Асцендент. Продолжение истории дивергента

– Почему… почему нельзя было их арестовать?! – возмутилась я.

– Потому что по карте его мозга, начиная с этого дня, они представляли государственную угрозу, – спокойно пояснил Гасион Бал. – Всего хорошего.

Макс взял меня за локоть и слегка подтолкнул. Я еще какое-то время неотрывно смотрела на «штатного киллера», как его только что обозвал Макс, но потом все-таки пошла за Линчем. Вернулись в лицей мы поздно вечером.

– Нужно заполнить лист, – пробормотал Макс, когда мы подходили к черному входу лицея. Я бессильно уселась на ступеньку и включила проекцию, предоставив Линчу возможность заполнить лист всеобщего доверия. Каждый должен был ежедневно делиться с государством своими сокровенными мыслями. Это считалось добровольным жестом, но если несколько дней не вести дневник, тебя направят на психиатрическое освидетельствование. Ну а дальше уже, скорее всего, в Тортур как потенциального преступника, в лучшем случае просто сумасшедшим признают.

– Что писать? – поинтересовался Макс.

– Не знаю, напиши о том, как я ежика в лесу встретила.

– Ничего, что ты восьмой день подряд ежиков встречаешь? Мне кажется, что скоро тебе придет ответ со второго уровня: «Ежик сдох, дура».

– Ну и что? Не запрещено. Имею полное право встречать ежиков любое количество раз.

– В одном и том же лесу, на одной и той же поляне?

– Имею право, – повторила я.

Глава 2

– Добро пожаловать в центр исследований «Силенциум», – возвестил громкоговоритель. После чего послышался грохот опускающейся двери. В момент, когда она почти коснулась пола, мне пришлось подавить в себе желание сбежать. Свойство человеческой природы… Когда дверь закрывается, хочется оказаться на свободе. Пора бы уже начать запоминать поведенческие законы. Мне слишком повезло, чтобы терять время впустую.

Нас приветствовал Томас Пирр. Один из трех людей первого уровня, возглавляющих поведенческий сектор. Худой мужчина лет сорока в белом костюме, который ему совершенно не шел. Все люди первого уровня носили белое. Считалось, что это символизирует отсутствие каких-либо личных интересов. Они слишком умные, чтобы их иметь. Весь он был олицетворением силы, власти и какого-то вселенского спокойствия. За его спиной и возле каждой стены стояли операторы, снимающие новостной блок о новоприбывших в поведенческий сектор. Пирр вдруг зачем-то отвернулся, и я с удивлением увидела выглядывающие из-под глухого ворота татуировки. Ну надо же. Даже он, существо высшего сорта, когда-то был человеком.

Я скосила глаза в сторону и увидела Макса, который с таким же благоговейным трепетом слушал одного из трех руководителей сектора анализа и контроля поведения Томаса Пирра.

Кроме Макса, у меня здесь не было знакомых. Из лицея 21, уровень 5, только мы попали сюда. Прошли тест IQ, по результату которого нас определили на второй уровень поведенческого сектора.

– …Вы уже прошли тест на интеллект, сегодня вы получите свои карты будущего, метки и новые браслеты. Не важно, откуда вы сюда поступили, – Пирр вперился в меня своим цепким взглядом. По всем правилам нужно было отвести глаза. Черт. Нужно было опустить голову… – Теперь вы люди второго уровня, – продолжил он. Ненужную паузу в речи заметила, похоже, только я. Или просто показалось, что была пауза? – Второй уровень поведенческого сектора занимается наукой и общественным благоустройством. Вы будете определять, что нужно покупать, что есть, как одеваться, о чем думать. Если уж в глобальном смысле. Вершиной нашего развития, системой просчета будущего и корректировки судеб, достойны заниматься немногие. Чтобы исключить возможность ошибки, мы решили провести повторный тест, – по рядам пробежал тихий шелест недовольных голосов.

– Не проще сказать, у кого здесь высший балл, да и все? – парень, стоявший рядом со мной, решился озвучить мнение большинства. Операторы тут же повернулись в его сторону и стали снимать его испуганную физиономию крупным планом. На его бейджике было написано «Синто Хейз». Забавное имя. Второй уровень химического сектора, судя по синей одежде.

– Имя? – с неизменно брезгливым выражением лица поинтересовался Томас Пирр. Парень представился. Пирр удовлетворенно кивнул и продолжил свою речь. Суть ее сводилась к тому, что всего несколько человек станут сотрудниками центра поддержки «Касси», остальные будут так, полы подметать да вопросами моды заведовать.

– …Вашим непосредственным руководителем отныне будет Алекс Агарес, – подытожил Пирр. Тут к нам вышел вековечный старец. Агаресу было, по меньшей мере, лет семьдесят. На лице его не читалось ничего, кроме скуки. Глубокие морщины рассыпались от уголков его глаз. Бледная кожа на фоне белой одежды первого уровня смотрелась болезненно. В отличие от Пирра он обладал куда более зловещей славой. Алекс Агарес занимался центром поддержки Касси. Именно он решал, кому умереть, кому отправиться в Тортур, а кому жить с миром и своими мелкими, никому не интересными преступлениями. Алекс Агарес обвел всех присутствующих цепким взглядом и жестом приказал следовать за ним.

Я подождала, пока основная часть народа пройдет, нашла глазами Макса, кивнула ему и поспешила догнать остальных. В зале осталось несколько операторов, уже выключивших свои камеры и намеревавшихся поскорее убраться из этого слишком мрачного места.

– Что ты ему сделала? – прошипел мне на ухо Макс.

– Кому? – таким же злым шепотом поинтересовалась я.

– Пирру. Он всю речь тебя взглядом буравил, такое ощущение, что убить хотел.

– Может, потому, что я слишком умная?

– Вряд ли.

– Серьезно. 174 балла. Я попросила определить на второй уровень.

– Но это же показатель первого, – Макс был так шокирован, что даже остановился. Идущий следом за нами Синто смешно врезался в него. Парень зло чертыхнулся и обошел Линча.

– Мы имеем право просить понижение уровня. Здесь я добьюсь большего, – ответила я.

– Дура, – заключил Макс. – Первый уровень – это власть. Ты могла попытаться… изменить все.

– У тебя 173 балла, Линч. Невелика разница.

– Это другое, – тут же запротестовал он.

Колонна остановилась. Мы оказались в последнем ряду. Рост мне никак не позволял видеть то, что происходило впереди, оставалось только слушать бесцветный голос Агареса. Он сообщил, что сейчас все пройдут тест на понимание поведенческих законов. Как можно понимать то, что никогда даже не изучала, не понимаю. С другой стороны, все остальные здесь тоже ни черта не понимают. Да у нас с Максом был самый плохой из возможных лицеев. Среди всех присутствующих я нашла только пару человек третьего уровня, остальные все со второго и первого. Мы с Максом с пятого. С другой стороны, у нас максимально возможный интеллект. Отличный бонус.

Алекс Агарес провел браслетом по идентификатору входа, и двери в гигантский зал открылись. Все стены здесь были из материала, имитирующего стекло. Сквозь гигантские панорамные окна, разделенные тонкими черными линиями, виднелось все великолепие острова. Из-за нехарактерной для здешних мест солнечной погоды можно было даже разглядеть очертания гор по окаемке города. Проекции, но очень похожие на реальность.

По всему пространству зала на равных расстояниях друг от друга были установлены кресла, возле которых лежали проекционные очки. Так у каждого будет своя проекция и свои иллюзии, подсмотреть невозможно. Задачи формируются исходя из баллов и карты мозга. Точно так же, как в тесте на интеллект, ничего нового.

– Удачи, – бросил Агарес напоследок. Он посмотрел на нас и чересчур быстро вышел. Я оглядела присутствующих и стала ждать, когда кто-нибудь пойдет к креслу. Остальные ждали того же.

– Морган, пойдем, займем лучшие места в партере, – хмыкнул Макс и стремительно двинулся к креслу, расположенному прямо возле прозрачной стены. Я села в такое же кресло в следующем ряду, с сомнением взяла в руки очки и повертела их в руках. Как только я все-таки решилась надеть их на себя, программа возвестила о начале теста. Перед глазами появилась надпись: «Вам предлагается пройти лабиринт сознания». Сориентироваться удалось достаточно быстро. Это напоминало игру. Оказываясь в той или иной жизненной ситуации, я выбирала максимально полезное решение и подбрасывала нужное воспоминание, которое тут же встраивалось в ситуацию. Пару раз я прибежала в тупик. Один раз загорелся красный свет, означающий, что уровень счастья минимален. Несколько раз программа приводила меня в ситуацию «выбора». Поезд, полный людей, мчится на бешеной скорости, а на дороге стоит какой-то лунатик. Что делать? Убить лунатика или попытаться его спасти ценой жизни и здоровья десятка людей в поезде? Я точно знала, как ответить на этот вопрос, и без колебаний выбрала людей в поезде. Затем задача усложнилась тем, что на рельсах оказался ребенок. Один раз я выбежала к машине, на которой можно было спастись от цунами. Когда я уже завела машину, вдалеке показался отчаянно машущий руками человек. Я поехала вперед. В боковом стекле отражалась дикая и в то же время чудовищно реалистичная картина. Гигантская воронка постепенно проглатывала все живое на своем пути. Машина ехала достаточно быстро, чтобы попытаться спастись. Я резко ударила по тормозам и открыла двери. Шестеро человек. Один из них Линч. Это он отчаянно махал руками посреди дороги. Остальные были на это не способны. Раненые, чудом уцелевшие люди начали набиваться на заднее сиденье машины. Тут я поняла, что в машине не хватит места для всех. Какая-то бабка уже выталкивала меня с водительского сиденья. Ответ очевиден. Я резко открыла дверь машины и вывалилась на асфальт. Встать мне помог Линч. Отряхнувшись, я встала. Машина отчаянно взвизгнула и рванула с места. Я оглянулась на Линча. На его лице, словно на плохом зеркале, отражалось цунами. На этом программа выбросила меня из лабиринта.

Тест я прошла минут за десять. После чего сняла очки и стала щуриться от слишком яркого солнца. Оказалось, что я закончила первой. Следующим был Макс.

– Ну как? – поинтересовался Макс.

– Сейчас уже не уверена, что хорошо, – пробормотала я.

Если мы закончили первыми, может, мы просто сделали что-то не то? Ошиблись? Неправильно поняли задание. Мы ждали минут сорок, периодически перекидываясь ехидными замечаниями по поводу глупых выражений лиц людей в очках. Чем больше нарастала тревога, тем более ехидными делались наши замечания. В конце концов, нам надоело здесь сидеть, и мы двинулись к выходу из зала.

– Ключа у нас все равно нет, – заметила я.

Только сейчас я ощутила, как вымотал этот тест. Глаза буквально закрывались от усталости. Линч задумчиво постучал пальцем по идентификатору, и на нем загорелась надпись: «Введите свое имя».

– Все всегда проще, чем кажется на первый взгляд, – усмехнулся Линч и вписал два имени.

Двери распахнулись, и мы буквально врезались в Алекса Агареса. Я слишком шумно вздохнула, а Макс по инерции сделал шаг вперед. Агарес стоял, прислонившись к стене, и буравил глазами двери в ожидании человека, который выйдет первым. Вид у него был такой, что я не удивилась бы, если бы у него в руках оказался пистолет.

Глава 3

– Жилой отсек на третьем этаже, – сообщил он, смерив нас тяжелым взглядом.

– Похоже, у нас появился шанс занять лучшие комнаты в блоке, – пробормотал Макс, стараясь не смотреть вслед удаляющемуся Агаресу.

– Угу, и шанс на худший результат в тесте, – пробормотала я.

– Морган, прекрати, нельзя всегда предполагать все самое худшее. Надежда умирает последней, – не особенно уверенно запротестовал Макс.

Мы достаточно долго петляли по одинаковым коридорам «Силенциума», прежде чем нашли лифт.