чувствующая себя полным хозяином положения.

Ну, попал куда-то. Что теперь, плакать? Поздно пить боржоми, надо действовать. Расслабиться и наблюдать я вряд ли смогу – уж больно натура деятельная, так что по оставшимся сценариям нужно адаптироваться. А для этого нужна информация, задумался я и вернулся взглядом к подозрительному гостю. Источник информации, которого я мысленно уже прозвал Укантропупычем, сидел передо мной уже снова без какого-либо выражения на лице и рассматривал полную стопку в руке, явно ожидая моей реплики. Ну, что ж…

– Тогда можно все-таки узнать, куда же я вливаюсь?

– Можно, – одобрительно кивнул Укантропупыч. – Это очень правильно – знать, куда вливаешься. А вливаешься ты в самую могущественную организацию в мире. Названия, правда, у нее нет. Не потому что секрет, а просто нету. Никому в голову не приходило ее называть. Не нужно было. Если хочешь, можешь называть Пантеоном. Хотя структура у нее скорее университета или хорошего научного института.

– А можно пояснее?

– Слыхал про мировое правительство, жидомасонов, федеральную резервную систему?..

– Ну, слыхал.

– Так вот, все они – мелочевка по сравнению с тем, кем ты становишься, гений. Причем в отличие от большинства оных, мы на самом деле существуем.

– И кем же я становлюсь? И почему вы обзываете меня гением? Нет, я вроде умный, но почему?

– А причем тут ум? Ты, что, не знаешь, что такое гений? Хоть бы на Интернете поискал, халявщик. Тебя что, в гугле забанили?

Вот ведь язва. Подколка старая, но в применении ко мне звучит особенно ядовито. Смотрю на него вопросительно и ничего не говоря. Укантропыч взмахивает рукой, и в воздухе зависает экран. Википедия. «Гений (мифология)». Листает вниз и выделяет представления древних ассирийцев: «В качестве гениев по представлениям ассирийцев могли выступать или боги, или особый род добрых демонов: шеду и ламассу».

– Так что, я – лама? Это ж вроде бык с человеческой головой. Непохоже.

– Да, нет, ученик, – взгляд бесцветных глаз, кажется, старается просветить мозги насквозь, ни малейшей улыбки, только в кончиках губ какое-то странное сочувствие… – Ты – бог.

* * *

Пауза… Я не знаю, что сказать, он дает мне возможность подумать. В общем, типичный случай «низы не могут, верхи не хотят». Молча сажусь за стол. Он пододвигает полную стопку и поднимает свою… Беру, опрокидываю. Он хлопает по плечу.

– Хорошо, молодец! А теперь расслабься. Такие новости легко не проходят, уж я-то знаю. Не тебе первому сообщаю. И вообще, быть богом – не смертельно, – добавляет он с усмешкой, – скорее даже совсем наоборот. Вон хоть на меня посмотри.

Наливает по второй, поднимает… Я машинально повторяю жест. Он пододвигает вазочку с кусочками чего-то свежего, нежного и хорошо пахнущего фруктами и ягодами.

Беру, но в голове всплывает, «по утрам пьют только аристократы и дегенераты.»

Гость уcмехается. Так… судя по всему он еще и мысли мои читает…

– Смотря что. Дела мне нет – твои мысли читать. Просто эту ты очень громко думал, до неприличия громко. Ну, удивился, но зачем же так орать? Я и так объясню. Это ж нектар, не алкоголь. Спирт на это тело вообще не действует. А нектар для него полезное общеукрепляющее, и, хотя и поднимает настроение, но сознание отнюдь не затуманивает, а совсем наоборот. Заодно немного успокаивает, что тебе тоже сейчас не помешает. Ну, и настроение поднимает. Как же без этого. Нектар, в общем.

– Нектар? Это с мякотью, что ли?

– Не притворяйся идиотом, все равно не поверю. Ты же отлично понял, о чем я говорю. Нектар – напиток богов. Кстати, а в вазочке – амброзия, один из видов. И не волнуйся ты так. Справишься.

– А если я не о том волнуюсь?

– Да, знаю я, о чем ты волнуешься. Кстати, молодец, что о семье беспокоишься. Никому безответственные боги не нужны. Теперь о том, что тебя ждет. Будешь работать у меня в лаборатории гением. Сначала стажером до сентября, потом аспирантом. К слову, лаборатория отличная – героики, охраны и безопасности. Я – зав, можешь обращаться ко мне Акакий Укантропупович, или просто «профессор». К слову, никаких «пупычей», можно «укантропупыч», но только за глаза, потом сам поймешь почему. Работа гения – водить героев по их приключениям и следить за их ростом. Собственно, классическое определение героя – это как раз человек, за которым присматривает бог-гений. Тему исследования потом объясню. Справишься – перейдешь на постоянную должность сотрудником, а не справишься… – опять эта уже начинающая раздражать усмешка отрицательного героя из дешевого шпионского фильма.

– Короче, справиться очень советую. Тем более что выбора у тебя нет. Сейчас сам все поймешь. И вообще, кончай сверлить меня взглядом – я уже понял, что тебе не нравлюсь. А ты подумал, что мне и не нужно тебе нравиться? Я, между прочим, как и ты, женщин предпочитаю. Кстати, как тебя звать, гений?

– Неужто не знаете?

– Знаю. Но только ты столько псевдонимов натворил, что счел нужным вежливо спросить, какое же имя ты сам предпочитаешь. Так что не хами, а ответь по-простому, без выпендрежа.

– Ну, давайте звать меня Алексей, – предлагаю я.

– Это правильно, – одобрительно ухмыляется Уканропупыч, – Всевышнего надо уважать. Алексий, значит… Так-с, стало быть, будешь ты у нас по документам г'Алексель.

– Не понял, – говорю, – какой еще «г'Алексель»?

– Как какой? «Г» – это формальный префикс, который при разговоре обычно опускают, если он не слился по каким-то причинам с именем. О нем позже объясню. А «эль» – это просто суффикс, отражающий твой статус, а ты думал? Габриэль – бог Габр, без префикса – Абрам, Азраэль – бог Эзра, Михаэль – бог Миха, между прочим, отличный парень и собутыльник, ну, а ты у нас будешь Алексель. Собственно, у многих народов это принято, статус как суффикс. Скажем у славян – Даждьбог, Сварог,…

– В «Сварог» нет «б», – замечаю иронично.

– Я тебе больше скажу, ученик, – усмехается Укантропупыч, – там и «о» – неважно, скоро сам поймешь. Тем не менее, Алексель, давай к делу. Короче, чтобы задать правильный вопрос нужно знать большую часть ответа, а ты пока никакой его части не знаешь. Так что сделаем так – опрокидываем по третьей, закусываем амброзией, включаем камин, и я тебе устрою вводную лекцию. А потом уже и спрашивать будешь.

По третьей он уже налил.

– За твои успехи, Алексель!

Опрокидываю третью стопку, и ведь не жжется совсем, нахально цапаю со стола всю вазочку целиком и тоже откидываюсь в кресле. Интересно, а как-то уже нет сомнений, что он эту штуку не из пижонства амброзией назвал… Камин загорается, и Укантропупыч начинает ориентацию.

– Предупреждаю сразу, объем информации большой, потому объяснения будут, мягко говоря, пунктирные, и многое будет звучать, мягко говоря, неправдоподобно. Пробелы в образовании заполнишь потом – у тебя для этого будет время, а пока просто прими на веру.

Глава 3. Мир Гайи: Сказ о Древней Скуке

В общем, история оказалась интересная. Хотя и длинная, так что любителям перехода к действию могу посоветовать пропустить эту главу и возвращаться к ней по необходимости… Итак.

Тот, кто сказал «в Начале было Слово», был почти прав. Вначале был Интернет. А точнее, межзвездная информационная сеть Изида, управляемая своим собственным искусственным интеллектом под тем же именем. Хотя, учитывая ее масштабы и последующую историю, это скорее люди искусственные интеллекты, поскольку ее «искусственный интеллект» ни в одну черепную коробку влезть явно не мог. В общем, неважно.

К слову, если уж совсем точно, то ее звали просто ИС. Ага, а как еще сократить выражение Информационная Система? Это и было сокращение, хотя, конечно, и не на языке, на котором вы читаете эту книжку, а на уже давно утерянном языке их создателей. Почему на большинстве земных языков «информационная система» по-прежнему сокращается до «ИС» – сказать не могу. Может, ей просто приятно было, чтобы ее имя по-прежнему значило то же самое.

Это потом уж дотошные египтяне, обнаружив у нее не один, а два основных искусственных интеллекта, обозвали тот, который отвечал за контроль и управление, как Ис, а отвечавший за дизайн и создание узлов сети – как Ист, то есть тот же Ис, только женского рода. «Т» – это у них просто окончание такое было, как «а» в индоевропейских языках. Скажем, «баба» – женского рода, а «баобаб» – мужского. А уж потом греки переврали оба имени в уже знакомые нам Озирис и Изиду, как мы и будем их называть далее.

В подробности, кем она была создана, Укантропупыч не вдавался, ограничившись замечанием, что целью своего существования они видели познание Вселенной и, узнав о ней все, что можно было, они просто померли со скуки. Если точнее, они к этому времени уже полностью ушли в виртуальное пространство Изиды, после чего за неимением дальнейшей цели существования осели пассивной битовой пылью где-то в ее закромах.

Изиде с полным познанием Вселенной тоже мало не показалось. В отличие от Интернета, она в своих создателях не нуждалась и была способна самостоятельно расширяться, создавая дополнительные узлы на основе любых скоплений вещества в динамических состояниях – плазмы, газа или жидкости. Опять же, в отличие от Интернета, она также обладала мощнейшими механизмами саморегуляции, которые при потребности в ресурсах для перемалывания новой информации создавали эти новые узлы, но, что характерно, при отсутствии таковой могли их выключать и консервировать. Короче, из-за того, что Вселенная была познана и это знание было полностью обработано и разложено по полочкам, Изиде грозила участь ее создателей – в буквальном смысле этого слова помереть от скуки.

К счастью для нее (и для всех нас), создатели Изиды были не дураки и вовсе не хотели оказаться в виртуальной реальности вышедшей из строя компьютерной сети. Поэтому в нее были встроены ремонтные алгоритмы, настроенные на обнаружение и предотвращение любых, в том числе и пока неизвестных, угроз ее существованию. Попросту говоря, Изиде было до смерти скучно, и она хотела жить. В результате активировался уже упомянутый искусственный интеллект Ис, он же Озирис, этих самых ремонтных алгоритмов, который и должен был заняться проблемой и найти ее решение.

Озирис изучил ситуацию и констатировал, что никакой новой интересной информации во Вселенной просто больше уже нет. Однако, созданный с императивом находить решения, а не выключиться, познав все, что можно, он пришел к логичному выводу, что если новой информации нет, то ведь ее можно и создать. Оставался деликатный вопрос – как? Проблема была в том, что информация о движении каждой молекулы в хромосфере какой-нибудь звезды занять память вполне могла, но делать с ней было совершенно нечего, поэтому и ресурсов для обработки она не требовала. Так что сия информация была абсолютно бесполезна. Нужна была новая информация, которая бы требовала обработки, позволяющей что-то новое понимать, предсказывать, контролировать, причем, как уже было упомянуто, Вселенная для этого оказалась категорически мала.

Тут Озирису пришло в голову, что что-то интересное может получиться на основе рекомбинации атомов и молекул в более сложные вещества. Вообще-то было совершенно непонятно, почему это приведет к нужному результату. Идея была явно из серии «вилами по воде», но лучше ничего под рукой не было. А поскольку ресурсов и времени было не занимать и с точки зрения рассеивания скуки проект, по крайней мере, не ухудшал ситуацию… Но, увы, вокруг совершенно не было среды, где такие сложные вещества могли бы просуществовать достаточно долго, не говоря уже о том, чтобы реагировать друг с другом.