Позволь тебя снять

Марина – девчонка молодая, красивая, домовитая, но с мужиками ей не везёт. Бывший муж пил и бил. А все, кто были после него, ни во что её не ставили, поскольку она, видите ли, разведёнка. Последние года полтора у неё вообще никого не было видно. Но очевидно и на её улице случился праздник.

Открываю осторожно дверь и прохожу в свою квартиру. Вокруг тихо, только из-за стенки доносится голос. Надо было всё-таки со звукоизоляцией выбирать квартиру. Оставляю сумку и ключи в прихожей и крадусь в спальню. Однако заглянув туда, обнаруживаю пустую кровать. Это приводит в лёгкую растерянность. Я проверяю телефон – ни звонков, ни сообщений от мужа больше не было. Странно. Может, у мамы остался? Но я отчетливо помню, что он сказал: «Я уже дома». Соврал? Или случилось что-то?

Меня начинает едва ощутимо трясти. Ещё эти стоны за стеной! Я впервые за очень долгое время оказалась в такой ситуации, а потому не знаю даже, что предположить. С мамой плохо? Друзья внезапно предложили напиться? Какой вариант не возьми, кажется, что прежде он бы предупредил. Задумчиво закусываю губу. Пытаюсь успокоить себя мысленно. Может, просто в круглосуточный вышел, а я извелась вся. Истеричка. Хорошо хотя бы соседка за стенкой затихает.

Достаю сигареты из кармана своей кожаной куртки и выхожу на балкон. Прикурив, наваливаюсь на подоконник. Смотрю вниз на наш район, раскинувшийся под окнами. Идеальный ночной городской пейзаж. Летом романтичный, зимой тоскливый, а сейчас, в середине осени, мистический и загадочный. Глядя на высотки, на редкие чуть подёрнувшиеся желтизной деревья, на цепочку фонарей, я постепенно успокаиваюсь. Думаю о том, что, как только докурю, сразу наберу мужу и все узнаю.

Однако момент прозрения случается раньше, чем я планировала. Я просто поворачиваю голову в сторону соседнего балкона и вижу Сашу с голым торсом, также, как и я, высунувшегося покурить. Мне одновременно и смешно и не верится в происходящее, потому что я как будто оказалась в анекдоте из девяностых. Из-за шока осознание измены и предательства приходит с большим опозданием. Мой мозг до последнего пытается иронизировать, дабы защитить хрупкую психику. С полминуты я смотрю на мужа и не понимаю, как он так в наглую может стоять на чужом балконе с голым пузом. Но до меня вдруг доходит, что заметь его не я, а кто-то другой, то, во-первых, не узнал бы, потому что на балконе темно. А во-вторых, наши балконы совершенно одинаковые, и легко перепутать. Проблема его в том, что я вернулась домой раньше, чем обычно. А так всё было бы просто идеально. Красивая, одинокая любовница прямо за соседней дверью. Даже обуваться не надо, чисто вышел и зашёл.

– Что за хрень? – выдыхаю я разочарованно с облаком дыма.

Саша испуганно поворачивается в мою сторону. Сигарета выпадает из его рук.

– Женя? – бормочет он растерянно. – Ты когда вернулась?

Мне хочется ответить что-то в духе: «Вопросы здесь задаю я!» Но получается только истерично хихикнуть. Саша трясущимися руками достаёт вторую сигарету. Ещё минуту мы просто молча смотрим друг на друга.

– Я вернулась, когда вы были ещё в процессе, – с опозданием отвечаю я. Муж с досадой морщится. А я продолжаю с иронией: – И ещё подумала: «Надо же, повезло Марине». Да уж, повезло, мать вашу…

На последней фразе я даю слабину. Голос срывается, начинает хрипеть. На глазах появляются слёзы.

– Саш, ты чего так долго? – слышится из глубины голос соседки.

– Действительно, – саркастично усмехаюсь я. – Чего это ты так долго?!

– Марин, иди… – говорит он себе через плечо, а потом оборачивается. – Жень, я сейчас приду. Только давай без истерик. Мы ведь взрослые люди.

Я на автомате тушу дотлевшую до фильтра сигарету и возвращаюсь в квартиру. Первая мысль – не пускать его. Чувствую себя сейчас настолько уязвимой и жалкой, что вряд ли смогу вынести предстоящий разговор. Как давно это началось, и как вообще так вышло? Почему я не замечала раньше? Я провожу дрожащей рукой по лицу. Слышу скрежет вращающегося ключа в замочной скважине и делаю глубокий вдох.

Глава 3 «Брак – это развод»

Мы сидим друг напротив друга. Некогда два самых близких человека. Первая истерика со слезами и швырянием вещей позади. Теперь пришла пора выяснить, как всё обернулось так. У меня не укладывается в голове, что он осмелился на измену и обман. Вопрос за вопросом хаотично появляются в голове. Как давно это продолжается? Это просто похоть или между ними всё серьёзно? Но самый главный вопрос…

– Почему ты мне не сказал? – шепчу я сипло. Муж не смеет поднять на меня глаза.

– К слову не пришлось, – его голос холодный отстранённый. Хочется верить, что хотя бы немного стыдливый. Всё-таки по выражению его лица, я понимаю, что он не ожидал от меня такой бурной реакции. А какая у меня может быть ещё реакция, если мы прожили вместе пятнадцать лет? И за эти годы прошли через всё, а теперь он пытается шутки шутить в ответ на вопрос об измене. Я откровенно не узнаю его.

– Не понимаю я, Саш, – выдыхаю разочарованно. – Зачем вот так – как ножом в спину? Ведь можно было сесть и поговорить. Если полюбил другую, то чего уж тут теперь? Мне было бы больно, но я бы поняла в конце концов.

Мне хочется верить, что так бы оно и было. Хотя возможно это просто одна из стадий принятия неизбежного. Я пытаюсь торговаться с Сашей из прошлого. Знаю, что бесполезно, но кажется, что если он даст мне ответы на мои вопросы, мне станет легче.

– Вот всю жизнь ты так, Жень, – вздыхает Саша разочаровано. – Вся из себя такая понимающая, хорошая. А как какая проблема, так раз за разом окунаешь меня в дерьмо башкой, выставляешь неудачником.

У меня мороз по коже от его слов. Я искренне не понимаю, о чём он говорит. Никогда в своей жизни я не пыталась унизить его достоинство. Напротив, всячески пыталась поддержать, даже когда дела шли не очень. Когда он чуть не потерял бизнес, я и слова ему не сказала. Из дома в элитном загородном посёлке переехала в двушку в Люблино в пятнадцати минутах ходьбы от метро. Я была рада помочь, хотя ездить на другой конец Москвы в женскую консультацию мне было очень неудобно. И если уж на то пошло, то я никогда прежде даже не думала о том, что та авария, в которой погиб наш малыш, а я едва не осталась инвалидом, случилась по вине Саши. Ведь если вспомнить, то это ему приспичило возвращаться поздно ночью по обледенелой дороге из подмосковья. Мы вполне могли остаться с ночёвкой у друзей и уехать утром. Я всегда винила во всём лишь саму себя. А теперь он говорит мне все эти обидные вещи.

– Что, по-твоему, я сделала не так, Саш? – гордо поднимая голову спрашиваю я. Он вздрагивает от моего внезапного резкого тона.

– Ты в бизнес мой зачем полезла? – отвечает он с ядовитой усмешкой. – И не говори мне, что из лучших побуждений. Ты даже не представляешь, как мне стыдно было каждый раз перед партнёрами звонить тебе и просить приехать для подписания документов.

– Так в этом всё дело?! – восклицаю я с разочарованием и удивлением.

– А тебе мало? – Саша подскакивает со стула и начинает ходить по комнате. – А я ведь тебе всё дал. Хочешь сидеть дома – пожалуйста! Хочешь заниматься фотографиями своими – ради Бога! А ты наверное и забыла то время, когда трусов дешёвых не могла себе сама купить?! Конечно, ты ведь теперь Женя Краснова – известный фотограф, в Нью-Йорке выставляешься!

Я в абсолютном шоке смотрю на мужа и не могу поверить своим ушам. Казалось, он рад моим успехам. Но выходит, что всё это время он мне просто завидовал.

– Хочешь знать, почему я не пришёл и не рассказал тебе про любовницу?! – продолжает Саша, срываясь на крик. – Да потому, что я прекрасно тебя знаю. Ты сразу бы заговорила о разводе. А дальше что? Развод, суд, раздел имущества? Я просто не хотел позориться ещё больше перед сотрудниками и партнёрами, деля компанию с бывшей женой.

– Боже… – только и могу произнести я.

Мне трудно поверить, что этот человек, который сейчас стоит передо мной – тот самый Саша, что обещал любить и защищать меня, что говорил, будто не выживет, если я его оставлю. Разве это всё было ложью? Неужели все эти слова были сказаны только для того, чтобы сохранить свою компанию? Я мотаю головой от чувства безысходности, не хочу принимать эту реальность. Хочу закрыть глаза, а после проснуться во вчерашнем дне. И не совершать этой ужасной ошибки – не возвращаться домой раньше времени.

– Уходи, Саш, – произношу я, прикрывая глаза. Чувствую, как внутри набирает силу буря. – Если останешься, то ничем хорошим это не закончится.

Муж быстро одевается в джинсы и свитер. Я стараюсь не смотреть на него, стараюсь не думать. Вспоминаю медитативные практики, которыми пользовалась после того, как потеряла ребёнка. Отвлечься слабо получается. Кажется, будто весь мой мир рушится, как фигура из домино. И у меня нет ни единой возможности повлиять на происходящее.

– Можно подумать, так всё закончится хорошо, – с иронией бросает Саша, уходя. Я отвечаю ему тяжёлым взглядом.

Он скрывается за дверью, и я зачем-то запираю её на все замки. После сползаю по стене на пол и начинаю выть. Мне больно, обидно и страшно. Неопределённость будущего пугает. Я думала, что у меня есть близкий человек, который поддержит, что бы ни случилось. С ним вместе я планировала состариться. Но, очевидно, у него были другие планы.

Глава 4 «Предложение»

– Простите, Евгения Михайловна, – чудо с голубыми, будто весеннее небо, глазами и русой косой смотрит на меня и едва не плачет.

Она могла бы быть актрисой, сниматься у Быкова или Кончаловского, могла бы стать моделью и представлять страну на конкурсе «Мисс Вселенная». Но Марина выбрала для себя другой путь – растрачивать себя с недостойными мужчинами. Раньше я жалела её, но теперь не осталось ничего кроме недоумения. Ей ведь всего двадцать шесть, а легла под чужого мужика. И ладно бы Сашка был Аполлон в свои сорок три. А так ведь морщинистый весь, как шарпей, пузо пивное, залысина. И нет, я его не хаю – просто констатирую факты. Институт брака ведь не просто так придуман. Он нужен, в том числе и для того, чтобы люди, старея и теряя привлекательность, могли рассчитывать, что с ними будет кто-то. Тот, кто уже прикипел к ним, для кого каждая морщинка была бы как родная. Я не перестала Сашу любить со временем, и хотеть не перестала. Но с ним, видимо, всё иначе. Видимо, для него упругая задница и красивые сиськи оказались важнее, чем наш брак. Важнее даже, чем его бизнес. Так почему все теперь чего-то хотят от меня?

– Иди домой, Марин, – отвечаю я ей устало. – Мне бы надо, наверное, повыдёргивать тебе все волосья, но слишком они у тебя красивые. У меня, как у художника, рука не поднимется испортить.

Она всхлипывает и снова заходится в рыданиях. И вот что мне с ней делать? Хоть утешать не садись. Как тут злиться, как скандалить, когда она сама себя уже лучше других наказала? Никто ведь её не звал вот так передо мной сидеть и каяться, сама пришла. Села в кухне на табуретку и причитает со слезами как блаженная уже минут пятнадцать. Честное слово… А я ведь кофе попить собиралась.

– Евгения Михайловна, пожалуйста, не бросайте Сашу! – произносит она дрожащим голосом. – Ему плохо будет без вас.

Я удивленно вскидываю брови, понимая, что наши отношения вышли на новый уровень. Теперь любовница моего мужа просит меня за него. Даже не знаю плакать или смеяться. По правде говоря, я устала от всего этого. Три недели прошло с тех пор, как я узнала правду, и каждый день я чувствую, как всё больше теряю силы и разрушаю саму себя. Я не могу уснуть без алкоголя, не могу нормально работать, ничего из того, что я люблю, не приносит мне больше радости.

После самого первого разговора муж звонил и писал мне много раз. Просил прощения, предлагал встретиться. Но я не представляю, как можно вновь начать доверять ему. Если бы дело касалось только измены, то я бы пересилила себя. Мы могли бы попробовать снова, обратиться к психологу, проработать обиды и недосказанность. Но Саша ясно дал мне понять, что в последнее время оставался со мной только потому, что не хотел проблем с разделом имущества. А если всё так, то какой тогда смысл пытаться реанимировать то, что давно умерло.

– Знаешь, Марин, а мне плевать, – я наконец наливаю себе кофе, делаю долгожданный глоток. – Почему я должна переживать, что ему будет плохо без меня? Я лучше сделаю всё возможное, чтобы мне без него было хорошо.

Выпроводив наконец Марину восвояси, я вызываю клининг. Убираю квартиру и упаковываю наши личные вещи. Наше прошлое умещается в шестнадцать картонных коробок с весёлыми жёлтыми стикерами. Вот и всё. Саша больше всего боялся раздела имущества, но именно его он и получит в итоге. За то, что выставил меня дурой, предал и посмеялся, я заберу у него всё, что смогу.

– Да ты, мать, я смотрю, пошла во все тяжкие? – Олег, друг и коллега, слушает мою полную драмы историю и качает головой.

– Если бы ты знал, как я зла на него сейчас! – сквозь зубы произношу я.

– Могу себе представить, – усмехается он. – Ты битый час уже талдычишь мне про свой развод, хотя мы выставку твою обсудить собирались.

– Да извини, Олеж. Просто накипело, – вздыхаю я. – Так тяжело. За что ни возьмусь, руки опускаются. Раньше у меня даже задачи такой не стояло – сделать хороший снимок. Я просто брала и делала. А теперь час могу потратить ради одной удачной фотографии. О какой выставке может идти речь?

– Хочешь отменить всё? – Олег напряжённо прищуривается.