Мастерская кукол

На стройплощадке кипела работа. Десятник покрикивал на рабочих в цилиндрах, налегавших на толстые веревки и канаты, возчики охаживали кнутами исхлестанные бока ломовых лошадей. Струи пара взмывали в небо, а вслед за ними, слегка раскачиваясь на тросах, поднималась на головокружительную высоту очередная ажурная поперечина полукруглого свода.

А было бы неплохо, вдруг подумал Сайлас, если бы организаторы Великой выставки попросили его изготовить один-два экспоната для раздела, в котором будут представлены предметы искусства. Но никто к нему с такой просьбой не обращался, и даже на его письма никто не ответил. Интересно почему?.. Чем всем этим сэрам и пэрам не нравится его коллекция? Или они просто не принимают его всерьез?..

Сайлас попытался подавить чувство обиды, но его руки сами собой сжались в кулаки. Словно подчеркивая его настроение, по небу побежали облака, запахло дымом: черные легкие индустриального Лондона ритмично сокращались, заполняя воздух зловонными миазмами. Где-то истерично заржала испуганная лошадь.

Нет, решил про себя Сайлас, он не должен сдаваться. Нужно удвоить усилия. Он будет работать, как вол, и когда-нибудь у него будет собственный музей, еще больше, чем этот. Ну а пока…

Тут он вдруг заметил в толпе мальчишку, который, стремительно шныряя между зеваками, одним быстрым движением выхватил белый платок из сумочки какой-то леди. Приглядевшись, Сайлас обратил внимание на растрепанные светлые волосы воришки. Эти волосы он сразу узнал, и на сердце у него сделалось чуточку теплее – все-таки он не один среди этой грохочущей стройки. Улыбнувшись, Сайлас крикнул:

– Эй, Альби!..

Но оборванец его не услышал. Сайлас шагнул к нему и с замиранием сердца понял: Альби попался. Какая-то женщина крепко держала его за запястье; белый платок свисал из пальцев мальчишки, как флаг капитуляции. Спотыкаясь о пучки травы, Сайлас заторопился вперед – он хотел спасти мальчишку, убедить женщину не сдавать его полиции, и вдруг с удивлением увидел, что Альби смеется.

Вновь замедлив шаг, Сайлас всмотрелся в женщину. Она была еще молодой, лет двадцати, и высокой, как мужчина. Ее длинные рыжие волосы были заплетены в толстую косу. Флик?.. Неужели это Флик – повзрослевшая, женственная, грациозная?.. Нет, этого не может быть, потому что… Кроме того, Флик была стройной, как тростинка, а эта молодая женщина стояла, слегка покренившись на левую сторону.

Нет, это не Флик. Сайлас знал это твердо, и все-таки все его тело пронизала какая-то странная дрожь. Так бывает, если потянуть за ручку дверного звонка в очень старом доме: натяжение передается по проволоке к дверному колокольчику, который начинает раскачиваться, и вот уже звуковые колебания разносятся по всему дому, с легкостью просачиваясь сквозь стены и потолки. Сейчас Сайлас Рид стоял словно зачарованный, чувствуя только, как в голове у него звенят маленькие колокольчики, а по мышцам и нервам разносятся зудящие вибрации.

Но что они означали, он понять не мог.