Баффетт. Биография самого известного инвестора в мире

Многие медиазвезды чувствуют себя обделенными, поскольку прекрасно понимают, что баланс в СМИ уже сместился в сторону интернета. Герберт Аллен, впрочем, считает чушью новую парадигму оценки акций технологических компаний, основанную на кликах и отдаленных прогнозах роста, а не на способности компании зарабатывать реальные деньги. «Новая парадигма, – фырчит он. – Это как новый секс. Такого не бывает».

На следующее утро Баффетт, олицетворение старой парадигмы, встает рано, поскольку ему предстоит выступить с заключительным докладом. Он неизменно отклонял приглашения выступить на конференциях, спонсируемых другими компаниями, но всегда соглашался на просьбу Герберта Аллена выступить в Сан-Валли[11 - Ранее Баффетт дважды выступал на конференциях у Аллена – в 1992 и в 1995 годах.]. Заключительное выступление в субботу утром – главное событие конференции, поэтому вместо гольфа все едут в гостиницу, где устраиваются в креслах основного конференц-зала. Сегодня Баффетт собирается говорить о фондовом рынке.

В узком кругу он часто критикует рынок, который весь год «выстреливал» в ответ на рекламную шумиху, отправляя акции технологических компаний в бешеный рост. При этом акции его компании, Berkshire Hathaway, тащились позади, а его жесткое правило – не покупать акции технологических компаний – кажется теперь безнадежно устаревшим. Но все это никак не влияет на его принципы инвестирования.

До сих пор единственное его публичное заявление: он никогда не прогнозирует поведение рынка. Поэтому его решение сделать это в Сан-Валли беспрецедентно. Возможно, просто пришло время. Убежденность Баффетта тверда, он готов проповедовать[12 - Баффетт и Мангер много выступали перед акционерами на ежегодных собраниях Berkshire Hathaway, хотя это все равно, как если бы пасторы проповедовали перед собственными представителями низшего духовенства (причетником, дьячком).].

Он обдумывал эту речь неделями. Сначала он напомнит аудитории, что рынок – это не казино, где торгуют акциями, как фишками. За «фишками» стоят целые предприятия. Затем он обратится к истории: не в первый раз технологии, изменившие мир, всколыхнули фондовый рынок. Железные дороги, телеграф, телефон, автомобиль, самолет, телевидение – все это революционные способы заставить мир вращаться быстрее. Но насколько разбогатели инвесторы? Баффетт собирался все объяснить.

После завтрака место за кафедрой занимает Кларк Кио, который рассказывает, что именно через его отца, Дональда Кио, Баффетт заводил связи, которые привели его в Сан-Валли.

Дон познакомился с Гербертом Алленом в 1982 году в процессе покупки компании Columbia Pictures у Allen & Co. Тогда Кио занимал пост президента Coca-Cola и его настолько поразил нестандартный подход Герберта к продажам, что Дональд убедил его войти в совет директоров Coca-Cola. А в 1999 году Кио занял пост заместителя председателя совета директоров Allen & Co, формально покинув Coca-Cola. Заработав репутацию теневого гендиректора компании, он воплотил в жизнь слоган «всегда с Coca-Cola»[13 - Из статьи Эла Пейджела «Coca-Cola ищет лидерства в Мидлендсе», Omaha World-Herald, 14 марта 1982 года.].

В далеких 1950-х семья Кио жила в Омахе по соседству с Баффеттами. Тогда Уоррен спросил Дона, как он собирается оплачивать учебу детей в колледже, предложив вложить 10 000 долларов в партнерство с ним. Шестеро детей Дона учились в церковно-приходской школе за 200 долларов в неделю, сам он работал продавцом кофе в Butter-Nut. И вот теперь один из этих детей, Кларк, рассказывал аудитории: «Когда-то у нас не было денег. Такое не забывается».

Баффетт в своем любимом красном свитере поверх клетчатой рубашки присоединяется к Кларку на сцене[14 - Пространная речь Баффетта сокращена для удобства чтения.]:

– Кио были замечательными соседями. Правда, Дон вечно по-дружески напоминал, что, в отличие от меня, у него есть постоянная работа. Однажды моя жена Сьюзи попросила у Микки, жены Дона, одолжить миску сахара, и та дала целую упаковку. Узнав об этом, я зашел тем же вечером к Кио и сказал Дону: «Почему бы тебе не вложить 25 000 долларов в мое партнерство?»

Тогда супруги Кио отказали Баффету. Некоторое время спустя он вернулся и попросил 10 000 долларов, о которых только что рассказывал Кларк, и опять получил отказ.

– Но я не гордый. Поэтому пришел еще раз и попросил 5000 долларов, снова услышав «нет». Позже я еще раз отправился в дом Кио. Вокруг было темно и тихо, но я знал, что Дон и Микки затаились наверху. Поэтому я звонил в дверь. Стучал. Никакого толку. Вокруг темень, в доме ни огонька, читать – слишком темно, спать – слишком рано. Я помню тот день, как вчера. Это было 21 июня 1962 года. Кларк, напомни, когда ты родился?

– 21 марта 1963-го.

– Вот такие незаметные вещи и делают историю. Радуйся, что они не дали мне 10 000 долларов.

Аудитория умиляется очаровательной историей, а Баффетт переходит к делу:

– Сегодня я буду многозадачным. Герб сказал добавить несколько слайдов: «Покажи, что ты в теме, Уоррен». А когда Герб что-то говорит, в доме Баффетта это воспринимается как приказ.

Не пояснив, из кого именно состоит «дом Баффетта», он переключается на анекдот об Аллене: «В Овальный кабинет врывается секретарь президента США с извинениями. Он по ошибке назначил две встречи одновременно. Президенту предстоит выбрать между Папой Римским и Гербертом Алленом (Баффетт выдерживает паузу). «Пусть Папа заходит, – говорит президент. – По крайней мере, у него мне придется поцеловать только кольцо».

– Так вот, сотоварищи по лобызанию кольца, – продолжает Уоррен, – сегодня я расскажу о фондовом рынке. Об оценке акций, а не прогнозах курса на месяц или год. Оценка стоимости – это не предсказания. В краткосрочной перспективе рынок – это машина для голосования. В долгосрочной – машина для взвешивания. В конечном итоге, важен именно вес, но он увеличивается медленно. Количество голосов подсчитать легко, только этот способ недемократичен. К сожалению, как вы знаете, тестов на грамотность для допуска к голосованию не существует, а любые машины дают сбои.

Баффетт нажимает на кнопку, и на огромном экране справа от него появляется слайд презентации в PowerPoint. Билл Гейтс, сидящий в зале, затаил дыхание, пока Баффетт неуклюжими пальцами возится с первым слайдом.

ПРОМЫШЛЕННЫЙ ИНДЕКС ДОУ ДЖОНСА

31 декабря 1964 года – 874,12

31 декабря 1981 года – 875,00

Уоррен подходит к экрану и начинает объяснять:

– За 17 лет масштаб экономики увеличился пятикратно. Продажи у 500 компаний, входящих в список Fortune[15 - Список из 500 крупнейших компаний, ранжируемых по объему продаж. Список Fortune 500 принято рассматривать как условно репрезентативный для американского бизнеса.], выросли более чем в пять раз. А фондовый рынок остался на том же месте.

Баффет объясняет слушателям суть инвестирования. Чтобы вложить деньги приходится воздерживаться от потребления, тогда позже можно получить больше. Перед инвестором в этот момент стоят два вопроса: сколько он планирует получить обратно и когда. Баффет говорит, что Эзоп не разбирался в финансах, ведь в его афоризме: «Птица в руке стоит двух в кустах», не сказано, когда именно она будет столько стоить. Цену этого «когда» составляют процентные ставки, то есть стоимость заемных средств. В финансах это то же самое, что гравитация в физике. Когда процентные ставки меняются, стоимость финансовых активов – домов, акций, облигаций – тоже не стоит на месте, как если бы колебалась цена птиц. Вот почему иногда птица в руке лучше, чем две птицы в кустах, а иногда две птицы в кустах лучше, чем одна в руке.

Уоррен быстро произносит слова, так что они иногда налезают друг на друга. Он увязывает Эзопа с «бычьим рынком»[16 - Трейдеров, которые играют на повышение ставок, называют «быками», а рынок на повышение курса – «бычьим». Участники, играющие на понижение, получили прозвище «медведи», так как, в отличие от быков, которые поднимают жертву на рогах, медведи заваливают ее на землю. (Прим. ред.)] 1990-х. Тогда прибыли выросли намного меньше, чем в предыдущем периоде, но птицы в кустах стоили дорого, потому что процентные ставки были низкими. Мало людей хотели держать наличные деньги или птицу в руке, а за птиц в кустах инвесторы платили слишком дорого. Баффетт называет это фактором жадности.

Аудитория молчит. В зале полно технологических гуру, которые меняют мир, попутно обогащаясь на «бычьем рынке». Они восседают на портфелях, набитых акциями, которые торгуются по немыслимым ценам. Новая парадигма, рассвет эпохи интернета – все это приносит им удовольствие и богатство. Баффетт не имеет права называть их жадными: он сам годами копил деньги, был настолько прижимист, что написал на номерном знаке своего автомобиля thrifty – «бережливый». Большую часть времени он думал, как заработать, прозевал технологический бум и опоздал на поезд, а теперь «плюет в их шампанское».

Но Баффетт продолжает: есть только три возможности, при которых фондовый рынок продолжит расти на десять и более процентов в год. Первая – если процентные ставки упадут ниже исторического уровня. Вторая – если доля экономики, которая причитается инвесторам, а не наемным работникам, правительству и прочим, поднимется еще выше, хотя уже сейчас она превышает исторический максимум[17 - Прибыли корпораций в то время составляли более 6 % ВВП по сравнению с долгосрочным средним значением в 4,88 %. Позже они превысили 9 %, что намного выше исторических показателей.]. Третья – если экономика начнет расти быстрее нормального темпа[18 - Долгое время экономика США росла реальными темпами на 3 %, а номинальными (в которые входит инфляция) – на 5 %. Эти темпы редко повышались, за исключением периодов послевоенного бума или восстановления после тяжелой рецессии.]. Подобные оптимистические допущения Баффетт считает подменой действительного желаемым.

– Некоторые люди, – говорит он, – не ждали, что будет процветать весь рынок. Они полагали, что смогут отличить победителей от всех остальных.

Размахивая руками, как дирижер, он объясняет, что инновации могут избавить мир от бедности. Только люди, которые инвестируют в них, часто оказываются недовольны. Новый слайд демонстрирует список автомобильных компаний Соединенных Штатов, который занимает всего полстраницы.

Баффетт машет в воздухе 70-страничным списком:

– Здесь перечислены 2000 автомобильных компаний. Вероятно, автомобиль – самое важное изобретение первой половины XX века, повлиявшее на жизнь людей. Но на сегодняшний день из этого списка выжили только три[19 - American Motors, наименьшую компанию из «Большой четверки» автопроизводителей, в 1987 году выкупил Chrysler.]. И у каждой были времена, когда они торговались дешевле балансовой стоимости, то есть дешевле вложенных в компанию денег. Так что автомобили оказали огромное влияние как на Америку, так и на своих инвесторов, только в противоположных направлениях.

Он кладет пачку бумаг и запускает левую руку в карман пиджака.

– Иногда проигрывающих легко вычислить. Думаю, один очевидный кандидат на провал известен давно – я про короткие продажи[20 - Продавец «в короткую» или «в шорт» берет акцию в долг и продает ее, делая ставку, что она упадет в цене. Если это произойдет, «шортист» получит прибыль, выкупив подешевевшие акции. Если цена вырастет, он потеряет деньги. Короткие продажи обычно более рискованные, так как предполагают ставки против долгосрочных рыночных трендов.] лошадей.

Клик. На экране появляется новый слайд.

ПОГОЛОВЬЕ ЛОШАДЕЙ В США

1900 – 17 млн

1998 – 5 млн

– Честно говоря, я немного разочарован, что наша семья не торговала лошадьми «в короткую» все это время. Но должен же кто-то проигрывать.

Аудитория усмехается: в их сердцах бьется уверенность, что они победители, восходящие сверхновые звезды, пылающие на грани смены эпох.

Клик. Следующий слайд.

– Другое великое изобретение – самолет. В период с 1919 по 1939 годы существовало около 200 авиакомпаний. По данным двухлетней давности, все совокупные вложения в авиационную промышленность за всю ее историю принесли ноль долларов прибыли. Поэтому, если бы я оказался в Китти Хок[21 - Город в Северной Каролине, вблизи которого состоялся первый в истории полет самолета, который сконструировали братья Уилбер и Орвилл Райт. (Прим. ред.)], у меня бы хватило дальновидности и заботы об общественном благе, чтобы сбить Орвилла на землю. Это был бы мой долг перед будущими капиталистами[22 - Баффетт выражается метафорически. Он признавался, что раз или два инвестировал во что-то летающее, и оба раза неудачно.].

По залу вновь прокатывается смешок. Некоторые, очевидно, устают от подобных шуток. Но из уважения дают возможность Баффетту продолжить.

– Продвижение новых отраслей – прекрасная идея, потому что это легко. Гораздо труднее продвигать инвестиции в обыденный продукт. Знаете, почему товар, понятный лишь избранным, привлекательнее? Потому что количественных ориентиров для его оценки не существует.

Баффетт не жалеет соли на раны:

– Люди будут возвращаться снова и снова, чтобы инвестировать. Это напоминает историю о нефтедобытчике, который умер и попал на небеса. Апостол Петр сказал ему: «Я проверил, ты соответствуешь всем требованиям. Но у нас жесткое зонирование. Все нефтедобытчики – вон в том загоне, правда, он уже переполнен, так что ты там не поместишься».

Нефтедобытчик взглянул на загон и произнес: «Можно я скажу последние четыре слова?». Петр ответил: «Думаю, вреда не будет». Тот складывает руки рупором и орет: «В аду нашли нефть!» В секунду загон опустел, а нефтедобытчики бросились вниз.

Апостол Петр сказал: «Ловкий трюк! Располагайся, теперь все место в твоем распоряжении». Помолчав, добытчик отвечает: «Нет, я пойду с ребятами. А вдруг в этих слухах есть капля правды?»[23 - Этот анекдот Баффетт впервые озвучил в 1985 году в послании акционерам, ссылаясь на Бена Грэма.]

– Также люди относятся к акциям: легко поверить, что в этих слухах есть доля правды, – делает вывод Баффетт.

В зале раздается негромкий смех, который затихает, как только до аудитории доходит смысл сказанного. Значит, они, как те нефтедобытчики, настолько безрассудны, что тоже бурят нефть в аду, полагаясь на слухи.