Олень, фея и камень

– Ага, – довольно улыбнулся он наконец. – Вот тут нужно канал вырыть.

Белокрылый чуть наклонился к указываемой точке.

– Вот видишь, здесь одна река близко подходит вот к этой, которая в город ведет. Почему, гоблин побери, названий не написали? В общем, здесь не такое уж большое расстояние между реками, вполне можно прорыть канал. Нужно, разумеется, выяснить на месте, возможно ли это в принципе, разные бывают условия. Но мне кажется, вполне реально. Работа, конечно, большая, зато озеро остается в стороне. И, кстати, здесь можно и таможню поставить. И дозорный пункт, чтобы пираты и прочая нечисть не шастали.

Пернатый разглядывал карту и явно продумывал плюсы и минусы такой грандиозной задачи.

– М-да, вот что значит кровь Короля, – задумчиво протянул он наконец.

Златко довольно улыбнулся. Похвала его способностям оказалась так же приятна, как удовольствие от найденного решения.

– Уверен, что ваш князь придет к тому же решению, – великодушно ответил он.

– Конечно, – усмехнулся белокрылый. – Ведь он только что это сделал.

– В смысле? – нахмурился Бэррин.

– Ты придумал решение.

– Так это я.

– Верно. Ты сидишь в саду княжеского особняка и принимаешь решения, какие должен принимать князь. Тебе нравится это место, и ты подходишь ему. И если у тебя хватит смелости, оно будет твое.

– Смелости? В чем? Я не собираюсь устраивать переворот или на что ты намекаешь?

Белокрылый засмеялся.

– Переворот? О нет. Этот город еще не родился. У него еще нет стен, домов, жителей и, разумеется, князя или городского головы.

– Но я же видел… И стены, и дома, и жителей.

– Да, потому что ты в мире, которого нет. Но однажды и очень скоро этот город родится в вашем мире.

– Как Златослава? – у юноши вдруг перехватило дыхание.

– Именно. Земли снова раздвинутся, и появится еще один славный город. Будешь его князем?

Златко сидел как громом пораженный. Князем…

Мечта. Тайная, самая дорогая, нежно лелеемая – и совершенно неосуществимая.

Хватит ли ему смелости?

Смешно! Его смелости хватит на целый мир! Город… да, город – это ответственность, это множество важных и мелких решений, это сотни и тысячи судеб, это знания, которые еще придется получить, это ежедневная тихая работа, в которой больше бумаг, чем меча или магии. Но город… город. Свой. Его город… Мог ли он мечтать о таком? Богатые земли, щедрые леса, полноводные реки, мощные стены, красивые дома, роскошная резиденция. Почет, уважение и понимание, что ты делаешь что-то действительно нужное.

«Вот почему они улыбались и кланялись мне! – догадался Златко. – Местные… будущие жители, они здоровались и выказывали почтение. Кто посолиднее – заговаривал, девушки – кокетничали, а остальные просто проявляли уважение».

– Так будешь, будешь нашим князем, Златко Бэррин по прозвищу Синекрылый? – голубоглазый юноша смотрел серьезно и чуть насмешливо.

Златко застыл с наиглупейшим выражением лица, которое явно доставило немало удовольствия пернатому.

– Если, конечно, я правильно рассуждаю, и потомку Короля Всех Людей действительно не нужно объяснять, что княжение – это не только балы, охота и красавицы.

Юноша фыркнул. Даже одним замком управлять не так и просто, что уж про целое княжество говорить.

– Уверен, что справишься? Ты сейчас себя хорошо показал. Но придется же и с людьми общаться, и в делах самому разбираться, и в бой вести, и горланящих заклятых соседей разнимать. Не раз сапоги в болотах замочишь, не раз меч кровью обагришь, не раз предателей на плаху отправишь. А предают – только свои. Те, кто подобрался близко, чтобы нанести удар. И осуждать будут, и свалить пытаться, и интриговать против. И сам будешь лицемерить, обманывать и делать то, что не нравится. Возьмешь на себя этот груз? Подумай хорошо. Только не гордыней, не тщеславием думай, а думай, что жизнь одна – и как ее жить, лишь тебе решать. Что важнее – легкость существования или след в истории, безопасность и спокойствие или величие и богатство? Думай, Златко, думай. А решишься – всё твоё станет.

Лицо белокрылого вдруг приобрело то же выражение, какое было у статуи – строгое и торжественное. И стало ясно, что сейчас действительно решается судьба – города, княжества и самого Златко.

Юноша прикрыл глаза. «Всё моё станет…» Мысль будоражила. «Моё… моё…» Интересно, что лучше на местных полях выращивать? Пшеницу, рожь, хлопок, ячмень? Что-нибудь из масляных культур? Обязательно нужно пивоварни организовать, если еще нет или мало. Эль… это должно быть что-то. А растет ли тут виноград? Или холодновато все же? А какие тут производства еще можно поставить? Да все что угодно! Такие земли! Но нужно выбрать специализацию или две-три. Не нужно разбрасываться. Еще обдумать налоговую политику, чтобы не душить налогами и поборами, но и вседозволенности не допустить. Нужно ли поощрять новичков, или будут злоупотреблять? Потом попробуй заставь платить… Войско! Непременно и в первую очередь. Ведь такой лакомый кусочек обязательно захотят отобрать! Это Златослава защищает своего князя… Златко покосился на белокрылого, спокойно попивающего душистый чай из фарфоровой кружки. С выгнутой, гоблин побери, ручкой! И золотой каемочкой! Без всяких, простите боги, «милых провинциальных рисунков». Нет, этот пернатый не похож на Златославу. Здесь явно не тот случай. Нужно самому вертеться. Похоже, придется принцу кланяться. Или все-таки сам справится? Нужно с Эрилом посоветоваться. Маги обязательно нужны. Без них точно не устоять. Хотя если явится парочка таких, как Рябинка Азилеску, кто тут выдюжит? Нет, точно придется принцу кланяться. Но нужно привилегии и права выжать. Причем навсегда, а не пожизненно. И закрепить за родом. Да-а, за родом. Обязательно нужны сыновья… То есть в первую очередь хорошая жена. Перед мысленным взором вновь мелькнула красивая шатенка в шляпке. С девочкой… дочкой… в таком прекрасном месте обязательно должна играть дочка, папина радость… Но сыновья да, нужны…

Самое же главное, свое княжество означает, что его самые важные люди будут в безопасности. Насколько это, разумеется, возможно. Их не коснутся жадные чиновники, несправедливые судьи, нищета или еще какая беда, которую можно отвести, будучи у руля. Не к этому ли он всегда стремился? Дать любимым надежный безопасный дом, защитить их от любых невзгод… Причем, для этого не нужны какие-либо лишения с его стороны. Наоборот – ему предлагают то, о чем он только мечтал, не решаясь даже озвучить эти грезы хоть кому-нибудь. Он же будет хорошим правителем. У него все есть для этого. А то, что придется много работать… Ерунда! Ведь его работа будет приносить реальные плоды. Их можно будет увидеть, посмотреть, пощупать. Не многим выпадает такое счастье. Работа, результатами которой сам доволен, – это счастье.

– Так что, берешься?

Златко наткнулся на улыбку белокрылого юноши, уже открыв рот, чтобы согласиться. Увидел напряжение в его глазах, темное, скрытое ожидание, которое неожиданно насторожило чародея. Будто окатило холодной водой. Он пришел сюда разрушить камень, который угрожает всему миру. Это важнее личного честолюбия, как бы сладка ни была его реализация. Нужно найти этот гоблинский камень, а тогда уже думать о княжении. Тем более если твари из-за Гор Пред Вечными Снегами прорвутся, эти земли тоже пострадают. Нельзя этого допустить!

– Мне нужно сначала сделать одно дело, а потом уже принимать судьбоносные решения, – не очень уверенно, все еще пребывая в плену своих грез, произнес Златко.

– Какое еще дело? Что может быть важнее княжества?

– Мир, – вздохнул Златко.

Белокрылый бросил на него скептический взгляд, и юноша мгновенно устыдился пафосности ответа.

– Ну и что миру требуется от тебя? – приподнял одну бровь пернатый.

– Я ищу… – Бэррин задумался над формулировкой, – волшебный камень.

– Волшебный камень? – удивился белокрылый.

– Да. – Златко прикусил губу, размышляя. – Скорее всего, мощное сосредоточие силы. Возможно, в виде камня. Предполагаю, что это место считается или проклятым, или, наоборот, священным. Вероятно, рядом с ним ощущаются определенные искажения энергии, сбоят заклинания, амулеты работают неправильно или не работают вовсе.

Белокрылый задумался. Смотрел на свои красивые, холеные руки и явно что-то прокручивал в голове. Златко же украдкой разглядывал собеседника. Может, стоит сначала расспросить его о нем самом? Явно же необычное существо. Бэррин понимал, что, скорее всего, перед ним кто-то вроде Стонхэрма, вернее, его человеческого воплощения. Есть, конечно, вероятность, что это обычное создание из плоти и крови, просто раса редкая или существующая только здесь, в мире, где уже стоят нерожденные города. Но все же вероятность первого варианта выше. Наверное. Златко подумал, что нужно бы прощупать пернатого магией. Правда, может и обидеться на такое. А если хотя бы магическим зрением на него глянуть?

Ресницы чародея слегка дрогнули, когда он попытался поменять восприятие. Ему показалось, что губы белокрылого едва-едва приподнялись, будто от сдерживаемой улыбки. Он отвел взор от своих – красивых, что уж говорить – рук и уставился Златко прямо в глаза.

Нечасто Бэррина пробирало от одного взгляда. Он так и не понял, что в нем было – предостережение, интерес или насмешка, но пробрало до печенок. Обычно говорят, «будто в бездну заглянул». Вот и здесь что-то такое. Ощущение – стоишь на краю неогороженного обрыва и смотришь, как далеко внизу бьется о камни мелкая горная речка. И голова кружится. Жутко – не оторваться. И мир будто острее, ярче становится. Юноша напрочь забыл, что собирался сделать. С трудом отвел глаза и тряхнул головой, приходя в себя.

– Кажется, я знаю, что ты ищешь, – как ни в чем не бывало заговорил белокрылый. – Есть тут такое место. Отведу тебя, как обо всем договоримся. Так что…

– Лучше сейчас. – Златко сам не понял, откуда у него взялась смелость возражать этому существу. Тот от неожиданности даже замолчал, потом же просто посмотрел на Бэррина. Чародей, памятуя о силе его взгляда, уставился в дерево за спиной юноши с белыми крыльями. Однако требующий объяснения взор чувствовал даже так. – Перед одним важным делом нужно закончить другое важное дело.

– Позиция хорошая, конечно, – белокрылый заговорил после паузы. – Однако вряд ли применимая на практике. В жизни у любого с десяток важных дел одновременно.

– Есть такие дела, которые не отложить, или, лучше сказать – ради них откладываются все другие.

– Да ты философ.