Княгиня Ольга. Ведьмины камни

– Что ты болтаешь? – Она развернулась к Видимиру и схватила его за руку. – Глупости! Ты как ребенок, что обещает пойти и убить всех великанов!

– Это не глупости! – Видимир тоже обернулся и второй рукой накрыл ее руку. – Это девчонки болтают, вроде тебя. А я – мужчина. Мы с отцом не позволим над нами смеяться. И когда она уедет отсюда… долго же им придется ждать ее в Хольмгарде!

– Если так, то вы сумасшедшие! – отрезала Хельга и бросила взгляд на Эйрика. – А конунг? Он – ее брат, и он только что поклялся соблюдать с ней мир! Если вы посмеете ее тронуть, ты думаешь, он это так оставит? Вам придется воевать с нашим конунгом и с Хольмгардом сразу. И никто не даст за вашу жизнь даже плевка.

Несколько мгновений они с вызовом смотрели в глаза друг другу, потом Видимир отвел взгляд.

– Я пошутил, – бросил он и отнял у Хельги свою руку, криво усмехаясь. – А ты и поверила, глупая.

– Вовсе я не поверила! – Хельга прикинулась будто обижена, но на деле сама не знала, поверила ему или нет. – Ведь если так… Вы вроде не едите лягушек, чтобы считать вас настолько сумасшедшими!

* * *

Не слишком удобно женщине, что молодой, что старой, жить в одном покое с полусотней мужчин, но Сванхейд мирилась с этим, зная, что путь королевы вообще непрост, а Хельга – от юного избытка сил, позволявшего в неудобствах видеть приключения. Ей выделили место возле Эйрика, и она спала у него под боком, возле очага, где поддерживали огонь всю ночь, в тепле и покое. Нужно было только дождаться, когда закончатся бесконечные разговоры о поездках в Булгар, о войне Хельги Красного с хазарами в Боспоре Киммерийском и с греками в Таврии; а то еще Эйрик вспомнит что-то из тех давних лет, когда вел жизнь «морского конунга» с дружиной на пяти кораблях. Эйрик, правда, во сне храпел, как медведь, но это Хельгу не беспокоило: наоборот, навевало покой и чувство безопасности. Другое мешало ей заснуть в эти долгие вечера. Она привязалась к королеве Сванхейд, как к родной тете, хотя и напоминала себе, что в родстве с той состоит Эйрик – муж ее тетки по отцу, а у самой Хельги со Сванхейд кровного родства нет.

Что, если Видимир угрожал Сванхейд не от бессильной злобы? Что, если Несвет и впрямь задумал недоброе? У Сванхейд при себе два десятка человек, но Несвет может набрать и больше. Пусть его люди уступают хирдманам Сванхейд вооружением и опытом, но на их стороне хорошее знание местности и внезапность. Если с толком подготовить засаду, можно сразу выбить половину. Выросшая в семье военных вождей, Хельга знала, как делаются такие вещи. Но тогда войны не миновать – Ингвар, как ни будь он сейчас далеко, придет посчитаться с убийцами матери. И спросит с Эйрика – не был ли тот в сговоре с Несветом?

Может, все это глупые девчоночьи страхи, убеждала себя Хельга. Отчаянно ей хотелось с кем-нибудь посоветоваться. Лучше всего с матерью, или с отцом, или с братьями, но они далеко! Заговорить об этом с Эйриком она стеснялась. Он – конунг, в десять раз опытнее и лучше разбирается в этих делах. Если бы опасность существовала, он бы ее увидел. Кто она такая, девчонка, чтобы давать конунгу советы? Он взял ее с собой не для этого, а отвар шиповника готовить. Но и тянуть дальше нельзя – отъезд Сванхейд назначен на завтра.

В эту пору светает так поздно, что само утро приходит уже почти днем. Дневной свет прибывает по капле, медленно-медленно разбавляя густую ночную тьму. Когда небосвод из черного стал синевато-серым, в доме еще многие спали; сочтя, что это и есть рассвет, Хельга закуталась в шубу на бобрах и вышла. Перед этим она отвязала со своего ожерелья крайний камешек – серый, округлых очертаний, довольно плоский, и сжала его в кулаке.

Отойдя за угол дома – подальше от желтых замерзших луж на снегу под стеной, туда, где над головой простирали зеленые лапы огромные ели, Хельга раскрыла ладонь и обратилась к камешку с речью.

– Серый, дружок мой, – все ее камешки имели свои имена, – нужно тебе поработать. Мы должны позаботиться о госпоже Сванхейд, потому что она хорошая женщина, нельзя допустить, чтобы она стала жертвой коварства.

И зашептала, поднеся камешек ко рту:

Внемли, «ведьмин камень»,
Слушай волю Хельги,
Силой славных асов
Я повелеваю:
Пусть беды избегнет
Королева Сванхейд,
Пусть вернется в Хольмгард
Зла в пути не встретив!

Вслед за тем она поглядела на небо через дырочку в камне и подула туда. Потом поцеловала камешек и снова сжала в руке.

Когда Хельга вернулась в дом, Эйрик уже проснулся и сидел на краю помоста, гулко кашляя и потирая грудь. Готовая к этому, Хельга принесла от очага горшочек с отваром шалфея, чабреца, листа липы, душицы и мяты – то, что готовила ему каждое утро.

– Мне так нравится госпожа Сванхейд! – сказала Хельга, когда Эйрик взял горшочек и втянул запах распаренных трав и ягод шиповника. – Она прямо как женщина из сказаний!

– Я не могу отпустить тебя с ней, – мотнул головой Эйрик, считавший, будто понимает ее мысли. – Твоя мать откусит мне голову. Но если она и Арни тебя отпустят, то будущей зимой, когда их люди поедут из Булгара, сможешь поехать с ними.

– Я… я не прошусь ехать с ней. – Хельга встала на помосте на колени за спиной у дяди, взяла костяной гребень и стала бережно расчесывать его длинные полуседые волосы. – Я только тревожусь… – шептала она почти ему в ухо, чтобы люди поблизости не слышали. – Здесь такие глухие места… было бы вежливо… проводить ее немного дальше на запад, когда она поедет домой. Хотя бы два-три перехода. Ты не думал об этом?

Теперь, когда она заручилась помощью «ведьминого камня», обратиться к дяде-конунгу ей было легче.

– Это я не счел бы за труд. Места здесь и правда… глухие. А глупость человеческая… – Эйрик не договорил, глядя в горшочек, и Хельга поняла, что все эти дни он думал о том же, о чем она. – Никакие ётуны со злобы не натворили столько зла, сколько заносчивые глупцы. Не следует давать им лишний случай…

О своем намерении проводить Сванхейд Эйрик объявил в тот же день. Сванхейд улыбнулась и поблагодарила, Логи бросил на Хельгу радостный взгляд – этот замысел означал, что он расстанется с нею на два-три дня позже. Но тот, ради кого этот замысел возник, только усмехнулся.

Через какое-то время Несвет подсел к Эйрику.

– Если ты вздумал провожать Сванхейд из-за меня, – тихо сказал он, – то не трудись напрасно. Я не собираюсь делать ей никакого зла. С места не тронусь и даже вслед не плюну.

– Уверен? – Эйрик повернул к нему голову.

– Чтоб мне до зари солнышка не видать! Зачем мне встревать в ссору между тобой и ее сыном… Подставлять свою голову, когда ты сам не хочешь о себе побеспокоиться…

– Самое для тебя разумное, – Эйрик переложил чашу в другую руку и похлопал Несвета по спине, – предоставить мне разбираться с моими родичами.

– Да, разбирайся, когда Ингвар придет сюда с войском, – с ехидным дружелюбно пожелал Несвет, – требовать с тебя дань за все пропущенные годы. Но я вот что подумал. Он ведь летом собирается воевать с греками, а до той поры у него времени для тебя не найдется?

– Скорее всего, так.

– Ну а от греков он может и вовсе не вернуться. Так зачем нам сейчас утруждаться, если не пройдет и года, как боги сами избавят нас от беды? Вот тогда мы снова поговорим о Хольмгарде и кому в нем править.

Эйрик медленно поднял брови – эта мысль ранее не приходила ему в голову. Как истинный вождь, верящий в свою удачу, он не думал о поражении и смерти, даже когда в поход собирался не он сам, а его незнакомый племянник. Ведь родовая удача у них, потомков Бьёрна Железнобокого в Гардах, одна на всех.

Зато у Хельги отлегло от сердца: в доброту Несвета она не верила, но в его расчетливость поверила вполне.

А поход Ингвара на греков, ранее которого он не станет заниматься делами на севере, отсюда, из междуречья Мсты и Мерянской реки, казался далеким, будто само Затмение Богов.

Глава 2

Снег выпал, когда березы еще стояли в желтой листве, и не таял целый день.

– Смотри, Хельга, там осень, а там уже зима! – крикнул Арни-младший, восьмилетний двоюродный брат Хельги.

С вершины пригорка, где стоял Силверволл, было видно далеко, и Хельга понимала, что он имеет в виду. Лиственные рощи стояли в желтом уборе, вдоль речки, у серо-стальной воды, холодной даже на вид, стеной тянулись бурые камыши, слегка присыпанные снегом, – здесь еще была осень. Несколько белых домашних гусей, плававших в речке, тоже казались издали комками снега. А ельник выглядел уже совершенно по-зимнему: снег лежал на темно-зеленых лапах, полностью выбелил низенькую траву ближней луговины. Хельга глубоко вдохнула влажный запах снега, смешанный с запахом влажной палой листвы и прелой травы. Снег понемногу шел уже несколько дней, но быстро таял; теперь же похолодало, земля подмерзла, и следовало ожидать, что вскоре он ляжет. В Силверволле это вызывало немалое беспокойство: обоз из Булгара еще не пришел, и что будут делать путники, если Мерянская река замерзнет и они застрянут в нескольких переходах от дома? Большой беды в этом нет: устроятся в каком-нибудь большом яле на постой и отправят гонца в Силверволл, чтобы Арнор выслал сани и лошадей для перевозки товаров, но сколько это будет лишних хлопот! А то и какая-нибудь ватага из леса посягнет на дорогие товары – и такое случалось в дальнем пути.

В этот раз торговую дружину, ушедшую в Булгар, возглавлял дядя Вигнир – отец Арни-младшего, и с ним был Хедин, старший родной брат Хельги. Целое лето их не видели и с нетерпением ждали домой; но в таком далеком и трудном пути все может случиться. Живы ли они? Не унесла ли их смертельная болезнь по дороге через леса или в самом Булгаре? Не вышло ли каких столкновений с воинственными чермису, с буртасами, с самими булгарами? С хазарской русью, которую с русью северной связывали отношения далеко не дружественные? Вигнир имел богатый опыт дальних странствий. Почти тридцать лет назад он был в том войске, что впервые прошло от хазарского устья реки Итиль до Булгара, где в нее впадает Валга, а потом по Валге до Силверволла – так и выяснилось, что Силверволл и Булгар связывает прямой, без волоков, водный путь. С этого начался настоящий расцвет Силверволла: за эти тридцать лет он разросся вдвое больше, чем был до похода на Хазарское море. Теперь в нем жили не только меряне и русы, но и несколько пришедших с запада словенских родов, ловцов и торговых людей. Дворы тянулись вдоль речки, протекавшей от Силверволла к Огде. На всем протяжении ее виднелись высокие крыши выстроенных по мерянскому обычаю срубных домов на каменных опорах по углам, клети, загоны для скота.

Мальчишки пытались лепить снежки, но те, наполовину состоящие из холодной земли и палых листьев, летать не хотели. Хельга глубоко вдыхала свежий воздух с запахом холодной прели – в доме уже давно приходилось дышать дымом очага. Вот и зима! Зима наводила ее на мысль о путешествиях – как в прошлую зиму, когда дядя, Эйрик конунг, взял ее с собой в Видимирь на встречу с королевой Сванхейд… Увы, в этом году такой поездки не будет. Не о чем Эйрику больше говорить со своей сестрой. Лучшее, что ожидало Хельгу – на йоль, как и каждый год, поехать в Озерный Дом, на озеро Неро, вместе со всей семьей.

Дети тем временем сгребли снег в кучу и начали что-то из него лепить, хоть и было ясно, что даже толковой бабы пока не сделать. Хельга часто гуляла с младшим выводком двоюродной братии, то есть детьми ее дяди Вигнира от второй жены-булгарки. Среди светлоголовых мальцов руси и мери они выделялись более смуглой кожей, темными волосами, хотя разрез узковатых глаз и роднил их кое с кем из мерян.

– Хельга! Хельга! – К ней со всех ног бежал Арни-младший. – Смотри, что я нашел! Это он – «ведьмин камень»!

Почти врезавшись в сестру с разбега, мальчик протянул ей что-то на открытой мокрой ладони, порозовевшей от холодной воды.

– В ручье нашел! Он настоящий, да? Волшебный?

Находкой оказался небольшой, с лесной орех, серовато-бурый камешек причудливых очертаний и с дырочкой у края.

– Да, это он. – Хельга осторожно взяла мокрый камешек и осмотрела. – «Ведьмин камень», настоящий. Какой ты, Арни, везучий человек! Теперь можешь загадать желание. Пойдем, покажи, где ты его нашел.

Подпрыгивая от радости, Арни привел ее к берегу, где клочья снега выбелили жухлую траву и песок.