Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Винета

Год написания книги
1877
<< 1 2 3 4 5 6 ... 11 >>
На страницу:
2 из 11
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– И пришла, когда я уже целых полчаса был на полуострове, – торжественно заявил юноша.

– Я заблудилась, – объяснила молодая девушка, – и, быть может, до сих пор была бы в лесу, если бы меня не вывели.

– Кто же тебя вывел? – спросил граф.

– Леший! – засмеялась девушка, – один из тех духов древних гуннов[1 - Гунны – тюркские кочевые племена, вторгшиеся в 4 веке в Европу и Азию.], которые, как говорят, бродят в этих местах. Но теперь ты не должен больше расспрашивать меня, папа. Лев сгорает от нетерпения все разузнать; он всю дорогу мучил меня своими расспросами, а потому не услышит ни одного словечка!

– Выдумка! – со смехом воскликнул юноша, – это только отговорка, чтобы объяснить свое опоздание. Ты скорее согласна сочинить целую историю, чем признать, что я был прав.

Ванда собиралась ответить на это подтрунивание, но тут вмешалась княгиня. Она резко проговорила:

– Отговорка или нет, но в любом случае эта уединенная самовольная прогулка крайне неуместна. Я позволила тебе покататься по морю в сопровождении Льва и не понимаю, как он мог так надолго оставить тебя одну в лесу.

– Ванда во что бы то ни стало, хотела этого, – стал оправдываться юноша. – Она желала решить наш спор только таким способом.

– Да, милая тетя, я хотела этого! – молодая девушка произнесла это слово с таким ударением, которого, вероятно, не разрешила бы себе без спасительного присутствия отца, – и Лев прекрасно знал, что было бы совершенно напрасно удерживать меня.

Лицо княгини ясно выражало, что она и на этот раз находила нужным с полной строгостью противодействовать своенравию племянницы. Она намеревалась сделать ей серьезный выговор, но брат предупредил ее, быстро проговорив:

– Ты позволишь мне взять Ванду с собой? Я чувствую себя несколько утомленным с дороги, и хотел бы пойти в свою комнату. До скорого свиданья! – с этими словами он встал, взял дочь под руку и вышел с ней из комнаты.

– Дядя, кажется, совсем очарован Вандой, – заметил Лев, когда граф и девушка вышли из комнаты.

– Он избалует ее, – вполголоса произнесла княгиня, смотревшая им вслед. – Он окружит ее таким же слепым поклонением, как некогда окружал ее мать; Ванда скоро познает свою власть и научится пользоваться ею. Вот чего я боялась при ее возвращении к отцу. Уже первые часы доказали, что я была права. Что это за приключение в лесу, Лев?

– Не знаю! Вероятно, какая-нибудь выдумка Ванды. Сначала она различными намеками возбудила мое любопытство, а затем наотрез отказалась объяснить что-либо и потешалась над моей досадой. Ты ведь знаешь ее манеру.

– Да, я знаю, – на лбу княгини появилась складка, – Ванда любит играть всеми и давать всем чувствовать свои капризы. Тебе не следовало бы так потворствовать ей в этом, Лев, особенно по отношению к себе.

Молодой человек покраснел до корней волос.

– Я, мама? Да ведь я постоянно ссорюсь с Вандой.

– И, тем не менее, подчиняешься всем ее капризам. Но все это – ребячество; я хотела поговорить с тобой серьезно. Закрой балконную дверь и подойди ко мне!

Юноша повиновался; по его лицу было видно, что он чувствовал себя уязвленным, однако княгиня не обратила внимания на настроение сына.

– Ты знаешь, – начала она, – что я уже была один раз замужем, прежде чем отдала свою руку твоему отцу, и что от этого брака у меня есть сын. Ты знаешь также, что он воспитывался в Германии, но никогда еще не видел его. Это должно произойти теперь, ты с ним познакомишься.

Лев с выражением величайшего изумления обернулся.

– С моим братом Вольдемаром?

– С Вольдемаром Нордеком, да! – Ударение, с которым княгиня произнесла это имя, заключало в себе, может быть, невольный, но очень решительный протест против всякой связи между этим Нордеком и потомком рода Баратовских. – Он живет недалеко отсюда, в имении своего опекуна. Я известила его о нашем пребывании здесь и ожидаю его на этих днях.

Недовольство Льва испарилось; предмет разговора, по-видимому, крайне интересовал его.

– Мама, – нерешительно произнес он, – не могу ли я, наконец, более подробно узнать эту мрачную семейную историю? Я знал только, что твой первый брак был несчастлив, что ты совершенно порвала с родными Вольдемара и его опекуном. Однако и это я понял только из намеков дяди и старых слуг. Я никогда не решался задавать отцу или тебе вопросы по этому поводу, так как видел, что это причиняет отцу боль, а тебя сердит. Вы оба, казалось, старались не вспоминать об этом браке.

На лице княгини появилось странное выражение жестокости, и с такой же жестокостью она ответила:

– Без сомнения. Унижения лучше всего предавать забвению. Не спрашивай меня теперь об этом! Тебе известны факты, удовлетворись этим. Я не могу шаг за шагом вводить тебя в семейную драму, о которой до сих пор не могу вспоминать без ненависти к умершему. Я хотела совершенно вычеркнуть эти три года из моей жизни и никогда не думала, что буду вынуждена возобновлять эти воспоминания.

– Но что же заставляет тебя делать это? – поспешно спросил Лев. – Неужели наше возвращение? Мы ведь в любом случае поедем в Раковиц к дяде?

– Нет, мой сын, мы отправимся в Вилицу!

– В Вилицу? Но ведь это – поместье Вольдемара.

– Это поместье было бы моим, если бы не существовало завещания, которое лишило меня наследства. Теперь Вилица принадлежит моему сыну, и там, вероятно, найдется место и для его матери.

– Что это значит? – запальчиво воскликнул Лев. – Неужели ты хочешь унизиться перед Вольдемаром до просьбы! Я знаю, что мы бедны, но соглашусь скорее перенести все, от всего отказаться, чем допущу, чтобы ты ради меня…

Княгиня вдруг встала; у нее был такой вид, что сын невольно замолчал.

– Неужели ты считаешь свою мать способной унижаться? – спросила она. – Разве ты так мало знаешь меня? Предоставь мне позаботиться об этом деле! Тебе незачем указывать мне границы, которые я не должна переступать, я сама знаю их!

Лев молча опустил глаза.

– Неужели эта пылкая голова никогда не научится размышлять спокойно? – мягче спросила мать, подойдя к нему и взяв его за руку. – О, как это необходимо в жизни! Свой план относительно Вольдемара я приведу в исполнение сама. Доверься своей матери!

Она привлекла к себе сына, который молча прижал ее руку к своим губам. Когда она наклонилась к юноше, чтобы поцеловать его, то можно было видеть, что эта холодная женщина умела быть матерью и что Лев, несмотря на всю строгость, с которой она с ним обращалась, был ее кумиром.

Глава 2

– Сделайте мне одолжение, доктор, и бросьте свои вечные причитания! Говорю вам, парня не исправить! Я уже достаточно пробовал, шесть гувернеров один за другим помогали мне в этом, и все мы ничего не могли с ним поделать; вам же и подавно не удастся это, а потому предоставьте ему свободу!

С этой речью, произнесенной очень энергичным тоном, помещик Витольд обратился к учителю своего воспитанника.

Разговор происходил в угловой комнате помещичьего дома. Хозяин сидел в кресле у открытого окна, весь окутанный густыми облаками табачного дыма, который он выпускал из красивой трубки. Витольду было лет под шестьдесят, но вид у него был еще очень моложавый. При очень высоком росте и значительной полноте он производил впечатление человека в полном расцвете сил и здоровья, и его мощная фигура и голос представляли резкий контраст с тщедушной фигуркой наставника его воспитанника.

Доктору филологии Фабиану было лет за тридцать; его нельзя было назвать некрасивым, но его лицо носило слишком ясные следы болезненности и тяжелой жизни. Во всем его существе выражались робость и боязливость, которые являлись следствием его подчиненного положения и слышались также в голосе, когда он тихо проговорил:

– Вы знаете, что я обращаюсь к вам лишь в крайних случаях, но на этот раз вынужден прибегнуть к вашему авторитету, потому что совершенно не знаю, как быть.

– Что же опять натворил Вольдемар? О том, что он необуздан, я знаю так же хорошо, как и вы, но решительно не могу помочь вам! Что он убегает от ваших книг и предпочитает охотиться… э… в молодости я делал то же самое. Вся эта премудрость тоже не умещалась в моей голове. Что у него нет манер – ну, так их вовсе и не нужно; мы тут все свои люди, а если когда и приедут соседи, то тоже не соблюдают особых церемоний. Вы это прекрасно знаете и всегда удираете от нашей компании.

– Но подумайте только, – возразил наставник, – если Вольдемар со своим необузданным нравом попадет со временем в другие условия жизни, если он, например, женится…

– Женится! – воскликнул Витольд, прямо-таки оскорбленный подобным предположением. – Он никогда не сделает этого. Зачем ему жениться? Я остался холостяком и чувствую себя прекрасно, а покойный Нордек тоже сделал бы гораздо лучше, если бы не женился. Ну, со стороны Вольдемара, слава Богу, бояться нечего; он избегает всего, что называется женщиной… и очень хорошо делает.

Фабиан подошел на шаг ближе и произнес:

– Вернемся к началу нашего разговора. Вы сами согласны с тем, что мой воспитанник уже давно перерос вас и меня; необходимо отправить его в университет.

– Так и знал! Уже целый месяц ничего другого от вас не слышу. Да что делать Вольдемару в университете? Набивать голову всякой премудростью? Он изучил все, что необходимо порядочному помещику. В поле и во дворе он сумеет разобраться не хуже, чем мой управляющий, а с людьми справляется гораздо лучше меня. Что касается верховой езды и охоты, так за ним никто не угонится. Он у меня молодчина!

Наставник, по-видимому, вовсе не разделял этого восторженного мнения Витольда о своем воспитаннике. Конечно, он не смел высказать это вслух, однако все же возразил:
<< 1 2 3 4 5 6 ... 11 >>
На страницу:
2 из 11

Другие электронные книги автора Элизабет Вернер

Другие аудиокниги автора Элизабет Вернер