Ночь страсти

– Не думаю, ведь именно мне придется вынести все унижение медицинского осмотра, не говоря уже о том, что мне предстоит делить постель с человеком, который, по слухам, болен сифилисом.

– Сифилисом! – ахнула тетя Верена, словно говоря, что подобные слова доконают ее, и действительно чуть не упала в обморок. Ее голова склонилась в одну сторону, затем в другую, желтые завитки запрыгали, как нарциссы на весеннем ветру, а дыхание стало прерывистым. – Моя нюхательная соль! Мой флакончик!

Лорд Брокет похлопал жену по руке:

– Успокойся, старушка.

– Как вульгарно, – сумела выговорить тетя Верена. – И это за обедом.

– Теперь смотри, что ты наделала, гадкая девчонка, – сказал дядя Финеас, переводя взгляд на Джорджи. – Вижу, я напрасно тратил деньги на твое воспитание. Если бы та ничтожная женщина не умерла, я потребовал бы назад всю сумму до последнего шиллинга. Ты ведешь себя как простолюдинка, а не как благовоспитанная молодая леди, которая вот-вот должна стать графиней. – Он поднял свой бокал и нахмурился, обнаружив, что тот пуст. – А теперь вон, дерзкая девчонка. Я хочу спокойно закончить обед. – Он потянулся за графином.

Джорджи наклонилась над столом и передвинула графин так, чтобы дядя не мог до него дотянуться. Она упрямо встретила его сердитый взгляд. Он мог что угодно говорить о миссис Тафт, которая определенно была не лучшей кандидатурой, чтобы обучать девочек правилам хорошего тона. Но в данный момент Джорджи испытывала благодарность за то, что получила другие уроки от этой умудренной жизненным опытом женщины, например, как постоять за себя.

– Дядя, если вы не имеете отношения к этому предполагаемому браку, я обсужу его с лордом Данверсом. Пригласите его сюда. Хоть сегодня.

Дядя махнул рукой, выпроваживая ее из комнаты.

– Это невозможно. Этот человек занят собственными проблемами. Скорее всего, сейчас он уже покинул город. Сегодня утром его судили за предательство, по крайней мере так сообщается в «Тайме». – Он подвинул к ней лежавшую рядом с его тарелкой газету. – Считай, тебе повезло, что я имею право высказаться по поводу этого дела, иначе неизвестно, с кем бы ты была сейчас помолвлена.

– Он – предатель? – Она взглянула на заголовок статьи, и ей стало ясно, что на этот раз дядя был честен с ней. Предательство. Ее опекуна осудили за предательство. Ей бросились в глаза другие слова из длинной и обстоятельной статьи: «бесчестный», «трусливый», «чудовищный».

О чем думал их отец, оставляя своих дочерей на попечение такого человека?

Впервые в жизни Джорджи поймала себя на том, что предпочла бы иметь опекуном своего дядю. И она должна была признать, что нуждается в его помощи. Отчаянно нуждается. Она даже была готова угождать ему, если потребуется, как только перед ее мысленным взором возникла картина дряхлого, дурно пахнущего старика, который возьмет ее в свою постель. Этого было достаточно, чтобы сдержаться.

– Дядя, ведь вы обещали мне лондонский светский сезон, – сказала она, подвинув к нему графин вина, словно давая взятку. – Подарите мне его, так чтобы я по крайней мере могла попытаться найти более подходящую партию. Это всего лишь три месяца.

– Светский сезон? Тебе? – Дядя Финеас покачал головой: – Об этом не может быть и речи. Мы лишь выбросим на ветер кругленькую сумму. Возможно, это удастся твоей сестре, так как она получит неплохое состояние с помощью тети Верены. Но ты? Едва ли. – Он засмеялся, и его веселость пронзила ее сердце, хотя в его словах и была доля правды.

В двадцать один год она была уже несколько старовата для участия в ярмарке невест и прекрасно понимала, что не относилась к числу тех изысканных и образованных молодых леди, которых предпочитают мужчины из общества. Она была слишком высока, а ее фигура отличалась округлостью, так что ее нельзя было назвать изящной крошкой. К тому же слишком своевольная и прямолинейная, чтобы придерживаться в разговоре таких безопасных тем, как погода или любимое мороженое в кондитерской Гюнтера. При том, что ее излюбленными темами было итальянское искусство и новшества в навигации.

Однако почему бы не попытаться? Должен же найтись человек, который примет ее из рук дяди. Она отбросила остатки гордости и начала умолять его:

– И все же, дядя, вы не можете лишить меня возможности появиться в свете, если не ради меня, так из уважения к памяти моего отца.

Как только Джорджи произнесла эти слова, она поняла, что зашла слишком далеко, так как лицо дяди пошло пятнами того же красного цвета, что и вино в графине.

– К черту сезон! Я нашел тебе мужа с годовым доходом в двадцать тысяч фунтов, а ты ведешь себя как изнеженная и избалованная девица. И как ты смеешь обращаться к памяти отца, словно он был святым! Он сделал свой выбор, когда женился на твоей матери, этой французской дряни. Прислушался он к мнению своей семьи, своих друзей? Нет! Он получил жестокий урок когда она убила его, и я не допущу, чтобы эта семья вновь опозорила себя опрометчивым браком или другим столь же печальным скандалом. – Он перегнулся через стол и погрозил ей пальцем. – Слушай меня внимательно девочка, я больше не потерплю от тебя ни единого слова об этом деле. Ты выйдешь замуж за Харриса, и, уверен, ты не пожалеешь об этой сделке. – Угрожающий палец указал на дверь.

На какое-то мгновение в уме Джорджи промелькнули все контраргументы, но она знала, что это бесполезно. Оставалось только одно – взять все в свои руки.

Как только дверь столовой захлопнулась за племянницей, Верена покачала головой и раздраженно вздохнула.

– Сколько сил отнимают эти дети. Ты рад, что у нас не было своих собственных?

Она на минуту замолчала и отпила глоток вина. Ее взгляд не отрывался от того места, где стояла Джорджиана, превратившая их спокойную трапезу в отвратительную сцену.

Девчонка была подлинным сорванцом, и чудо, что Финеас сумел найти ей мужа, принимая во внимание ее дурные манеры и сомнительное воспитание.

Сомнительное воспитание.

Эта мысль заставила ее вздрогнуть. Что, если девушка не была дев…

– Тебе не приходило в голову, дорогой, – начала она, пытаясь найти подходящие слова, чтобы затронуть столь деликатную тему, – что твоя племянница может не соответствовать строгим требованиям лорда Харриса?

Брокет кивнул:

– Конечно, принимая во внимание, что ее воспитывала эта старая ведьма с сомнительной репутацией, хотя ее услуги и стоили довольно дешево. Не сомневаюсь, что она росла без должного присмотра. Один бог знает, какие опасности подстерегают девчонку в доках Пензанса. Кстати, тот носатый священник говорил, что она ежедневно ходила туда смотреть, как приходят и уходят корабли.

При этом известии глаза Верены расширились от ужаса.

Молодая леди в доках? Боже, с какими мужчинами была в контакте их Жоржета?

Сейчас самое время начинать собираться в деревню, поскольку Финеас объяснил ей, что они должны получить приданое Джорджи за то, что дали ей привилегию стать леди Харрис. Дурной репутации лорда Харриса в высшем свете вместе с историей о том, как он терял жен при самых подозрительных обстоятельствах, было бы достаточно, чтобы отказать ему в выборе невесты, достигшей брачного возраста, – герцог он или нет. Даже богатые горожане, готовые отдать все свое состояние, чтобы увидеть свою дочь герцогиней, не желали породниться с ним, хотя это и дало бы им возможность занять более почетное место в обществе.

По правде говоря, лорд Харрис перешел все границы приличий.

Однако для Брокетов он явился ангелом-спасителем. Со счетами и векселями, не оплачиваемыми вот уже несколько лет, и угрозами лишить их права выкупа заложенного имущества им до зарезу нужно было приданое Джорджи. Финеас утверждал, что деньги достанутся им. Приданое составляло вдовью часть наследства матери Финеаса, которая была завещана младшему брату, Франклину, а затем, минуя Финеаса и Верену, должно перейти к Джорджиане и Кэтлин.

Временами жизнь бывает очень несправедливой, подумала Верена. Эти несносные девчонки будут купаться в золоте, а их родственники останутся с пустыми карманами. К счастью для них, лорда Харриса вовсе не беспокоил вопрос о приданом Джорджи, все, чего хотел, – это еще одну жену, которая могла бы родить ему ребенка.

Но невеста должна быть девственницей. Это беспокоило Верену больше, чем ей хотелось признаться. Ведь если Джорджи не была так невинна, как они обещали лорду Харрису, ни о каких деньгах не может быть и речи.

И в каком они окажутся положении? Они будут опозорены, и им придется бежать из города?

Верене становилось дурно от одной мысли. Она снова взяла в руки свой вечно сопровождавший ее флакончик с нюхательной солью.

– Что, если результаты осмотра не удовлетворят лорда Харриса? Что ты тогда будешь делать? – спросила она мужа, и на ее глазах выступили слезы.

Финеас откинулся в кресле и вытер жирный подбородок.

– Тогда я отдам старому козлу младшую сестру. Она – дерзкая девчонка, но слишком молода, чтобы попасть в такого рода неприятности. – Он улыбнулся жене и потрепал рукой ее пухлые пальцы. – Не бойся, Верена, так или иначе, не пройдет и месяца, как одна из этих девчонок станет леди Харрис, и мне больше не нужно будет беспокоиться о нашем будущем.

Джорджи выскочила из комнаты и почти споткнулась о свою тринадцатилетнюю сестру Кэтлин, которая стояла на коленях перед закрытой дверью.

– Кит! – прошептала она, не желая, чтобы ее дядя и тетя обнаружили, что младшая из сестер подслушивала их разговор. Это только добавило бы строку ко все возрастающему списку грехов девушек.

Она схватила свою юную сестру за руку и потащила ее от двери столовой к лестнице.

– Сколько раз я говорила тебе, что подслушивание доведет тебя до беды!

Не обращая внимания на нравоучения сестры, Кит высвободила руку и прямо взяла быка за рога:

– Что ты собираешься делать, Джорджи? Ты не можешь выйти замуж за этого ужасного человека!

– Не знаю, – призналась старшая сестра. Отвернувшись от встревоженного лица Кит, она побежала вверх по ступенькам к их укромному уголку в мансарде.

– Дядя не может так поступить с тобой, это несправедливо, – жалобно произнесла девочка, следуя по пятам за сестрой.