Пособие для начинающей ведьмы

– Нашли место, где поставить замок.

«…Ненависть не такой уж плохой учитель. Но это только на первый взгляд. Потому что во всем хороша мера. В свой срок у замка появился новый хозяин – первый из сыновей. Но боги не дали тому большого ума, а отец мог научить только жестокости. А ведь чтобы сохранить то, что завоевали предки, одной ее мало. И боевой удали тоже. Даже преданности отцовской дружины. И вот уже жена милорда в объятиях друга детства, и ребенок, что такой умный и смышленый, рожден вовсе не от тебя, Фьелг. А ты все носишься по чужим лугам и лесам. И нет тебя в поместье, которое завоевывал твой отец. Никто уж и не помнит, как ты выглядишь, и ничего хорошего от тебя не ждет. Так что когда найдут тело в одном из ближних лесов, никто тебя не опознает, а кто опознает, тот промолчит и никогда не поинтересуется, отчего твой выросший сын отводит глаза при разговорах о пропавшем отце. Всем известно ведь, что новый молодой хозяин позаботится о каждом из своих людей лучше, чем тот, кому суждено гнить вдали от земли фамильного кладбища.

Говорят, что он и правда неплохо правил. Кто знает теперь.

А вот четвертый попался в ту же ловушку, что и второй. Нельзя надолго покидать молодых жен. Или нужно хотя бы жениться по любви. Тогда, может, жены и не будут прыгать в постель к другим, как только осядет пыль за мужниной дружиной. Только в отличие от второго Фьелга этот прознал про все. И жена с младенцем были изгнаны из поместья. Только спустя два-три десятка лет они вернулись. Огнем и железом возвратив себе это право».

– Вот сука! – выпалил Торн.

Ива в немом ужасе воззрилась на спутника:

– Ты это о ком?

– Об этой бабе! Это же надо!

– А что ты хотел?

– Ничего я не хотел! – злился воин. – Ишь! Отомстила! Получила по заслугам и обиженной себя посчитала! И какие-то претензии предъявляет!

– Интересно как ты рассуждаешь! Можно подумать, что она должна была верность хранить, если его не любила! Сам виноват – нечего было на нелюбящей жениться. Ведь заранее знал! Да еще и выгнал как собаку на улицу вместе с ребенком!

– А какая ему разница! Ведь не его ребенок-то!

Ива чуть не задохнулась от такой наглости:

– Как у вас, мужчин, все легко и просто! Вы все отчего-то думаете, что только вам и решать, как должно жить и поступать. А если кто-то отступает от этих правил – всё! Он предатель и негодяй! То, что он взял в жены ту, что не хотела за него идти, – это нормально. Наверняка изменял ей направо и налево в своих походах, драл селянских девок как хотел. Это тоже нормально. А стоило жене налево пойти – всё, тут же вон со двора. Хотя и считается, что имущество у мужа и жены общее.

– А ты что же хотела, чтобы он этой блудливой девке родовой замок отдал?!

– Необязательно замок. Не хочешь с ней жить – будь добр, содержи, сам же прекрасно понимаешь, что никто ее более замуж не возьмет.

– Вот еще! Сама виновата!

– Вот поэтому я и не вышла замуж! Вечно быть зависимой от какого-нибудь мужлана! И всегда быть во всем виноватой! Чтобы он всегда мог упрекнуть, что живу за его счет! Никто ведь домашнюю работу за труд не считает!

– Тебя послушать, так всех женщин обманом и силой вовлекают в брак, чтобы потом всячески издеваться! Да сами же рвутся, дуры! Только все мысли о том, как какого-нибудь мужичка окрутить! И всю оставшуюся жизнь пьют его кровушку.

– Ничего себе! Женщина и приготовь, и убери, и постирай, и детей роди, воспитай, и за скотиной, и в огороде. Да еще и будь всегда милой и приветливой. А если хоть слово скажешь отдыхающему от трудов праведных мужу – никогда не могла понять каких? – попросишь помочь чем-то или хоть ноги убрать с прохода, тут же оказывается, что ты его пилой пилишь, а он, бедный, молчит и терпит, но уже сил никаких нет!

– А как воспринимать все эти бесчисленные вопросы: где ты был, а что делал, а что это от тебя женскими духами пахнет?!

– А зачем женился, коли налево ходишь?!

– А зачем замуж шла, если не доверяешь?

– А зачем звал, коли не хочешь быть вместе с ней?

– Потому как завлекли, заманили своими женскими прелестями! А потом уже и отступать некуда!

– Боги смилостивитесь! Бедные, несчастные, да что вы, овцы, чтобы вас завлекать, помахав пучком травы перед носом?!

– Большинство баб так и думают! Как вы о нас говорите? «Все мужики – козлы!» А чтобы жить с человеком хорошо, надо его уважать.

– Уважение должно быть с обеих сторон.

Оба насупились и молча вновь уткнулись в книгу.

Повествование тем временем неторопливо текло дальше, и перед читателями разворачивались дела давно минувших дней: кровавые трагедии, торжество справедливости или зла, коварные измены, нежная любовь, дети, рожденные не от законных супругов, жестокость и робкая надежда.

Торн оторвался от книги. Совместное чтение незаметно примирило спорщиков.

– Есть хочу, – заявил мужчина.

– Обжора, – рассеянно отозвалась Ива.

Они с сожалением оставили книгу и отправились в обеденную залу, привычно не удивляясь накрытому столу.

– Как-то неоптимистично все это, – завершив трапезу, высказался Торн по поводу повествования.

– Не выражайся при даме, – сыто развалилась дева на стуле.

– Это не ругательство. Слово такое. Мол, не весело, не радостно.

– Ну почему? – лениво махнула Ива рукой. – Там есть и светлые моменты.

– Ага, после того, как кто-нибудь кого-нибудь пристукнул.

Знахарка промолчала. Отчего-то было грустно. Торн прав, невеселая история. Может, и правду говорят – построенное на зле добром не станет. Нет, все-таки не в этом дело, шепнуло ей чутье ведуньи. Не в этом? А в чем же?

Девушка тяжело вздохнула. Наверное, нужно дочитать историю.

Они неспешно плыли средь высоких залов. Рыцарь шел четким уверенным шагом. А ведунья скользила почти беззвучно. Это было просто необходимо. Потому что она слушала другой мир. Совсем как ночью, только намного отчетливей разносились по замку неслышные звуки: множество шагов совсем близко и дальше – лай собак, смех с кухни… Вот кто-то елозит тряпкой по мокрому полу, а на крыше или чердаке шуршат почтовые голуби… И голоса. Повсюду. Шепчут что-то. Шепчут. Шепчут. Мужские. Женские. Детские. Старые едва слышные. Молодые звонкие. Уверенные и те, что словно из-за угла. «Что им надо? – подумала знахарка. – Что же им надо?! Торн их явно не слышит. Вон как бодро шагает. А тут каждый шаг словно вырываешь у вечности, продираясь сквозь сотни голосов, предупреждающих невесть о чем».

– Ты чего встала?

Ива помолчала, смакуя свое состояние, и медленно ответила:

– Я снова ощущаю чью-то чужую силу. Маг какой-то в округе рыщет.

– Правда?! – обрадовался спутник. – Может, он сумеет выковырять нас отсюда?

– Может, – согласилась Ива. – Только вот что-то у меня дурное предчувствие.

– Думаешь, это тот, – Торн скривился, – кто в прошлый раз…

Девушка замотала головой. Даже мысль о том чудище причиняла боль.

– Нет. Тот был частью замка. А этот явно снаружи.