Спящее золото. Книга 1: Сокровища Севера

Гейр вспомнил о Вигмаре. Перед глазами пронеслось: уродливый фьялль бьет клинком по горлу Лисицы, и тот спиной вперед летит в воду. И все, только всплеск и шум волн. И темный блеск крови на клинке фьялля. Гейр поежился, огляделся, вдруг ощутив пустоту вокруг. Ему бы и в голову не пришло назвать Вигмара своим другом, но без него сразу стало одиноко. Он был надежным спутником. И ведь приближение фьяллей первым учуял именно он. Если бы не Лисица, то скольких враги перебили бы еще спящими?

– А-а-а-и-и-ий! – вдруг завизжал Книв, и Гейр даже не сразу узнал голос брата. Бывшего брата, да возьмут его тролли!

Все повернулся к парню. А Книв вопил, с перекошенным от ужаса лицом указывая в сторону берега.

Сжав выпущенную было рукоять меча, Гейр вскочил. И охнул: от шумящей полосы прибоя к ним приближалась, пошатываясь, страшная, но чем-то хорошо знакомая мокрая фигура.

Пробрала холодная дрожь: его же убили… Сам видел…

Квитты застыли кто как был, раненые выпустили из рук недомотанные концы повязок. А Вигмар подошел к самому костру и обессиленно сел прямо на землю. Гейр вытаращенными глазами смотрел на его горло. Ни раны, ни шрама, ни даже царапины. Только нижняя губа рассечена, должно быть, краем фьялльского щита, и по рыжей щетине на подбородке медленно ползет размазанная кровавая дорожка. Тяжело дыша, полуопустив веки, мокрый с головы до ног, Вигмар оперся руками о землю перед собой и свесил голову, пытаясь прийти в себя. Рыжие косы от воды казались черными.

– Ты живой? – осторожно спросил Хамаль, один из хирдманов Вигмаровой усадьбы.

Вигмар поднял голову, губы его дрогнули. По привычке насмешничать он хотел ответить «нет», но понял по лицам, что его ответ примут за правду. А драться еще и с собственными спутниками не хотелось. На сегодня даже ему было достаточно.

– Копье… утопил… рябой тролль… да обнимет его Хель! – в несколько приемов выговорил он и шумно перевел дух.

– Я же видел… – севшим голосом пробормотал Гейр. – Он же тебя… по горлу…

Вигмар запрокинул голову, показывая всем целое горло. Он не тратил слов на убеждения, но Гейр сам вспомнил. Вспомнил, почему Вигмар заплетает на голове пятнадцать кос и привешивает к концу копья лисий хвост. Он считает своим покровителем Грюлу – пятнадцатихвостую лисицу-великана, могучий дух, обитающий в осиновых рощах, вересковых пустошах, ольховых болотах и серых гранитных россыпях северной части Квиттинга. Ее изредка видят, но никто не пожелает встречаться с ней вторично: таким огромным, неодолимым ужасом наполняет человека эта встреча. А Вигмар сын Хроара поклоняется ей и говорит, что лисица помогает ему. Он такой: ищет то, от чего другие стараются держаться подальше. Рагна-Гейда говорит, что Вигмар стремится вновь и вновь испытывать собственные силы, словно хочет непременно выяснить, где же их предел. По слухам, Грюла иной раз одалживает своему любимцу одну из жизней, которых у нее в запасе множество. Без ее покровительства Вигмар уже не раз успел бы погибнуть. Теперь Гейр своими глазами видел: все это не пустая похвальба. Лучше бы он оказался оборотнем – это как-то понятнее.

Опомнившись от изумления, Скейв кормчий снова принялся ворчать и причитать, здоровые занялись ранеными. Гейр пытался кому-то помогать, но на душе было так тошно, что все валилось из рук. В первый раз отец доверил ему «Оленя» – и вот, остался и без корабля, и без товара. Вспомнились тяжелые всплески – это фьялли выбрасывали за борт железные крицы*, которые Гейр вез на Квартинг, чтобы там обменять на хлеб. Отличное квиттингское железо, самое дорогое во всем Морском Пути! Но фьяллям важно было взять на корабль побольше людей. Что же все это значит?

«Конунг ждет!» – вспоминал Гейр крик толстого фьялля. Тролли их знают!

Немного отдышавшись, Вигмар тряхнул головой, перебросил со спины на грудь несколько мокрых кос, выбрал одну и отрезал, а потом, шепча что-то, положил в пламя. Мокрые волосы не хотели гореть, пошел пар, но потом вся коса разом вспыхнула. Грюла приняла жертву. Вигмар неотрывно смотрел в пламя, а Гейр поспешно отвел глаза: он не хотел даже мельком увидеть там то же, что разглядывал рыжий оборотень.

Глава 2

Еще издалека, спускаясь в долину со склона холма, Вигмар заметил возле ворот усадьбы Хьертлунд несколько движущихся цветных пятен. Ветер раздувал плащи, как разноцветные листья: красные, зеленые, коричневые, рыжие.

– Посмотри, Вигмар, это Атли! – Эльдис тоже увидела и затеребила брата за рукав. – Это Атли Моховой Плащ! Я же тебе говорила, что он тоже приедет, а ты мне не верил!

– Почему не верил? – неохотно отозвался Вигмар. Приезд Атли его не обрадовал, и на то имелась веская причина. – Я думал, что Стролинги не станут его приглашать. А раз уж пригласили, то как же ему не приехать? Те, кто побогаче, тоже не упустят случая наесться до отвала у соседей!

Вигмар пожал плечами и снова с досадой ощутил пустоту вместо привычной тяжести копья за спиной. Свое копье с лисьим хвостом он утопил на побережье, а другого подходящего дома не нашлось. Род Хроара-С-Границы был далеко не самым богатым в округе. Строго говоря, вовсе не богатым. Чтобы не опозориться перед людьми, Вигмар взял с собой к Стролингам один из тех мечей, что снял с фьялльских утопленников. Второй пришлось продать по дороге на каком-то гостином дворе – возвращаясь из бесславного похода, даже Гейру сыну Кольбьерна пришлось считать каждый пеннинг*, чего уж говорить о нем! А мечи у фьяллей оказались неплохие – сразу видно дружину самого конунга. Вигмар продал тот, что похуже, – получил полторы марки*. Мог бы выручить и больше, но тертый торговец-слэтт разглядел, что как раз из нужды в серебре Вигмар продает меч. С оставшимся же не стыдно было прийти в гости хоть к Стролингам, хоть к кому угодно. И что на рукояти фьялльский молоточек – тоже хорошо. Всякий поймет: это добыча.

Когда Вигмар и Эльдис с пятью хирдманами (составлявшими всю дружину усадьбы Серый Кабан) въехали в ворота Оленьей Рощи, двор уже наполнился народом. Сразу видно: Стролинги устраивают пир и созывают ближних соседей и дальних, которых удастся оповестить за три дня. «Вот только повод не слишком-то почетный! – усмехаясь, думал Вигмар, отдав коня челяди и выискивая среди знакомых и полузнакомых лиц кого-нибудь из хозяев, чтобы поздороваться. – Младший сын потерял корабль с товаром!» Но как бы то ни вышло, а люди должны знать, что случилось и как случилось. Именно этой необходимости Вигмар и был обязан приглашением. Обычно Стролинги не жаловали его своей дружбой, но без Лисицы рассказ о событии будет что лошадь без головы. То есть никуда не годным.

Вообще-то «кого-нибудь» из Стролингов не приходилось долго искать – уж слишком их много, и все рослые, длиннорукие, длинноногие, худощавые и подвижные. Стролинги не славились красотой, но волосы у них были хороши: светлые, мягкие, вьющиеся красивыми мелкими волнами, так что головы хозяев светились в толпе, как маленькие солнышки. В обрамлении таких волос даже вытянутые, с высокими лбами и тяжелыми угловатыми подбородками лица Стролингов выглядели неплохо. Вон бегает Ярнир, самый длинный и самый шумный из длинных и шумных потомков Старого Строля. Матушка нарекла его Аудхлодом, призывая таким образом сразу и богатство, и славу на свое чадо, но имя быстро сменилось прозвищем Ярнир – Железный. Ярнир был горяч, как свежевыкованный топор, и мог наделать столько же шума. Вон стоит его дядька Хальм, кузнец и чародей, и едва роняет одно-два слова в ответ на пространные речи, которые к нему обращает Логмунд Лягушка. Но Вигмар на самом деле искал не кого-нибудь, а кое-кого …

Рагна-Гейда обнаружилась у самых дверей, где разговаривала с Атли сыном Логмунда. Он только что сошел с коня и теперь лихо поигрывал плетью. На пир Атли нарядился во все самое лучшее – в башмаки с красными ремешками, в красный плащ с синей шелковой полосой, в новенький синий кюртиль*, обшитый цветной тесьмой сверху донизу. Гость что-то горячо говорил – у них в роду все разговорчивые, – и Рагна-Гейда слушала, приветливо улыбаясь.

Вигмар остановился в нескольких шагах, положил руки на пояс и стал с выразительным любопытством осматривать нарядного Атли. Надо же, растоковался, любой тетерев позавидует. Но Рагна-Гейда не тетерка – она достаточно умна, чтобы разобраться, есть ли у человека какие-нибудь достоинства, кроме нарядных одежд.

Однако задержка не особо огорчила Вигмара, потому что он мог смотреть на Рагну-Гейду. Всякий день, когда предстояла встреча, его наполняло такое воодушевление и радость, словно сегодня опять начиналась весна. Единственная дочь Стролингов уродилась самой красивой в семье. Их черты в ней были по-женски смягчены, широкий рот охотно улыбался, а серо-зеленоватые глаза освещали лицо так ярко, что о недостатках не хотелось думать. Ей сравнялось девятнадцать лет, и уже три года она считалась лучшей невестой в округе, предметом зависти женщин и соперничества неженатых мужчин.

Для гостей она надела нарядное платье из красной шерсти, а на груди ее сверкало узорчатое золотое ожерелье с пятью крупными красными камнями. Под лучами солнца самоцветы горели, как гладкие выпуклые угольки, и делалось страшно за девушку: как бы ей не обжечься! Говорили, что отец Кольбьерна привез украшение с уладских островов, где его носила какая-то тамошняя королева. И уж точно эта королева не была красивее Рагны-Гейды!

Атли все говорил и говорил, не давая хозяйской дочери обратить внимание на других гостей. Это уже наглость – он ведь тут не один! Вигмар упрямо стоял и ждал. Вдруг девушка глянула через плечо Атли, Вигмар поймал ее взгляд и понял: его давно заметили. Под солнечным лучом глаза девушки казались совсем зелеными и блестели задорно и насмешливо. Делая вид, будто слушает болтуна, Рагна-Гейда улыбнулась уголками губ, и эта улыбка предназначалась Вигмару. «А, и ты явился, Лисица! – как наяву услышал он голос Рагны-Гейды, грудной и звучный, умеющий передать такие оттенки чувств, о существовании которых тот же Атли и не подозревает. – Значит, ты все-таки сумел за эти три дня оттереть грязь с башмаков и кровавые пятна с плаща! Подвиг, достойный Сигурда и Хельги*! Или у вас все же нашелся новый? До чего же богаты иные люди, просто диву даешься!»

И Вигмар подавил вздох, как будто все это прозвучало не в его воображении, а на самом деле. Да, старые башмаки после полумесячного пешего путешествия домой осталось только сжечь, а эта нарядная рубаха, крашенная луковой шелухой в красновато-коричневый цвет, у Вигмара единственная годилась для пиров. И он готов был побиться об заклад, что Рагна-Гейда об этом знает.

– Приветствую тебя, Вигмар сын Хроара! – сказала вдруг Рагна-Гейда. Атли удивленно обернулся – как женщина может обращать внимание на кого-то еще, когда здесь стоит он сам? – Без тебя наш пир сегодня бы не удался, как пиво без хмеля! Гейр! – обернувшись, она позвала младшего брата. – Проводи гостя на достойное место!

Молча нагнув голову в знак благодарности, Вигмар пошел вслед за Гейром и напоследок поймал взгляд, предназначенный ему одному. И последние льдинки досады растаяли, в душе вскипел бурный поток ликования. Она ждала, она рада его приезду. И пусть себе Атли болтает хоть до Затмения Богов*.

Атли же, прежде чем продолжить свою учтивую речь, проводил удивленным взглядом спину Вигмара с пятнадцатью рыжими косами длиной до пояса. Знатный хельд не мог взять в толк, чем такие незначительные люди привлекают внимание йомфру* Рагны-Гейды. Что у него есть, у сына Хроара Безногого, кроме рыжих кос и наглого нрава? Даже копье, говорят, и то утопил!

Поймав за руку Эльдис, Рагна-Гейда удержала девушку возле себя: размещением гостий за женским столом занималась она. Атли сказал еще не все, что собирался, но Рагна-Гейда больше его не слышала. Она не улыбалась, но все лицо ее светилось изнутри каким-то теплым и лукавым светом. Эльдис дивилась про себя: она была достаточно наблюдательна, чтобы это все заметить, но недостаточно опытна, чтобы понять. При ней не раз случалось, что ее брат и дочь Кольбьерна посмеивались и поддразнивали друг друга, и каждый раз у Эльдис оставалось впечатление, что она ничегошеньки из их речей не понимает. Хотелось бы знать: а сами-то они понимают?

Сегодня Вигмару досталось хорошее место – гораздо лучше, чем обычно. Это и понятно: ведь сегодня все будут его слушать, так не тянуть же знатным людям шеи в самый дальний конец стола. На почетном месте против хозяйского сидел Логмунд Лягушка, а рядом – его сын Атли. Вигмар оказался со стороны хозяина и гораздо ближе к женскому столу. Войдя в гридницу вместе с Эльдис и еще двумя женщинами, Рагна-Гейда благодарно подмигнула Гейру: это она просила брата усадить Вигмара именно здесь. И Гейр послушался: сокрушаясь в душе об излишнем любопытстве сестры, он ни в чем не мог ей отказать.

– Так, значит, Кольбьерн, твой сын вернулся из похода без корабля и без товара? – заговорил первым Логмунд Лягушка.

Не переставая жевать, все гости в длинной гриднице* подняли глаза и приготовились слушать. Что случилось, все уже знали, но как оно случилось – это стоило самого подробного разговора.

– Да, мой сын вернулся без корабля, но корабль забрал сам конунг фьяллей! – без смущения ответил Кольбьерн, откладывая кость и утирая бороду рукавом. Он уже продумал, как спасти родовую честь. – Я не слышал таких рассказов, чтобы три десятка хирдманов во главе с восемнадцатилетним вождем выдержали бой с войском чужого конунга и большинство даже осталось в живых.

– Стоит считать за победу, что Гейр и его люди вообще вернулись живыми! – добавил один из уважаемых бондов*, Грим Опушка. И многие закивали, соглашаясь.

Гейр то поднимал глаза, то снова опускал: он все не мог решить, гордиться ему или стыдиться. «Конечно, поход не слишком удачный и отцу обидно, что ты вернулся без корабля! – говорила Рагна-Гейда. – Но если бы корабль вернулся без тебя, поверь, отцу и нам всем было бы гораздо хуже!»

То Скейв кормчий, то хирдманы, то Вигмар по очереди стали рассказывать о ночном сражении с фьяллями. Горящие любопытством глаза гостей обращались то к одному, то к другому путешественнику, челюсти жевали без остановки, щеки блестели от жира в свете пламени многочисленных факелов на стенах.

– Сдается мне, там все-таки были мертвецы! – весомо высказался Модвид Весло. – Зачем бы конунгу фьяллей нападать на ваш корабль? Да и откуда ему взяться на середине западного побережья?

Гости примолкли, многие закивали, заранее соглашаясь с каждым словом. Знатностью Модвид Весло не уступал Стролингам и Логмунду Лягушке и даже как-то два года избирался хевдингом северной четверти, но с кем-то быстро повздорил, кто-то остался недоволен судом, а бывший хевдинг Ингстейн Осиновый тем временем помирился со своими недругами и раздал немало серебра, так что на новом тинге* был избран вместо Модвида. С тех пор тот стал болезненно обидчив и сейчас досадовал, что самое почетное место досталось не ему.

– А зачем мертвецам нападать на них? – воскликнул Ярнир. Он не очень хорошо понимал, где есть угроза родовой чести, и на всякий случай встревал везде. – И откуда там взялись мертвецы? Расскажи об этом, если ты все так хорошо знаешь!

– Кто-то из вас обидел мертвецов! – Модвид кольнул взглядом Вигмара, которого не любил за слишком независимый, не по роду и заслугам, нрав. – Вот они и отомстили вам!

– Если бы я знал, что возникнут такие сомнения, то не стал бы жечь свои старые башмаки, а принес сюда! – насмешливо ответил Вигмар. – На них оставались следы чужой крови. У мертвецов ее не бывает.

Рагна-Гейда отвернулась, пряча усмешку: она живо представила, как Модвид, Логмунд, Атли и другие изумленно разглядывают старые башмаки Вигмара. Кое-кто в гриднице засмеялся тоже, радуясь, что заносчивый Модвид получил по носу, простодушный Ярнир заржал не хуже жеребца. А Гейр вспомнил того фьялля, которому почти отрубил руку. Тот так и умер на берегу, истек кровью, и огромное черное пятно с лежащим на нем телом до сих пор стояло перед глазами. Нет, мертвецом тот человек стал только к концу битвы. Раньше он был живым. Был…

– Да и тебе дорого обошлась та схватка! – крикнул Скъельд, средний сын Кольбьерна. Он смотрел на Вигмара и вроде бы широко улыбался, но оскал его белых зубов выглядел недобрым, и глаза оставались холодны. Братья Стролинги не любили Вигмара. – Где же твое знаменитое хвостатое копье? Если на вас снова нападут мертвецы или фьялли, чем же ты будешь защищаться? А фьялльские мечи, как видно, не очень-то остры, если вы так легко победили целое войско!

Вигмар напрягся – утратой оружия гордиться нечего и смехом здесь не отделаешься. Но не зря он считал залогом своей удачи умение быстро собираться и с силами, и с мыслями. Помедлив лишь несколько мгновений, он ответил, глядя в глаза Скъельду:

Ясень сечи смелый мечет
Меч тупой – ступил к победе!
Свидур стрел с душой кобылы
В страхе Грам уронит сразу.[8 - Ясень сечи, Свидур стрел – обозначения воина (Свидур – одно из имен Одина), с душой кобылы – трусливый, Грам – меч Сигурда Убийцы Дракона.]

По гриднице пробежал ропот, челюсти задвигались медленнее, руки с зажатыми костями и хлебом опустились. Скъельд перестал улыбаться, изменился в лице, так что кожа на скулах натянулась и глаза стали злыми.

– О ком ты говоришь, Вигмар сын Хроара? – подчеркнуто четко осведомился он. – Уж не думаешь ли ты, что в этом доме у кого-то трепетное сердце кобылы?