Утренний Всадник

Неукротимый Баян открыл было рот, как вдруг над лесом пролетел далекий волчий вой. Казалось бы, ничего необычного, но Смеяна похолодела. Протяжный вой рождался где-то в глубинах леса, отражался от низких серых облаков и летел, летел, как птица с широкими крыльями. В нем было что-то глубинно-дикое, он словно шел из самой души волчьего племени.

Впервые в жизни его слыша, она сразу узнала голос Князя Волков.

Баян замер с раскрытым ртом, забыв, что хотел сказать и о чем шла речь. На глазах Смеяны вскипели слезы ужаса, мелкие мышцы лица отказались ей повиноваться, рот приоткрылся, как будто ужас встал в горле и не давал дышать.

– Ты что? – недоуменно спросил Баян, справившись с первым удивлением.

Он не обладал ее звериной чуткостью к дыханию Надвечного Мира, и такой испуг показался ему чрезмерным.

А она вместо ответа порывисто прижалась к нему и спрятала лицо у него на груди, как будто хотела укрыться от этого жуткого воя. Светловой, Держимир, попытка к бегству, их спор – все разом вылетело у нее из головы. Осталось то, чему она раньше не уделяла внимания, – разговоры о дебрическом оборотне. Напрасно она считала его выдумкой болтливых купцов. Он не просто был на самом деле – он находился не так уж далеко от них. Сын Велеса, Князь Волков, князь племени дебричей – слишком много, чтобы иметь его своим врагом и без разрешения вторгаться в его земли.

– Это он! – едва сумела выговорить Смеяна. – Оборотень! Он близко! Он идет к нам! Я его чую, ты понимаешь! Он идет сюда!

В ее лице и голосе было столько ужаса, что поверил бы и чужой. А Баян знал, что ей стоит верить. Вой повторился; теперь низкому, глубокому голосу Князя вторило несколько голосов потоньше – простых волков. И они были ближе, чем в первый раз.

Баян соображал быстро. Оторвавшись от Смеяны, бросился будить спящих. Вскоре все были на ногах, поспешно протирали снегом заспанные лица, оправляли одежду и оружие.

– Скорее седлать, и ходу отсюда! – распоряжался Держимир. – Дебрический волк нам не по зубам, в драку напрасную лезть нечего, попробуем уйти. А не выйдет – тогда и поглядим.

Он не так уж долго поспал, но стал гораздо бодрее, слабость и равнодушие прошли, он выглядел собранным и решительным.

– Он там! – Смеяна показывала на полуночь – как раз туда, куда им нужно было идти.

Ей было так страшно, что она не могла сдержать дрожи, хотелось скорее бежать без оглядки, прятаться. Только куда спрятаться от оборотня? Во владениях Князя Волков чужаку не укрыться и не запутать следа.

Время от времени вой доносился из чащи леса, и каждый раз он был ближе, словно накатывался волной.

– Они нас загоняют, – пояснил Дозор, знакомый с обычаями волчьей охоты, и его голос казался неестественно спокойным. – В кольцо берут. Давайте к реке – там простора больше.

Почти мгновенно собравшись и не тратя времени на то, чтобы разобрать свои лежанки и шалаш, дрёмичи поскакали по вчерашней тропе назад. При этом на память им не однажды пришла Звенила, тоже уехавшая по этой дороге. Холодом пробирало от мысли – уж не она ли и навела на них дебрического оборотня? Но Баян был прав: мертвой она причинила бы гораздо больше вреда, чем живая. Дебрический оборотень – хотя бы наполовину человек.

– Пятнадцать верст – не так уж далеко! – крикнул на скаку Баян, обернувшись к Смеяне. – Днем да по старой тропе – до Истира доскачем. А на Истире он нас не тронет! Истир и он уважает!

«Вы сами-то не очень Истир уважали, когда на Прочена напали!» – подумала в ответ Смеяна. Но хотелось верить, что Князь Волков чтит священную реку больше, чем несчастливец Держимир. Только вот успеть ли?

Теперь повод ее коня никто не держал, но Смеяна не испытывала желания ускакать от дрёмичей. Куда? К оборотню? Князь Волков внушал ей такой неодолимый ужас, что даже Держимир по сравнению с ним казался близким, чуть ли не родным. Ее ужас был даже больше, чем у других: она острее простых людей чувствовала силу Князя Волков. Эта сила была разлита в воздухе, искрилась в каждой снежинке, дышала в стволах деревьев. Это был его лес, его глаза скрыто наблюдали за беглецами из складок коры, это к нему несся по ветру шепот ветвей: «Здесь! Здесь!» Смеяне казалось, что эта сила уже пожирает ее, лишает воли к сопротивлению.

Кони тоже чуяли близость волков, и их не приходилось погонять. Довольно быстро дружина оказалась на берегу мелкой лесной речки, впадающей в Истир. Это уже была прямая дорога к спасению, верст на десять, не больше, и все немного приободрились.

Вдруг на снегу промелькнула цепочка волчьих следов. На скаку Смеяна не успела ее рассмотреть, но тут же заметила вторую, пересекавшую речку от берега до берега, потом вдоль их тропы потянулась третья. Волки тоже не любят вязнуть в снегу и предпочитают натоптанные тропы лосей или кабаньих стад.

Кто-то впереди охнул. Вскинув голову, Смеяна успела приметить за деревьями волчью тень. Волк бежал неспешно, свесив голову, и казался сутулым, усталым, равнодушным к топоту людей и лошадей. Но надежды на скорое спасение разом исчезли. Волчий вой слышался только сзади, а впереди было тихо. Может быть, как раз там их и ждали? Ведь на то и оборотни – даже в зверином обличье они сохраняют человеческий разум.

Додумать эту мысль до конца Смеяна не успела. Ехавшие впереди стали резко натягивать поводья, схватились за мечи и луки. Задние чуть не натыкались на них, дружина сбилась в тесную кучу. Держимир с ожесточенным лицом рванул меч из ножен. Смеяна дернулась с конем между двумя отроками, чтобы посмотреть вперед.

Неширокое русло заснеженной речки было перегорожено стволом толстой ели, и возле пня еще желтела на снегу свежая щепа. А посередине ствола спокойно сидел один-единственный человек. И, едва глянув на него, Смеяна всем существом ощутила, что это он и есть: Огнеяр Чуроборский, Князь Волков.

На первый взгляд вид его поражал, и тут же возникало убеждение, что именно таким он и должен быть. Смеяну удивила его молодость – если бы он был просто человеком, то она дала бы ему года двадцать три, не больше. Ростом он был невысок, шириной плеч тоже не отличался. На нем была серая безрукавка из волчьего меха, перетянутая поясом со множеством серебряных бляшек, сбоку за пояс был заткнут боевой топор с серебряным узором на обухе. Из-под накидки виднелись не шерстяные рукава свиты, как было бы уместно зимой, а белые рукава рубахи с красивыми, искусно вышитыми дебрическими узорами на предплечьях и возле запястий. Лицо его было смуглым, с правильными резкими чертами, блестящие глаза были чистого карего цвета, и в них тлела глубинная красная искра. Длинные черные волосы беспорядочно раскинулись по плечам, и в них виднелась длинная седая прядь, зачесанная ото лба назад. Его лицо выглядело спокойным и умным, но в нем было что-то настолько нечеловеческое, что ошибиться было невозможно. И он удивительно хорошо вписывался в образ зимнего заснеженного леса, был его живым продолжением. Сам лес глядел его глазами и дышал его грудью.

Без суеты, с любопытством оборотень окинул взглядом сбившихся в кучу дрёмичей, заметил их руки, сжавшие оружие, но сам и не подумал потянуться к своему грозному топору, как будто забыл о нем.

– Кто хочет попробовать меня подстрелить – пусть попробует, – спокойным, низковатым и очень звучным голосом предложил Огнеяр.

Он говорил негромко, но его ясно услышали все, как голос собственной души. А Смеяна некстати подумала, что человек с таким голосом должен красиво петь. Но разве оборотни поют?

– Давайте, – доброжелательно повторил Огнеяр. – Я даже не обижусь. А вы душу отведете и больше о глупостях думать не станете. Тогда и поговорим.

В нем не было ни злобы, ни замкнутости, а только непринужденная уверенность человека, привыкшего быть хозяином и знающего, что на его права никто даже в мыслях не покушается. Каждое его слово, каждое малейшее движение дышало силой, но он вроде бы и не собирался ни с кем биться. А зачем, когда и так ясно, кто здесь самый сильный?

– О чем нам с тобой разговаривать? – глухо выговорил Держимир, как выплюнул, с трудом подавляя дрожь в голосе.

Лицо его казалось застывшим и ожесточенным, он не мог побороть страха и презирал себя за это.

Оборотень усмехнулся, и у всех дрёмичей хлынула по спине холодная дрожь. Два верхних клыка у Огнеяра заметно выдавались из общего ряда белых, крепких, изумительно красивых зубов. А Смеяна уже не боялась: она была зачарована силой леса и самого Надвечного Мира, горячими волнами исходившей от него, он внушал ей ужас и восторг, трепетное изумление и смутную тоску. Это была та самая сила, которую она с детства чуяла в лесу, в себе самой, которую потом узнала в полудянке, даже в кикиморе, но многократно более цельная, слаженная, знающая себя и управляемая владельцем до последней капли.

– Не очень-то ты вежлив для гостя, Держимир дрёмический, – сказал Огнеяр. – Да отпусти ты свой меч. Лучше успокой коня, а то сбросит. Я проявил чудеса терпения – даже мой отчим был бы мной доволен. Ты прошел по моей земле и убил двух моих оленей – я не стал сердиться, думал, может, люди очень есть хотели. Тем более что шкуры и кости вы закопали как положено. Ладно, не я сотворил эти земли, не я проложил дороги и не мне запрещать людям идти своим путем. Но дальше начались безобразия, которых не потерпела бы даже моя жена, а второй такой доброй и терпеливой женщины нет на белом свете, ни здесь ни там.

Огнеяр многозначительно показал глазами на небо. А дрёмичи растерянно ждали продолжения. Совсем не так они представляли дебрического оборотня и свою возможную встречу с ним. Нет, он не был похож на обычных людей, но и на оборотней, как их представляют, тоже. Слова о жене он произнес бережно, и даже голос его смягчился. Все это вместе производило на дрёмичей такое впечатление, как будто они слушали его, стоя вниз головами. Никто уже не думал пускать в ход оружие, чутьем угадав, что оно не поможет, и отроки держались за мечи и луки просто по привычке, как за надежную опору, которая не даст совсем сойти с ума.

– В чем же ты нас обвиняешь? – спросил Держимир.

Он дышал глубоко и крепко сжимал челюсти, чтобы не стучать зубами. Но страх не вытеснил сознания того, что он князь и должен говорить за всех.

– Если бы вы просто прошли туда и обратно, я ничего не имел бы против, – спокойно ответил Серебряный Волк. – Я даже не стал бы трогать вашу чародейку, хотя она мне очень и очень не нравится. Но вы начали портить мне охоту. Зачем вы устроили этот буран? Не дети, должны понимать, как опасно делать такие глупости между солнцеворотом и новым годом. А теперь все эти безумные, разбуженные не ко времени бурные духи разлетелись по моей земле, а не по твоей, что было бы справедливо. Это что касается Надвечных. А теперь что касается земли. На свете много дураков, но они не всегда сидят там, где тебе бы хотелось. Ты разбойничал на моей земле, надеясь, что подумают на меня. Ведь так?

Огнеяр взглянул в глаза Держимиру, и медленно тлевшая красная искра в глазах оборотня вдруг вспыхнула, обожгла подземным пламенем. Отрицать было невозможно – он и так все знает сам. Держимир ничего не ответил.

– Что тебе было нужно? – спросил Огнеяр. – Дрёмические князья не так бедны, чтобы грабить на дорогах. У тебя довольно забот с заморянцами и рарогами, чтобы ты искал себе врагов на Среднем Истире без достаточной причины. Чего ты хотел?

– Мне нужна княжна Дарована, – через силу ответил Держимир. – Объяснить зачем или тоже сам знаешь?

Оборотень усмехнулся, опять показав клыки.

– Про меня рассказывают много всякой ерунды, – сказал он. – Если всех слушать, то я успел украсть полтора десятка княжеских дочерей – где нашел столько? – и всех их потом сожрал. На самом деле я увез только одну княжну, но вернул ее отцу в полной сохранности. А сейчас она – моя названая сестра. И глупо было думать, что я кому-то позволю ее обидеть. Кстати, где она?

Уверенная сила, звучавшая в его спокойном голосе, подавляла сильнее самой яростной угрозы. И не один из дрёмичей в эти мгновения поблагодарил судьбу за то, что в их руках оказалась не Дарована.

Огнеяр посмотрел на Смеяну. Она встретила его взгляд и застыла: его глаза казались ей окном в тайны Надвечного Мира. А он помедлил и улыбнулся.

– Вот оно что! – сказал Огнеяр, как будто ему сообщили что-то очень занятное. – И как я не догадался? Видно, к старости нос закладывает! – Он усмехнулся и потер пальцем крыло носа. – Я ведь тебя издалека чуял, только не знал, что ты – девица. Кто же, думаю, из нашего брата затесался… Иди ко мне, маленькая, я на тебя погляжу.

Смеяна не шевельнулась, но ее конь, повинуясь неслышному властному призыву, сам пошел вперед и остановился возле бревна. Князь Волков легко поднялся на ноги и снял Смеяну с седла, поставил на снег. Его руки были сильными, но ничего страшного от его прикосновения не произошло. Огнеяр снова взглянул ей в глаза, и Смеяна не могла отвести взгляда, словно его приковали на цепь. Впервые в жизни она встретилась с таким могучим существом, что ни о каком сопротивлении не могло идти речи.

– Кто ты? – негромко спросил Огнеяр, чтобы никто другой не слышал.

Он не хотел знать, в каком роду ее вырастили – он спрашивал, кто она на самом деле.

– Не знаю, – честно ответила Смеяна и виновато улыбнулась. – Моя мать умерла и ничего мне не сказала, а отца никто не видал…

Огнеяр не удивился.

– Так бывает, – ободряюще сказал он. – Мы, дети леса, порой долго о себе правды не знаем.

– Так я – дитя леса? – повторила Смеяна.

Казалось бы, Огнеяр не открыл ей ничего нового, она и сама всю жизнь об этом догадывалась, да и не она одна. Не зря родичи прозвали ее оборотнем. Но теперь это подтвердил истинный Князь Леса, сын самого Велеса, отца лесных стад, и догадки превратились в истинную правду.

– А ты не знала?

Огнеяр снова улыбнулся, лицо его смягчилось, и теперь он был не страшным, а красивым. Вдруг он пригнул голову Смеяны к своему плечу, наклонился и коротко лизнул ее в лоб. И она не удивилась, приняла это как самый естественный знак приязни. И бурная радость вдруг сменила прежний страх, она ликовала, восхищенная Князем Волков и счастливая тем, что он признал ее своей сестрой. Никакое княжеское звание не могло бы осчастливить ее больше.

– Но кто я, кто мои родичи на самом деле? – торопливо заговорила Смеяна. Разочаровавшись в мудрости Велема, она наконец-то встретила челове… встретила такое существо, которое должно было знать правду о ней. – Кто мой отец, откуда пришла моя мать? Ты знаешь это?

– Откуда же мне знать? – Огнеяр повел плечом. – Я же не ясновидящий. Я и о себе самом не много знал, пока не рассказали.

– Кто рассказал? – отчасти разочарованно, но не утратив надежды, спросила Смеяна.

– Сначала был у меня чародей могучий, Двоеумом звали. Только я теперь не знаю, куда он ушел и куда мудрость свою унес. Потом рассказала Оборотнева Смерть. Это рогатина священная. Она про всех оборотней все знает, сколько их ни есть.

– Может, и про меня знает? – спросила Смеяна, не удивившись, что где-то есть рогатина, умеющая разговаривать.

При взгляде на Огнеяра верилось в любые чудеса, особенно в такие, что имели к нему отношение.

– Может, и про тебя. Только она не здесь, и разговаривать с ней я не умею. Другие умеют. Если там буду – спрошу и про тебя.

Смеяна кивнула в благодарность.

– Но это не так уж важно, – тихо сказал Огнеяр. – Я не знаю, кто твоя мать, но знаю другое: тебе дала жизнь богиня Лада. И я рад, что встретил тебя.

Внезапно Смеяна заметила, что его губы не шевелятся. Его дух говорил с ее духом на языке, которого не слышат и не понимают смертные, даже самые близкие.

– Ты родилась против закона, ты родилась от любви, – продолжал голос, звучащий внутри ее души. – Богиня Лада – наша мать, и твоя, и моя. Лада сделала нас людьми, и в нас свет сильнее зверя.

Смеяна смотрела в глаза Огнеяру, не мигая и не помня ничего, и ей казалось, что она тоже видит те тайные тропы Надвечного Мира, где встречаются люди и звери, оборотни и берегини. Эти тропы не видны даже самым мудрым чародеям, они постигаются не знанием, а только нерассуждающей силой любящего сердца. Тайком от других детей Рода, создавших Небо и Землю в их бесчисленных отражениях, богиня Лада построила свой особый мир, куда пускает не всех.

– Они увезли тебя силой? – вслух спросил Огнеяр, отстранившись от Смеяны.

Она кивнула. Князь Волков поднял глаза на застывших дрёмичей, посмотрел на Держимира. Его взгляд был спокоен, но теперь из его глаза смотрело Велесово подземелье. И Смеяне снова стало страшно.

– Нет, нет! – поспешно воскликнула она и шагнула вперед, как бы желая заслонить дрёмичей от горящих глаз Серебряного Волка. – Они… Послушай!

Князь Волков посмотрел на нее.

– Послушай, он хотел… У него судьба злая, ему княжна была нужна, чтобы со Скородумом замириться, – принялась торопливо объяснять Смеяна. – А вместо княжны я попалась! Ну что же теперь… Он меня не обижал, они думают, я им буду удачу приносить…

– Еще бы! – Князь Волков двинул бровями и улыбнулся. –Мы все удачу приносим, если с кем в дружбе.

– Я с ними в дружбе! – поспешно заверила Смеяна и вовсе не считала эти слова ложью.

Разве она хотела Держимиру зла? И тем более его дружине? Перед лицом судьбы и Надвечного Мира князь дрёмичей показался ей так слаб и беспомощен, что непонятное чувство, то ли звериное, то ли женское, толкало ее вступиться за него.

– Отпустил бы ты нас… – добавила она.

– Тебя я не держу. – Князь Волков развел руками. – И этих людей, если они тебе нужны, тоже.

– Они мне нужны!

– Тогда забирай их.

Смеяна обрадовалась, а Князь Волков мимо нее посмотрел на Держимира, и его взгляд снова стал строгим:

– Я отпущу вас, чтобы ты знал, что тебе и правда очень повезло. Запомни на будущее: мне нельзя причинить вреда никаким оружием, кроме одного, которого тебе не достать. Я вышел к вам один, чтобы вы с перепугу не поранили кого-нибудь из моих стай, из лесных или человеческих. Но я мог бы раскидать ваши кости по всем окрестным лесам, притом обглоданные до блеска.

И Смеяна знала, что он ничуть не шутит. Немного опомнившись и попривыкнув к Огнеяру, она почуяла, что вокруг полным-полно волков, есть и люди, и лошади. Он был здесь вовсе не один, и кольцо вокруг них было плотное.

– Моя сестра просит за вас, и потому я вас отпускаю, – окончил Князь Волков. – Но если ты когда-нибудь посмеешь обидеть ее хотя бы мыслью… Имей в виду: для меня не существует ни расстояний, ни стен, ни засовов. Ты все понял?

Держимир молча кивнул, но потом собрался с силами и ответил:

– Да, я понял. Я понял даже больше, чем ты думаешь, не надо считать меня глупее осинового пня. Если бы мы с тобой встречались раньше, я и не подумал бы ездить за смолятичской княжной. Что ты сказал бы, если бы я предложил тебе союз? У нас с тобой есть общий враг – личивины.

– Вот это разговор умного человека! – Огнеяр обрадовался, как будто и правда не надеялся услышать ничего, кроме стука зубов. – Личивины-Волки подвластны мне и присмирели, но Рыси и Медведи обнаглели вдвойне. Этой зимой рано, а вот о следующей стоит подумать. До тех пор Рыси успеют натворить столько, что даже моя жена не будет отговаривать меня от похода.

– Она боится за тебя? – шутливо шепнула Смеяна.

Огнеяр обернулся и снова подмигнул ей.

– За личивинов, конечно, – шепнул он в ответ. – Она все время твердит мне, что убивать – нехорошо. Но ты-то знаешь, кошечка лесная, что иной раз без этого и с голоду умереть недолго. Это они, берегини, цветочным духом питаются, а нам, волкам, нельзя.

Держимир тронул коня, устав от неподвижного сидения. Огнеяр легко подсадил Смеяну на седло. При этом он быстро сунул ей в руку что-то маленькое, округлое и горячее.

– Вас проводят до ваших земель самой короткой дорогой, – сказал он Держимиру. – А если кто попробует вас искать, то на моей земле не найдет. А у себя вы сами хозяева. И помни, что я тебе сказал.

Князь Волков показал глазами на Смеяну. Держимир кивнул.

– Благо тебе буди, – сказал он, с трудом выговаривая непривычные для него слова. – Летом… Свидимся?

– Время придет, я сам тебя найду. А я очень понадоблюсь – у нее спроси.

Огнеяр кивнул на Смеяну. Она сама не поняла, как сможет помочь найти его, но поверила, что сможет. Ей вдруг стало легко, словно эта встреча прибавила ей сил.

Из-за деревьев показался волк, за ним второй.

– Эти вас и доведут, – сказал Огнеяр. – Велес и Макошь да будут с вами! Прощайте!

Он махнул рукой, в последний раз встретился глазами со Смеяной, и дружина дрёмичей стала разворачиваться. Два волка устремились вперед по руслу речки, указывая дорогу, дрёмичи поскакали за ними. Смеяна несколько раз оглянулась – Князь Волков стоял на том же месте, положив руки на пояс и провожая ее глазами. Его серая накидка и черные волосы быстро слились с зимним лесом, и в последний раз Смеяна уже не смогла рассмотреть, человек стоит на том месте или волк.

Когда речка повернула и деревья скрыли Огнеяра, Смеяна разжала ладонь. Там лежала серебряная бляшка с пояса Огненного Волка. И Смеяна поспешно сжала кулак, словно боялась потерять.

Глава 3

В сумерках одна из девушек тихо скользнула из верхних сеней в горницу и принялась что-то шептать на ухо няньке, Любице.

– Что там такое? – окликнула их Дарована.

Она заметила, что кормилица и девушка несколько раз украдкой глянули на нее.

– Да вот, говорит, что там какая-то баба пришла, – с недовольным видом ответила нянька. – Каким тут еще бабам ходить? Будто мало нам хлопот!

– Не ворчи, – попросила ее Дарована. – Чего она хочет?

– Говорят, она ведунья, – неуверенно пояснила служанка. – Здешние говорят… Говорят, они ее не знают, но она из ведуний.

– Ну и что? – сердито воскликнула Любица. – Гнать бы ее, а то еще сглазит! Возьми ее леший! Одни беды от этих шепотух! Говорили же нам из Велишина не выезжать! Нет, понесло…

– Матушка! – с мольбой и упреком воскликнула Дарована, стремясь остановить поток ворчания.

Отчасти Любица была права: велишенская ведунья Шепотуха предупреждала об опасности в дороге, и ее не послушали напрасно.

– Славенские думают: может, пустить ее княжича посмотреть? – добавила девушка. – Чужая – боязно, да другой негде взять. Свою-то они в буран потеряли. Не век же ему так лежать!

Княжичу Светловою и в самом деле требовалась помощь. С самого бурана он оставался без памяти, не заметил даже переезда в Журченец и вот уже второй день лежал на пышной мягкой лежанке, заботливо приготовленной здешней боярыней в одной из тихих теплых горниц. В Журченце не было своей ведуньи, а посланные за Шепотухой в Велишин сани еще не вернулись. Кремень горько сожалел о пропаже Смеяны: уж она-то поставила бы Светловоя на ноги! Но о ней по-прежнему не было никаких вестей. Впору в воду глядеть.

Послав отрока за ведуньей, Кремень ждал на крыльце, пока ее отыщут в черной клети. Зрелище ровно и высоко горящего священного огня на дворе успокоил воеводу: нечистый духом не смог бы пройти мимо пламени.

Наконец в низкой двери возле крыльца мелькнула беловолосая голова отрока, а потом на свет показалась женщина. Даже и не зная, кто она, любой с первого взгляда понял бы ее принадлежность к служителям Надвечного Мира. Ее выделял не волчий полушубок и даже не множество серебряных подвесок в виде лягушиных лапок, а застывший, напряженный и отсутствующий взгляд, смотрящий не на этот мир, а на другой, невидимый простым глазам. Черты ее лица выглядели невыразительными, мертвенными, даже возраста у нее, казалось, не было. Глянув на нее, Кремень внутренне содрогнулся: лицо самой Зимерзлы едва ли покажется более безжизненным и отстраненным. Да какая от нее может быть польза?

– Ты звал меня, воевода? – безразличным голосом спросила ведунья, остановившись возле крыльца, но глядя не на Кременя, а куда-то мимо него.

Он бегло глянул ей в глаза, стараясь поймать ее взгляд – откуда она его знает?

– Звал, – хмуро ответил он. – Кн… Парень у нас захворал. Другой день без памяти лежит. Лихорадок вроде нету, а и чувства нету. Поможешь?

Ведунья непонятно улыбнулась, медленно и вяло, как медленно и вяло было каждое ее движение, и посмотрела наконец в глаза воеводе. Ему показалось, что его слова чем-то ее обрадовали, и это было неприятно, словно она радовалась чужому несчастью. Но и отослать ее Кремень уже не смел: в ней чувствовалась глубокая, медленно текущая сила, как могучая река, живая под толстым слоем льда.

– Не пускал бы ты ее, батюшка, – с сомнением шепнул Кременю Преждан, стоявший за спиной у отца. – Глаза-то какие нехорошие…

– Я могу помочь вам, – сказала тем временем ведунья. – Я умею помогать князьям нести их бремя. Едва ли хоть один волхв по всему Истиру умеет делать это лучше меня.