Корни гор. Книга 2. Битва чудовищ

Спэрра взял конец веревки и тихо заныл. Вигмар подтолкнул его нижним концом копья. Продолжая ныть, тролль взял веревку в зубы и полез по отвесной скале вверх. За что он цеплялся и как не падал, Вигмар не мог и вообразить; но он именно затем и взял с собой тролля, чтобы тот пролез там, где человек не пролезет.

Нытье постепенно отдалилось вверх и исчезло. Нижний конец веревки оторвался от земли и висел теперь на половине человеческого роста, дергаясь, будто наверху происходила борьба. Потом по этой самой веревке ссыпался тролль и сразу юркнул за камень. Виден был только заостренный и выгнутый наружу кончик уха, которое, казалось, говорило: а теперь полезай сам и меня больше не трогай.

Вигмар повесил копье в петлю за плечо, подергал за конец веревки, убедился, что привязано крепко, и полез. Сомнений и страхов он не испытывал, потому что они ничего не изменили бы: надо, значит, надо. До сих пор Вигмар всегда находил в себе силы выполнить действительно нужное, так почему его источник должен иссякнуть именно теперь? Пятнадцать жизней, которые ему пообещала покровительница-Грюла, были еще далеко не исчерпаны, и одна из пятнадцати рыжих кос, отрезанная в очередную жертву, уже снова отросла.

Хёрдис стояла в трех шагах от входа в пещеру, крепко прижавшись спиной к каменной стене и почти сливаясь с ней. Невероятный гость приближался; ее сердце билось сильными, тяжелыми, почти болезненными толчками. В ее груди бился камень, ей было больно ощущать это, но она была почти счастлива, что опять, впервые за долгий срок, чувствует его биение. И это же дало ей ощутить, как далеко ушла она от живых людей. Но, может быть, этот гость принесет ей и другие перемены. Какие? Изумление и робость, любопытство и нетерпение заставляли ее дрожать, и Хёрдис прижималась к ненавистной, но привычной стене пещеры как в поисках опоры. Он пришел не просто так, он что-то принес ей. Что это? Что?

Гость влез в пещеру быстро и ловко, почти как тролль. Золоченый наконечник копья у него за спиной ярко блеснул при дневном свете, и Хёрдис зажмурилась на миг, но тут же гость вошел в полумрак, и блеск погас. Теперь копье тихо мерцало, как будто излучая свой собственный внутренний свет.

Выпрямившись, Вигмар окинул быстрым взглядом полумрак перед собой и сразу угадал в трех шагах высокую темную фигуру, прижавшуюся к стене. Заметить ее было трудно: волны темных волос окутали ее и почти слили с темнотой, только пятно лица чуть заметно серело. Хозяйка стояла неподвижно, как каменная. У Вигмара мелькнуло нелепое впечатление, будто он явился беседовать с каменным идолом чужого бога. Она – не женщина, она – дух, она – воплощенное сердце Медного Леса. Тут нет никого живого, ему отвечали духи, морочили, заманивали…

В пещере только мрак, тишина, бездонные и беспредельные. Казалось, что пещера тянется бесконечно далеко, что прямо здесь начинается дорога в непостижимые Нижние Миры. И первый житель эти миров, их страж, их посланец, стоял в трех шагах от Вигмара.

– Вообще-то оружие в гости принято не брать, но ты уж не сердись, что я оставил при себе мое Поющее Жало – без него здесь будет темновато! – дружелюбно сказал Вигмар. – Оно не причинит вреда здесь никому, ни тебе, ни твоему мужу.

– Хотела бы я видеть то, что причинит ему вред, – ответила Хёрдис. Эти слова навели ее на новую мысль, и она внимательно осмотрела копье. – Оно заклято? Как? Что за сила в нем?

– Оно заклято лишь на то, что не может причинить зла своему хозяину, то есть мне. А его сила – небесный огонь. Нечисть его боится. С одним зловредным мертвым оборотнем оно славно расправилось.

– А оно может причинить вред великану? – жадно спросила Хёрдис и даже шагнула вперед. – Убить его?

Вигмар не сразу нашелся с ответом. В голосе хозяйки было такое жгучее волнение, что он опешил: уж не желает ли она смерти своему мужу?

– Я пришел сюда не за этим, – сказал он наконец.

– А зачем?

Хёрдис попятилась и прижалась к стене в трех шагах от входа. Приглашать гостя дальше она, как видно, была не расположена и принимала его на пороге своих мрачных владений. Ее фигура была последним, до чего дневной свет дотягивался самым краешком, а сразу же за ее расплывчатыми очертаниями начиналась глухая, вязкая и притом упругая тьма, которая отталкивала от себя свет.

– Знаешь ли ты, что конунг квиттов Гримкель и конунг фьяллей Торбранд задумали совместный поход на Медный Лес? – сразу начал Вигмар.

Глаза из мрака внезапно сверкнули бледно-голубым светом и озарили напряженное лицо. От неожиданности Вигмар вздрогнул и на всякий случай отодвинулся от порога пещеры.

– Вот как? – глухим, отрывистым голосом воскликнула Хёрдис. – Он будет здесь?

Имя Торбранда потрясло ее, как падение камня потрясает тихую воду. Не зря она звала, ждала… Странный гость принес ей весть о том, в ком теперь заключались все ее надежды. Вот он, первый ответ на ее заклинания! То, что унес на себе ветер полнолуния, вернулось к ней со звоном Золотого ручья, и в самом сердце Хёрдис будто что-то треснуло и задрожало. Наверное, это чувствует скованная зимним холодом земля, когда ловит первый отблеск весеннего солнца. Он еще не согреет, но в нем – надежда, обещание, посланное добрым Бальдром, надежда на скорое пробуждение, на новую жизнь…

– Они оба должны быть здесь, – ответил Вигмар, не зная, кого она имеет в виду. – Они хотят подчинить себе Медный Лес и собирать с него дань. Людям, которые здесь живут, это совсем не нравится. Если уж у Медного Леса должен быть конунг, то люди скорее примирятся со своей собственной, родной ведьмой и ее мужем-великаном, чем с чужеземным конунгом, даже если он мудр, как Один, и справедлив, как Форсети. Может, мы поступаем глупо, но уж такие мы, ничего тут не поделаешь.

– Чего ты хочешь от меня?

– Не так уж много. Это будет зависеть от тебя. Если ты не хочешь, чтобы здесь правили фьялли, то ты поможешь нам их прогнать. А уж чем ты можешь помочь – это тебе виднее. Никого, я так думаю, не принудят к подвигам, которые ему не по плечу. И пусть каждый решает сам, какую пользу он может принести. Я так понимаю свободу. Первое, что нам нужно – это железо. Нам нужно оружие, чтобы биться. По всему югу Медного Леса железо отобрал Гутхорм Длинный… Ну да ты лучше меня знаешь, чем все это кончилось. Еще железо есть возле Турсдалена. Но мы были бы дураками, если бы пытались взять его без твоего позволения. А мы, может быть, безумцы, но не дураки. Если ты позволишь нам взять это железо, то мы сделаем все, что в человеческих силах, чтобы твоя долина не увидела больше ни одного фьялля.

Примерно так рассуждал он сам, прикидывая, стоит ли ему бросать свою северную усадьбу и протягивать руку Ингвиду Синеглазому. Выходило, что стоит: если выгнать фьяллей еще с юга, то до севера они не дойдут. Должна же и ведьма это понять!

Хёрдис усмехнулась. Она-то вполне поняла его рассуждения, но ему никогда не понять ее! Ни одного фьялля! Откуда ему знать ее желания? Может быть, кто-то из фьяллей ей нужен? Только один! Тот, кого она возьмет в плен, высушит и выпьет из него теплоту крови, как из нее самой выпил Свальнир! Чтобы снова стать человеком, живым и теплым! Чтобы ее сердце опять стучало легко и горячо, чтобы руки стали легкими и мягкими, уязвимыми, но живыми! И это должен быть фьялль, виновник несчастья квиттов. Только он, вообразивший себя сильнее всех.