Песок пустыни ночью тёплый

Он подумал с тоской, – Может, зря пришёл? Может, не надо было?

Не мог не прийти, – устал! Человек устаёт – от бесконечной лжи, и этой своей трусости!

Он часто думал; может, я трус просто? Может, так лучше, никогда ни на что не решиться…

Там, где он работает есть маяк, – звезда на ножке, зелёным светит…

– Я слышала, что ты врач…

Посмотрела, в глаза снова, глазами зелёными.

– Да.

Что он мог, – только говорить «да» этой женщине!

– Расскажи!?

Он посмотрел на неё – с болезненной удивлённой тоской.

– Что ты хочешь знать?

Вновь вопрос этот безответный…

– Всё!

Посмотрела в глаза, осмелела, а может, отчаялась?

Он вдруг понял, что тоже отчаялся – «среди миров в мерцании светил»… Одинок!

Жена есть, – была, была, но ещё есть! Сын…

А он уехал, – в Саудовскую Аравию, на берег Красного моря! Лечить онкологию…

И онкология эта на одно лицо везде, или рожу! О какие гримасы её он видел! Не забыть, не успокоиться!

– Поговори со мной!

Прикоснулась к руке, как ангел, едва-едва.

Он понял, почему приехал – в его мире нет милосердия, в его жизни…

Ему захотелось сказать ей; знаешь, как это, онкология? Как война. Как ПТСР[1 - Посттравматическое стрессовое расстройство – отсроченная реакция на травмирующее событие, связанное с угрозой для жизни или эмоционально тяжёлыми обстоятельствами]. Надо долго лечиться. Надо всё забыть, чтобы вылечиться.

Он улыбнулся устало и нежно:

– Что ты хочешь знать?

Глава 2

«Они любят, как дети,

Любовью, полной нетерпеливой надежды,

Несмотря на взгляды,

В которых – отчаяние…

Несмотря на статистику,

Они любят друг друга, как дети.

Дети бомб,

Катастроф

И приближающихся угроз…

Дети цинизма,

Вооруженные до зубов…»

С неё всё слетело – маски и фальшь, она поняла: он сделал к ней шаг, шаг в бреду!

Бредовая встреча двадцать лет спустя!

Ей захотелось сказать ему, – не сказать – накричать: зачем ты приехал! Зачем ты опять всё спутал!

Тогда двадцать лет назад, он всё спутал…

Она больше этого не допускала… Любви? Даже к себе. Чтобы любить кого-то, надо любить себя. А ей не надо. Ей и так нормально!

Этот мужчина… С ним всё ненормально! С ним кажется, что всё можно вернуть…

Ей захотелось сказать ему; знаешь, какая я? Мучаю как котят, тех, кого люблю!

Какой он… Красивый! Седеет как голубь. Бронзовое лицо. Большие руки. И глаза как она помнит – голубые иконные…

Она хотела знать о нём всё – и ничего! Ничего не хотела узнать – слишком больно… Слишком поздно.

Что такое зрелость? Зрелость – это когда понимаешь, что поезд ушёл… Корабль, самолёт – всё ушло!

Захотелось сказать; расскажи про жену свою, какая она? К кому она добрее, к Тебе, или к себе?

Она посмотрела на его руки, такие большие, Давидовы.

Закурил, большая чёрная птица. Костюм чёрный, водолазка, Адамово яблоко, такое крупное на маяке шеи. Красивый. Немолодой уже. Глаза добрые нежные страстные. Этот человек полон страстей…

Ей захотелось объяснить ему глупо и абсурдно: знаешь, что такое страсти? Это когда Ты не властен над своей душой…