Двор Ледяных Сердец

Он развернулся резко, и я увидела в зелёных глазах ненависть – чистую, концентрированную, выдержанную столетием.

– А он… – Голос стал жёстче, словно каждое слово резало горло. – Он разорвал её. Магией льда. На части. Медленно. Ради забавы. На глазах у всего двора. Во время переговоров о перемирии.

Воздух застыл. Я перестала дышать.

– Мы пришли просить мира. Прекратить войну. Я привёз её как доказательство добрых намерений – чтобы показать, что не боимся, что доверяем. – Горечь в голосе обжигала. – А он… он использовал это как слабость.

Оберон провёл рукой по лицу. Пальцы дрожали – едва заметно, но я видела.

– Сказал, что это урок. Чтобы мы запомнили, кто сильнее. Кто контролирует эти земли. – Усмехнулся – злобно, без веселья. – Урок? Он убил невинную девочку ради урока.

Тишина повисла тяжёлая, как саван.

– Вот почему я хочу причинить ему боль. – Голос стал тише, опаснее. – Настоящую. Такую, чтобы он помнил об этом до конца своей бессмертной жизни. Чтобы каждый раз, глядя на тебя рядом со мной, он чувствовал то же, что чувствовал я, когда держал её разорванное тело на руках.

Что-то внутри меня дрогнуло. Не жалость – нет, не совсем. Но понимание. Боль узнаёт боль. Месть за убитую сестру. Рану, которую не залечить веками.

– А что касается финала… – Он вздохнул, отводя взгляд, плечи чуть опустились. – Твоего финала в моих землях.

Холодная честность вернулась в голос.

– Ты права. Люди не могут жить здесь вечно. – Пожал плечами – движение усталое, почти человеческое. – Рано или поздно вы начнёте чахнуть. Тосковать. Сохнуть, как цветы без воды. Это неизбежно. Ваши души привязаны к вашему миру, к короткой, быстрой жизни. Здесь вы как рыбы, вытащенные на сушу.

Он посмотрел на меня, и в глазах плескалось что-то похожее на сожаление.

– Но у тебя есть выбор. – Голос стал жёстче, увереннее. – Если через какое-то время ты захочешь уйти, вернуться в свой мир – я отпущу тебя. Через врата. Домой. К своей жизни.

Я засмеялась. Коротко, горько, надрывно – смех отозвался болью в груди.

– Как ты отпустил меня в Пограничье? – Прямо в глаза, не отводя взгляда. – Ты УЖЕ соврал. Обещал отвезти туда, а привёз сюда. Почему я должна тебе верить теперь?

Лицо Оберона не изменилось. Ни намёка на стыд, на раскаяние.

– Тогда у меня не было причин выполнять обещание. – Холодная логика. – Ты была ничейной. Свободной добычей. Я мог взять тебя без последствий, без нарушения законов.

Пауза. Он скрестил руки на груди.

– Но если согласишься на мои условия – станешь моей официально. По договору. По магическому контракту. – Голос стал увереннее. – А я не нарушаю договоров. Никогда. Слово короля фейри – это не просто слова. Это закон. Магический закон, который связывает меня так же крепко, как и тебя.

Он сделал шаг ближе, взгляд не отрывался от моих глаз.

– Если нарушу слово, данное в контракте – потеряю силу. Магию. Власть над двором. – Жёстко, чётко. – Это не угроза, которую я принимаю легко. Понимаешь? Когда я даю магическое слово – я связан им абсолютно.

Холодная логика. Неумолимая. Правдивая.

– Когда я получу то, что хочу… – Продолжал он спокойно. – Когда отомщу Морфросту, когда он увидит тебя рядом со мной, счастливую, довольную, выбравшую меня… – Пожал плечами. – Ты мне будешь не нужна. Зачем держать ненужную игрушку? Зачем рисковать магией ради того, кто уже сыграл свою роль?

Усмехнулся – без тепла, но и без жестокости. Просто констатация факта.

– Отпущу. Без условий. Через врата, обратно в твой мир. Ты вернёшься к своей жизни. Я получу свою месть. Все останутся довольны.

Я смотрела на него, пытаясь понять – врёт или нет. Читать фейри невозможно. Их лица, голоса – всё контролируется веками практики лжи и правды, сплетённых так тесно, что не разберёшь, где кончается одно и начинается другое.

Но логика… логика была железной.

Его рука опустилась, жест окончательный.

– Но до тех пор ты моя. Под моей защитой. В безопасности от Морфроста. – Голос стал увереннее. – Под моей властью, да. Но живая. Сытая. Защищённая.

Он развернулся к выходу, движения плавные, неспешные – как у человека, который знает, что время работает на него.

– Подумай. – Бросил через плечо. – У тебя есть время. Ночь. Может, больше.

Рука легла на ручку двери.

– А пока… – Обернулся, зелёные глаза сверкнули в свете факелов. – Будешь голодать. Здесь. Одна. Или согласишься. И получишь еду, комфорт, безопасность. Тёплую постель. Защиту от кошмаров.

Пауза. Улыбка – лёгкая, почти дружелюбная, но холодная.

– Выбор за тобой, дорогая. Всегда был и будет.

Дверь открылась бесшумно. Он вышел, движения неспешные, уверенные. Золотистые волосы сверкнули в последнем луче света из коридора.

Створка закрылась. Замок щёлкнул – тихо, но окончательно.

Я осталась одна.

В золотой клетке, наполненной запахом роз и мёда. Между двумя королями – один хочет сломать, подчинить, превратить в покорную куклу. Другой – использовать как оружие мести, живое напоминание о боли.

Я опустилась на край кровати, ноги подкосились. Руки легли на колени, пальцы сцепились так сильно, что побелели костяшки.

Тишина давила. Голод грыз изнутри. Усталость наваливалась тяжёлым одеялом.

И я не знала – совершенно не знала – какой вариант хуже.

Медленно легла на бок, подтянув колени к груди. Мягкие подушки приняли голову, шёлковое покрывало холодило кожу сквозь тонкое платье.

Закрыла глаза.

Слёзы жгли, но я не дала им пролиться.

Не сейчас. Не здесь. Не для него.

***

Прошёл день. Или то, что казалось днём в этом проклятом мире, где солнце никогда не садится полностью.

Я сидела у окна, обхватив колени руками, и смотрела на сады внизу. Красота. Бесконечная, идеальная красота. Цветы всех оттенков. Деревья под тяжестью плодов. Фонтаны, сверкающие на солнце. Фейри прогуливались по аллеям в лёгких одеждах, смеялись и танцевали под музыку, доносившуюся откуда-то издалека.

Идиллия.

А я сидела в башне, запертая, голодная и одинокая. Желудок снова свело судорогой.

Здесь даже не было воды. Я обыскала всё помещение. Ничего. Ни капли. В горле пересохло. Губы потрескались. Язык прилип к нёбу. Попробовала слизнуть капли конденсата с окна, но стекло было сухим и тёплым.

Магия. Даже воздух здесь подчинялся магии.

Часы тянулись бесконечно. Я то лежала на кровати, то ходила по помещению, то сидела у окна. Пыталась не думать о еде. О воде. Не получалось.

Желудок сжимался всё сильнее. Голова начала кружиться. Конечности налились слабостью. Я знала, что так и было задумано. Оберон не забыл обо мне. Не оставил умирать. Он давил. Ломал волю. Заставлял соглашаться.

Классическая пытка – лишение базовых потребностей.

И хуже всего – знать, что еда есть. Где-то в этом дворце. Человеческая еда, безопасная для меня. Всё, что нужно – это согласиться. Стать его.

Сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.

Нет. Не сдамся. Не так быстро. У меня есть время. Четыре дня до седьмой ночи. Я продержусь. Должна продержаться.

***

Ближе к вечеру створка открылась. Вскочила с кровати, сердце забилось быстрее. Оберон?

Нет.

Вошла женщина – та самая Элария, капитан стражи. Золотые волосы заплетены в косу, на ней лёгкая туника и брюки цвета листвы. В руках – поднос.

Запах ударил мгновенно.

Еда. Тёплый хлеб. Жареное мясо. Что-то сладкое – пирог или кекс.

Рот наполнился слюной. Желудок свело так сильно, что я согнулась, схватившись за живот.

Элария поставила поднос на стол у окна, не глядя на меня. Движения механические, равнодушные.

Я смотрела на поднос, не в силах отвести взгляд. Хлеб – румяный, с золотистой корочкой, от которого шёл пар. Мясо – сочное, на кости, с запахом специй и дыма. Фрукты. Яблоки, груши, что-то похожее на персики. Кувшин. С водой, наверное. Или с вином.

– Это… это из моего мира?

Голос прозвучал хрипло, словно чужой.

Элария наконец посмотрела на меня. Лицо холодное, безразличное.

– Нет.

Сердце упало.

– Это еда нашего мира. Летнего Двора. Если съешь – привяжешься. Не сможешь вернуться.

Пауза.

– Но если голодна – ешь. Король разрешил предложить.

Повернулась к выходу.

– ПОДОЖДИ!

Остановилась, не оборачиваясь.

– Где… где человеческая еда? Он говорил, что у него есть!

– Есть. Но ты получишь её, только если согласишься на предложение короля.

Вышла. Створка закрылась.

Я осталась одна. С подносом еды в трёх шагах от меня.

Смотрела на поднос. Потом на закрытый выход. Понимание пришло медленно, но верно.

Оберон говорил, что у него есть ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ еда. Для торговцев. Для дипломатов. Но присылает мне ЕДУ ФЕЙРИ. Специально. Чтобы я сломалась быстрее. Выбрала между голодом и привязкой к этому миру.

Сволочь.

Он не просто использует голод как оружие. Он использует саму мою природу против меня.

Ярость вспыхнула – горячая, очищающая. Думает, я такая глупая? Думает, сломаюсь за один день?

Нет. Ни за что.

Запах наполнял помещение, проникал в ноздри, сводил с ума. Подошла ближе. Медленно. Руки тянулись сами собой. Хлеб был тёплым. Я чувствовала исходящее от него тепло. Всего один кусочек. Один маленький кусочек. Утолить голод. Набраться сил.

Пальцы коснулись корочки.

НЕТ.

Отдёрнула руку, как от огня. Еда фейри. Привяжет к этому миру навеки. Я не смогу вернуться домой. Никогда. Даже если доживу до седьмого дня, даже если дойду до врат. Они не откроются. Потому что я уже буду частью этого мира.

Отступила от стола, прижав руки к груди.

Не буду. Не стану. Лучше голод. Лучше жажда. Но я вернусь домой. К маме. К Хлое. К своей жизни.

Повернулась спиной, вернулась к кровати и легла, натянув одеяло на голову. Закрыла глаза. Не смотреть. Не нюхать. Не думать.

Но запах просачивался. Настойчивый. Соблазнительный. Желудок сжимался всё сильнее.

Зажала рот рукой, сдерживая рвотный позыв.

Элиза продержись. Просто продержись.