Трещины и гвозди

Но это не мешает ей рассмотреть дом во всех деталях, а потом перейти к осмотру окрестностей, к другим частностям чужой жизни. Например, к тому, что на подъездной дорожке поместилась бы как минимум еще одна машина. Думая об этом, Адрия быстро, без особого желания воображает себе родителей Лайлов. Как строгих важных людей, которые живут по расписанию и задерживаются на работе. Как людей, которые приезжают домой и обмениваются дежурными фразами о том, как прошел день, а после собираются за столом на семейный ужин. Как кого-то вроде директора их школы – мистера Сайкса в выглаженных рубашках и скучных одноцветных галстуках. Или мисс Лиам – строгой дамы средних лет, которая не вызывает у Адри ни уважения, ни особого раздражения.

Как кого-то, кто мог бы быть и ее родителем, если бы судьба не оказалась такой злой стервой.

Эта мысль слишком больно бьет наотмашь по слабостям Адрии, она отворачивается от дома и поскорее утыкается в телефон. Единственный живой контакт из всей телефонной книги, Аманда, пишет:

Аманда

Крошка, спасибо за помощь. Я в долгу.

Адрия тяжело выдыхает, не найдя в себе слов для ответа, и быстро избавляется и от телефона.

Она испепеляет дверь Лайлов взглядом две минуты, испепеляет пять. Дверь не поддается, на пороге никто не появляется, и в какой-то момент Адрия думает, что все это глупый розыгрыш. Сейчас из дома вывалятся Чарли с Томасом в клоунских костюмах, вручат ей букет шаров и скажут, что она последняя дура на белом свете. Потому что она поверила.

И этой версии развития событий Адрия не выдерживает – она выскакивает на улицу, чтобы за несколько широких шагов приблизиться к входной двери, распахнуть ее и испортить кому-то весь сюрприз.

Но когда Адри врывается внутрь дома, перед ней предстает занятная картина.

Итан Лайл держит в руках большой узкий самолет с вытянутыми крыльями и пыхтит. Мартин Лайл на корточках возится внизу, ковыряясь у хвоста самолета. Они одновременно оборачиваются к Адри и застывают. Адрия тоже застывает, не понимая, что происходит, но все ее раздражение вмиг улетучивается на пороге дома Лайлов. Она глядит на самолет, приоткрыв рот.

Мартин первый находит, что сказать:

– Это подарок, – он поднимается в полный рост, подталкивая брата вперед. – Просто отвалился хвост.

Итан оборачивается на него и качает головой.

– Он не отвалился, ты его сломал.

Мартин кивает брату на Адри:

– Давай уже, ковбой.

Итан хохлится, как маленькая птичка, и делает пару шагов в сторону Адрии, а потом неуверенно протягивает самолет:

– Это тебе.

Адрия не находит слов, разглядывая огромную странную конструкцию с непропорционально вытянутым узким корпусом и такими же узкими крыльями. Самолет выполнен из материала, напоминающего пенопласт, в который упаковывают технику, а сверху выкрашен в темно-синий цвет. Крылья усыпаны мелкими желтыми пятнышками, которые вдруг напоминают Адрии звезды.

Она медленно выдыхает, протягивая руки, чтобы принять подарок, но по-прежнему не знает, как реагировать.

Вдоль корпуса самолета тянется несколько проводов, и, глядя на них, Адрия впадает в еще большее замешательство.

– Планер, – словно отвечает на ее немой вопрос Итан. – Он управляется с пульта.

– Вау, – наконец подбирает Роудс слова. – Это мощно.

Итан слабо улыбается.

Мартин приближается к ним, болтая в воздухе недостающей хвостовой частью самолета.

– Итан сам его собрал, – он треплет младшего брата по голове, отчего тот вновь хохлится. – Вырезал корпус, добавил батареек. Даже краску где-то откопал.

– С ума сойти, – выдает Адри, поглядывая на пацана. В ее представлении мальчишки его возраста не умеют проворачивать подобные фокусы, но, как выяснилось, оба Лайла мастера до фокусов.

– Ты удивишься, но эта штука и вправду летает, – Мартин усмехается.

– Спасибо, – наконец додумывается сказать Адрия. Она еще не понимает, как относиться к внезапному подарку, еще не может осознать, как реагировать и преодолеть вязкое замешательство, но это замешательство кажется ей приятным. Не так часто ей дарят подарки. – Не уверена, что я заслужила, но это круто.

Итан пожимает худощавыми плечами, явно не собираясь обсуждать их первую злосчастную встречу и заслужила ли Адри благодарность. На секунду она задумывается, что, когда она сама была в возрасте парнишки, никто не спасал ее от нападок. Адрия крепче прижимает самолет и, несмотря на растерянность, заставляет себя улыбнуться.

Итан улыбается в ответ, уже шире, детской зубастой улыбкой, в которой читается непорочная радость. Эта улыбка стоила спасения. Благодарность, которой не нужны подарки и которой не назначается цена. Только понимание, что ты поступил правильно.

Итану не так много лет, но он уже понимает, что правильно.

Мартин заявляет, что миссия выполнена и можно ехать. Они с Адрией уже направляются к двери, Адри все еще неловко мнет самолет в руках, когда мальчишка обращается к ней.

– Адри, – голос Итана звучит из глубины гостиной уже не так деловито, а немного растерянно.

– А? – Адрия застывает на пороге дома Лайлов и оглядывается.

– Запустим его вместе?

Адрия теряется. Все ее замешательство вмиг оборачивается комом в горле, застревает в легких словами, которые она не может сказать. Обещаниями, которые не должна давать, если не может быть уверена в том, что они будут исполнены. Она молчит, наспех придумывая оправдания – такие, что не ранят Итана так, как ранят его другие.

Но Мартин реагирует первым:

– В следующие выходные. А теперь марш делать домашку.

И Роудс не остается вариантов – только согласиться. Она спешно отводит взгляд и перешагивает через порог. Ее замешательство быстро трансформируется в раздражение.

Примечания