Генрих VIII. Жизнь королевского двора

Естественно, лучше всего меблированы были покои короля. Наиболее важными предметами в них являлись троны, кровати и буфеты. Эти вещи считались священными и неприкосновенными: никому не позволялось сидеть на троне короля, «опираться на его кровать, приближаться к шкафу, где лежала королевская подушка, стоять на его ковре»

.

Из мебели времен Генриха VIII до наших дней не дошло почти ничего, однако тогдашние источники дают некоторое представление о том, как она выглядела. Многочисленные троны имели типичную для того периода Х-образную форму

, сиденье и спинку обтягивали бархатом или золотой парчой, которые закрепляли с помощью позолоченных обойных гвоздиков

. На трон клали подушку с кисточками, обшитую по краям витыми шнурами, рядом с ним ставили скамеечку для ног. Над тронным помостом простирался роскошный балдахин из парчи, дамаста или бархата, украшенный бахромой и кистями, на которые шло венецианское золото

; задник – кусок ткани, примыкавший к стене, – иногда расшивали королевскими гербами, вензелями и тюдоровскими розами. Королевскую подушку несли перед монархом в процессиях, и любое сиденье, куда ее клали, становилось троном – местом сосредоточения королевской власти

. На первой Большой печати Генриха VIII его изобразили сидящим на средневековом троне, однако к 1542 году, когда изготовили третью Большую печать, троны уже украшались тонкой ренессансной резьбой с античными мотивами

.

Трон королевы был меньше по размеру, с более низким балдахином, но украшался так же богато

. Кресел насчитывалось очень мало, и они, как и скамьи с высокими спинками, предназначались для высокопоставленных особ. Все остальные размещались на табуретах (во внутренних покоях) и на лавках (в наружных покоях). Никто, кроме королевы, не мог сидеть в присутствии короля, не получив на то его приглашения.

Богатство человека в те времена часто измерялось количеством кроватей: украшенные резьбой, с дорогими шторами, они обычно были самыми ценными предметами мебели, и нередко их завещали потомкам. У Генриха VIII было много роскошных кроватей. Одна, стоявшая в Виндзоре, площадью в одиннадцать футов, имела золотой с серебром балдахин и шелковые шторы

; такая же кровать принадлежала Генриху VII. Еще одну «огромную дорогую кровать» Генрих унаследовал от кардинала Уолси: у нее были позолоченные столбы, четыре шара с кардинальскими шапками, полог из красного атласа, расшитый розами, подвязками и порт-кулисами, и бело-зеленый подзор. Кровать Генриха в Хэмптон-корте имела восемь футов в длину, балдахин из золотой и серебряной парчи, окаймленный шелковой бахромой и пурпурной бархатной лентой, а также обшитые золотой лентой фиолетово-белые занавески из тафты

.

Жены короля тоже почивали в роскошной обстановке. У Анны Болейн была «великолепная постель», украшенная бахромой из венецианского золота и кистями из флорентийского золота

, а у Джейн Сеймур – «большая дорогая кровать» с драпировками, которые она вышила своими руками

.

В начале правления Генриха большинство королевских кроватей имели балдахин, прочный деревянный каркас и дощатое основание; около 1525 года их сменили веревочные сетки, поддерживавшие матрас или перину. Полог или балдахин подвешивался к потолку на шнурах. Днем шторы, державшиеся на прикрепленных к стене рейках, раздвигали и подвязывали. Иногда зимой вешали плотные, тяжелые занавеси, а летом – более легкие. Позже при Генрихе появились первые кровати с балдахинами на четырех опорах. Изголовья, ставшие выше, украшали замысловатой резьбой и росписью; мотивами для рисунков служили геральдические эмблемы, вензеля, части растений, фигуры людей и медальоны. В коллекции Баррелла (Глазго) есть дубовое изголовье кровати с инициалами Генриха VIII и Анны Клевской, выведенными краской, и гротескной резьбой, датируемое 1539 годом, а резное изголовье, хранящееся в замке Хивер, украшено английским королевским гербом и, как считается, принадлежало Анне Болейн. Это две единственные детали мебели, оставшиеся от Генриха VIII.

Покрывала для кроватей короля делали из лучших материалов – шелка, бархата и даже меха. Простыни шили из превосходного батиста. У Генриха были шерстяные одеяла, перьевые подголовные валики и подушки. Он спал не менее чем на восьми матрасах, каждый из которых был набит тринадцатью фунтами чесаной шерсти. Под королевской кроватью хранилась низкая койка на колесиках. Каждый вечер ее выдвигали для одного из джентльменов личных покоев, которые ночью по очереди дежурили у государя. Король не спал в парадных постелях, используя их для ежедневных церемоний вставания и отхода ко сну. Ночи он проводил в кроватях меньшего размера, не так обильно украшенных, которые стояли в его личных опочивальнях.

Важных гостей размещали в комнатах с великолепными постелями. В 1532 году Генрих приказал установить десять «дорогих кроватей» в Уайтхолле

. Служители двора и слуги спали на простых кроватях или деревянных лежанках.

В королевских апартаментах повсюду можно было видеть буфеты с выставленной напоказ посудой, шкафы и комоды. Часто их накрывали коврами, дорогим бархатом или парчой

. В соответствии с бургундским обычаем буфеты обычно делали в несколько ярусов или ступенчатыми: чем выше получалась «витрина», тем величественнее выглядел хозяин. Для важных государственных мероприятий у Генриха имелись двенадцатиярусные буфеты, охранявшиеся «буфетирами» (возможно, от названия этой должности – «buffetiers» – произошло народное прозвище стражников-йоменов лондонского Тауэра: «beefeaters», то есть «едоки мяса»). На буфеты также ставили блюда и напитки перед подачей на стол.

Золотая и серебряная посуда – кружки, блюда, кубки, чарки, кувшины и солонки – в то время являлась одним из важнейших символов статуса. Положение и достаток человека оценивались по его способности устроить ужин, не используя ни одной вещи из парадного буфета. Генрих владел 2028 предметами посуды

. Большинство их позже переплавили, сохранились только три вещи: часы-солонка из позолоченного серебра, подаренные Франциском I около 1535 года, – изысканный образец готического и ренессансного стилей

; королевский золотой кубок

, когда-то принадлежавший герцогам Бургундии; наконец, хрустальная чаша с золотой и эмалевой отделкой

. Часть посуды хранилась внутри личных покоев короля, в «огромных решетчатых сундуках», обтянутых кожей и обитых изнутри «бристольской красной» тканью

.

Есть сведения о том, что Екатерина Арагонская унаследовала кубок Говарда «Благодать»[22 - Кубок Говарда «Благодать» (англ. Howard Grace Cup) – чаша из слоновой кости, принадлежавшая Томасу Бекету, архиепископу Кентерберийскому, которая в XVI в. была оправлена в золоченое серебро и превращена в заздравный кубок. Предположительно, кубок был завещан Екатерине Арагонской Эдвардом Говардом (ум. 1513), верховным адмиралом Генриха VIII.] из слоновой кости и позолоченного серебра, украшенный драгоценными камнями. В 1520 году у короля и королевы имелись позолоченные кубки с их именами, выгравированными по краям, золотая солонка с гравированными инициалами «H» и «K» и эмалевыми красными розами, а также золотая чаша с эмалевыми розами, красными и белыми, «подаренная королю королевой»

. Сокол – эмблема Анны Болейн – восседает на крышке кубка Болейн, выполненного в античном стиле и несущего лондонское клеймо 1535–1536 годов

.

Из всех своих вещей Генрих особенно ценил часы – предмет роскоши, доступный в ту эпоху только очень богатым людям. В инвентарной описи его имущества перечислены семнадцать стоячих часов с курантами и «будильниками», которые «отбивают четверть и половину часа»; двое часов были «выполнены в виде книг» (Екатерина Арагонская также владела часами из золота с эмалью в виде книги), другие – оправлены в хрусталь, украшены рубинами и бриллиантами

. Помимо этого, у короля имелись «настенные часы, заключенные в стекло, с отвесами [гирями] из свинца и металла»; часы, которые отображали «приливы и отливы моря» или показывали «все дни года с планетами и [имели] три движущихся циферблата»; а также часы «античной работы», часы, украшенные розами, гранатами, и часы «в форме сердца» с боем. Одни часы стояли на резной подставке в личных покоях короля в Хэмптон-корте

, другие – на буфетах и шкафах, третьи вставлялись в настенные крепления. Король платил часовщику 40 шиллингов в год за обслуживание всех этих механизмов. Сохранились только настенные часы из позолоченного металла в стиле эпохи Возрождения, которые находятся в виндзорской Королевской библиотеке. На их гирях выгравированы инициалы и девизы Генриха VIII – «Dieu et mon droit» (фр. «Бог и мое право») и Анны Болейн – «The most happy» (англ. «Самая счастливая») в окружении «узлов влюбленных». Эти часы, возможно, были свадебным подарком Генриха Анне. Их точная копия хранится в замке Хивер.

Другие предметы, встречавшиеся в королевских покоях, ни по ценности, ни по занимательности не шли ни в какое сравнение с часами. Столы начала эпохи Тюдоров не отличались замысловатостью конструкции. Лишь те, что стояли на помосте в главном зале, украшались резьбой. Такие столы постоянно находились на своих местах, как, например, в поместье Мор

, и могли иметь более двадцати футов в длину. Однако большинство столов представляли собой просто доски, положенные на козлы, и уносились по окончании трапезы. Как в королевских покоях, так и в кабинетах столы покрывали тяжелыми скатертями с бахромой

.

До наших дней дошел складной письменный стол Генриха VIII

– превосходный с виду, изготовленный из окрашенного орехового дерева и позолоченной кожи. На нем изображены гербы короля и Екатерины Арагонской, которые поддерживают путти с трубами, Венера, Марс, медальоны в ренессансном стиле и фигуры, взятые из античного искусства. Обитый бархатом стол спереди снабжен доской, которую можно откинуть при поднятии крышки, получив доступ к трем ящикам; ручки расположены по бокам.

Многие предметы, особенно одежду и постельное белье, держали в дубовых ларях, иногда украшавшихся резными панелями с декором в виде складчатой ткани, листвы, фигур людей и животных. Расписные и позолоченные сундуки богачи заказывали во Фландрии или в Италии. Мастер Грин, королевский «делатель кофров», постоянно отправлял своему повелителю сундуки с выдвижными ящиками, обтянутые тканью или кожей и дополненные кожаными дорожными сумками

.

Будучи тщеславным, Генрих VIII располагал множеством «зеркал, чтобы смотреть в них». В то время зеркала изготавливали из полированной стали, стеклянные еще не вошли в употребление. У одного из них в отделке применили «фиолетовый бархат и позумент из венецианского золота, туго натянутые вокруг него»

. Другое, заказанное в 1530 году, было ростовым

. Королевские зеркала вешали на стены рядом с картинами и географическими картами. В длинной галерее Хэмптон-корта помещались четыре зеркала, а в Уайтхолле их было четырнадцать

.

На всеобщее обозрение выставлялись также «горшки из глины, расписной, называемой порселаном»

: вероятно, их привезли из Венеции, где фарфор («порселан») производили приблизительно с 1470 года. Что касается стеклянных изделий, то в одном только нижнем кабинете короля в Гринвиче было выставлено тридцать восемь штук

.

Двор Генриха можно назвать странствующим, как и все королевские дворы Средневековья. Обычно король переезжал с места на место около тридцати раз за год, хотя в конце его правления такое случалось реже. Зимой он, как правило, находился в Лондоне или его окрестностях, в другие же времена года совершал более долгие путешествия, иногда объезжая страну. Перемещения между резиденциями и сроки пребывания в каждой из них, измерявшиеся днями или неделями, зависели от различных факторов. Король руководствовался прежде всего политическими соображениями; второй по важности причиной переездов было его желание поохотиться в своих угодьях. После пребывания в доме монарха со свитой следовало тщательно убрать, проветрить и освежить его, к тому же имевшихся в округе запасов воды и продуктов могло не хватить надолго. Часто король менял место пребывания, убегая от чумы или других заразных болезней. Обычно он следовал по заранее спланированному маршруту, известному под названием «гест», но последний мог меняться.

Объем работы, выполнявшейся при перемещении двора, поражает воображение. Необходимо было перевезти не только придворных и слуг, но и большую часть мебели. Этим занималась служба Королевского гардероба. Требовалось разобрать кровати, снять со стен гобелены, упаковать одежду и постельное белье, спрятать ценные вещи в надежное хранилище или взять их с собой. Новый дом готовили к заселению грумы покоев и Личных покоев, которые должны были закончить все к прибытию короля