Спиритический сеанс графини Ельской

Глава 2

Дама с семью собачками

Людмила Никитична Кропоткина нервически тарабанила по ручке кресла, отвлекая Марию. Однако постепенно тяжёлое, гулкое дыхание, словно у болеющего человека, становилось тише. И тише. И тише…

С закрытыми глазами графиня произносила про себя одни и те же заученные слова в надежде, что именно они станут нужным острым предметом, который разрежет тонкую границу между миром живых и потусторонним.

Терпения хватило ровно на десять повторений, на одиннадцатое Мария поняла, что тратит время понапрасну. Разомкнув веки, графиня напряжённо выпрямилась. Вдоль позвоночника прокатилась ледяная волна, а в груди потяжелело. Она по-прежнему находилась в салоне: тот же прилавок, те же потолок и стены, гостья продолжала сидеть на том же месте, в том же кресле из красного дерева. Отнюдь, ощущение схожести с реальным миром было иллюзорным. У ног графини закручивались синеватые клубы тумана. Тени, доселе таящиеся по углам, повылезали из убежищ и теперь словно шлёпали подошвами и шуршали чёрными одеяниями за спиной Марии, сбоку от неё, над головой.

Окружающая действительность двоилась, расплывалась. Черты лица Людмилы Никитичны казались смазанными, будто бы Мария видела женщину сквозь запотевшее стекло. Однако, невзирая на явный успех сеанса, графиня Ельская ощущала, как беспокойство захватывало дыхание и комом подступало к горлу. Если заговор сработал, где же юноша, которого она призвала? Она могла поклясться, что была одна. Означало ли это, что Арсений жив?

Графиню отвлёк глухой стук лошадиного копыта. Мария задержала дыхание, и вскоре в наступившей тишине звук повторился: дробное перешагивание, за которым последовал тяжёлый скрежет колёс. Ещё полгода назад Мария не смогла бы объяснить, почему обращает внимание на столь обыденную вещь, как проезжающая карета. Сейчас же сомневаться не приходилось: в призрачном мороке сеанса не существовало ничего случайного.

Она встала и проследовала к окну и вгляделась в улицу, которая утопала в одеяниях подступающего вечера. Всё ещё доносились отзвуки перестука копыт, но самих животных или экипажа не было.

– Вы не закончили?

Ворчание женщины окатило графиню холодной удушливой волной. Голос гостьи вдруг зазвучал выше и пронзительнее, чем ей помнилось. Впрочем, сейчас из-за пульсации, которая набросилась на её виски и с каждой секундой становилась всё мучительнее, Мария сочла бы неприятным даже едва слышный шорох. Она не ведала, происходило ли так со всеми медиумами, но для неё общение с миром духов всегда имело последствия в виде недомогания.

В годы юности Мария зарабатывала царапины и ушибы, лазая по деревьям, кустам малины или падая с лошади. И когда подобное происходило, она стойко переносила боль и совсем не плакала. Терпела она и сейчас, хоть и чувствовала, как желание шипеть или стонать из-за слабосилия в ногах впервые так отчаянно рвалось с губ. Согнувшись от головной боли едва ли не пополам, Мария заставила себя вернуться к столу. Призрачный морок вокруг начал растекаться чернильными пятнами, и чем ярче становилась картинка вокруг, тем сильнее тело наливалось свинцом.

– Хочу знать, сколь долго мне ещё придётся здесь пробыть. И было бы неплохо вам проветрить помещение. Пахнет как на кладбище. – Людмила Никитична беспокойно заёрзала, наполнив салон нервирующим шуршанием бесчисленных бантов и рюш на её наряде.

Оставаться невозмутимой стоило Марии неимоверных усилий. Ей хотелось попросить женщину немедля покинуть салон и больше никогда не возвращаться. Однако в таком случае графиня Ельская перестала бы считать себя человеком, который гордится своей уравновешенностью.

Обуздав раздражение, она вкратце поведала о результатах сеанса, а также предложила обратиться в сыскную часть.

– Моя дорогая! – С выражением полнейшего ужаса на лице Людмила Никитична схватилась за сердце. – Дорогая! Об этом не может быть речи. Если бы мы хотели огласки, то уже давно разместили бы объявление в газету или обклеили все улицы в городе. Нет уж, не хватало только, чтобы о возможном позорном побеге узнали люди.

– Но что, если ваш сын вовсе не сбегал?

– Меня заверяли, что вы знаток своего дела. Так будьте им до конца.

Эти слова не вызвали у Марии охоты ввязаться в сомнительные поиски сломя голову. У неё по-прежнему не было желания разбираться в домашних дрязгах, но имелось материальное основание принять вызов.

– Вот что. – Все слои одежды пришли в движение, когда Кропоткина поднялась с кресла во весь свой внушительный рост. Она бросила на стол кожаный кошель и с важным видом произнесла: – Даю вам ровно неделю. Опровергните предположения о кончине или подтвердите. Иного мы не примем.

Женщина сухо кивнула в знак прощания.

Несмотря на явное упрямство, напыщенность и показательную снисходительность к кому-то вроде графини Ельской, Кропоткина обладала одним привлекательным качеством, которое могло не только сгладить все её недостатки, но и избавить Марию от денежных проблем на ближайшее время.

И если Мария верно истолковала для себя натуру Людмилы Никитичны, то ни она, ни семья женщины в покое не оставят и продолжат обивать порог салона. Поэтому, не тушуясь, графиня поместила кошелёк в ридикюль, подаренный тётей.

Она повалилась головой на стол. Громкий стук и вспышка боли вернули графиню Ельскую в реальность, в собственную спальню. Сама того не заметив, она задремала во время работы над призрачным пособием своего авторства. Дабы ничего не упустить и собрать разрозненные фрагменты, которые уже удалось изучить, Мария старалась вести каждодневные записи.

Потирая ушибленный лоб, графиня с грустью смотрела на лист. Она случайно опрокинула банку с чернилами и безнадёжно испортила исписанную страницу.

«Придётся начать всё сначала».

Убрав беспорядок, Мария взяла перо в руки. Она выводила букву за буквой и не замечала поведения свечного огня слева от неё. Пламя колебалось, в неспешном танце прогибаясь то в одну сторону, то в другую. Оно слегка тускнело, набирало силу, затем выравнивалось, пока вдруг не взбесилось.

Свеча потухла. Мария чиркнула спичкой, но не успела донести её до фитиля, как огонь с жаром взметнулся, озарив комнату так, будто на её рабочем столе стоял не подсвечник, а пара канделябров. Но как только она отпрянула, прижавшись к спинке стула, то вновь оказалась один на один с темнотой.

Это её не напугало. Мария перестала страшиться темноты, когда поняла, что не только в ночном мраке обитают монстры и злодеи, они прекрасно себя чувствуют и при свете дня.

– Попробуем ещё разок. – Спичка зашипела, и из её верхушки посыпались крошечные искорки.

Графиня занесла руку над подсвечником. Однако вместо того, чтобы продолжить работу над пособием, она обернулась через плечо и нашла глазами задёрнутое окно.

К этому было не подобрать ни разумных, ни даже неразумных объяснений. Появилось предощущение чего-то, что вот-вот случится.

Она подошла к окну, помешкала, но отодвинула шторы. За ними ждало лишь отражение подсвечника и её собственное. Взгляд соскользнул к брошке, которую она часто прикалывала на воротник, и морщинка на лбу исчезла. Этот подарок погружал Марию в утешительные объятия, когда казалось, что не хватает сил. Брошка напоминала экзотический цветок и, хоть не была выполнена из золота, на солнце лучилась благородным приятным блеском.

Мария с нежностью всматривалась в выгравированные завитки. Она смотрела, смотрела, смотрела…

Нежданно грохот обрушился на стекло! Графиня отпрянула, обронив подсвечник. Не раздумывая, она бросилась тушить выкатившуюся свечу. А когда вернулась к окну, обнаружила ничем не примечательное безмолвие. Фонари давно перестали гореть, улица подсвечивалась лишь тусклым лунным светом. На мгновение ей показалось, что она что-то заметила – силуэт, который растворился в дымчатых очертаниях ночи.

Ни через полчаса, ни через час, ни даже после рассвета под окнами дома Марии никто не объявился. В том числе и загадочный В. Д., которого графиня всё ещё надеялась застать врасплох и потребовать ответов.

Графиня столкнулась с князем Ранцовым на улице перед входом в судебное отделение. Некоторое время они стояли в неловком молчании, разглядывая друг друга, пытаясь подметить, что могло перемениться с их последней встречи.

У Марии перехватило дыхание, когда Влас Михайлович, позволив двери за его спиной захлопнуться, шагнул к ней. Неожиданная радость от случайной встречи нахлынула так внезапно, что графиня растерялась и не расслышала первую фразу князя.

– Мария Фёдоровна?

– Да-да, – сбивчиво ответила она, чувствуя себя непривычно рассеянной.

На лице мужчины отразилось беспокойство.

– Как давно у вас проблемы со сном?

Графиня изумлённо вскинула брови. У неё определённо имелись трудности всякого толка: поимка В. Д., поиск Кропоткина. Тем не менее Мария была твёрдо убеждена, что ни первое, ни последнее не сказалось на её внешнем облике существенным образом. Во всяком случае, сегодняшним утром отражение в трельяже ничем не отличалось от отражения в любой другой день из тех, в которые они с князем виделись лицом к лицу.

– Ко всему прочему у вас замедленная реакция.

Графиня прищурилась и отклонилась чуточку назад, чтобы присмотреться к мужчине под иным углом. Из-за снега его волосы намокли и казались на несколько тонов темнее обычного. Пряди ниспадали на лоб, прикрывая брови и словно приковывая внимание Марии к его серым глазам, которые мерцали на свету.

– Отчего вас так тревожит моё состояние?

– Я доктор. А вы тётя моего ученика, которая по ряду причин может переживать нервное расстройство и его последствия.

Полуулыбка сменилась непроницаемым выражением на лице. Входило ли в перечень причин то, что она едва не замёрзла? А случай во время соколиной охоты? Или, быть может, её поведение в ту ночь, когда они стояли до неприличного близко? Какими бы неловкими ни были те мгновения, Мария помнила всё, будто это только-только случилось.

– Я нахожусь в здравом уме и… – Она хотела добавить чего-нибудь ещё, но, приметив выходящего из участка барона, передумала. – Всего доброго, ваша светлость, – пробормотала она наспех и рванула вперёд, однако тотчас же была остановлена сильной рукой в белой перчатке.

Неслыханная дерзость – касаться её вот так, не будучи родственником или супругом. Однако Мария давно поняла, что князь не из тех, кто строго придерживался правил этикета.

– У вас правда всё хорошо? – Голос Власа Михайловича был наполнен искренним беспокойством, что в равной степени раздражало и смущало.

– Правда. И будет ещё лучше, если вы перестанете приписывать мне всякого рода хвори. А теперь позвольте мне наконец пойти и поговорить с бароном Одоевским.

Хватка на локте ослабла. Князь посмотрел в сторону Григория Алексеевича с недоумением, а затем наградил и графиню странным взглядом, который она не могла истолковать.

Она нагнала барона у поворота. Своим появлением Мария привела его в замешательство, но не настолько, чтобы Григорий Алексеевич охнул от неожиданности или испуганно вздрогнул.

– Ваше сиятельство, чем обязан?

– Разве нужен повод, чтобы поздороваться с добрым человеком?

– С добрым, может быть, и не нужен. – Улыбка проступила на лице барона, но тут же сменилась строгой маской. – Не сочтите за грубость, однако я не могу задерживаться. Дорога каждая секунда.

– Пропал ещё кто-то?

Разыскивать живых оказалось ничуть не проще разговоров с мёртвыми. И если для первого помощников ей не сыскать, то со вторым Мария могла воспользоваться опытом и методами барона Одоевского.

Графиня долго размышляла о своих дальнейших действиях. Пыталась найти причины не вмешиваться в происходящее, но в итоге она направилась к участку.

Григорий Алексеевич нахмурился, и сердце Марии забилось сильнее. Её предположение попало точно в яблочко. Она чувствовала это.

Полицейское управление старалось развеять панику, но газеты и людская молва, которая обрастала всё новыми и новыми страшными подробностями, сводили на нет все усилия.

– Могу я пойти с вами?

– Извольте, Мария Фёдоровна! – Барон поперхнулся от одной мысли об этом. – Не пристало сударыням бродить по переулкам, и уж тем более устраивать погоню за похитителем!

– Так, значит, люди пропадают не сами по себе… – Винтики в голове графини пришли в движение. Возможно, Кропоткин всё же не сбежал, а стал лишь очередной жертвой в списке исчезнувших.

– Вам не стоит переживать на сей счёт. У нас всё под контролем.

Его голос звучал убедительно. Возможно, именно так говорили и другие полицейские. Однако в данных обстоятельствах этого было мало.

– Моя няня, соседи и половина города, ставшие затворниками, не согласятся с вами. Есть и другая половина. Та, что не столь благоразумна и куда решительнее. Не думаете, что она способна выразить своё несогласие более радикальными способами?

И ведь действительно было немало обвиняющих полицейское чиновничество в бездействии. Находились и те, кто расклеивал листовки, в которых громогласно заявлялось, что виновника пропаж и вовсе покрывают.

Подобные распри отвлекали от главного – поимки настоящего преступника. И Григорий Алексеевич, конечно же, это понимал.

– Вы меня убиваете, дорогая.

Непреклонный взгляд Марии не оставил ему ничего иного, кроме как схватиться за переносицу и прикрыть глаза.

– Впрочем, – пробормотал он спустя несколько секунд, – если верить в слухи о ваших способностях, даже моя кончина не станет для вас проблемой.

Мария почти свыклась с тем, что к спиритическому поприщу относились с недоверием. До недавнего времени она и сама не была уверена в своих способностях. Однако в словах Григория Алексеевича не чувствовалось насмешки. Его шутка вышла совсем не обидной и напоминала скорее дружеское перебрасывание остротами, чем попытку задеть. Конечно же, Мария не знала наверняка, ведут ли себя подобным образом друзья, поскольку она не общалась с кем-то настолько близко.

– Вы ведь сами говорили: не гулять без компании. Вот и сопроводите меня.

С крыши соседнего здания упал большой ком снега, когда Одоевский с суровым видом покачал головой.

– Нам в разные стороны, ваше сиятельство.

– Уверена, что в одну, – не отступала графиня.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Салоп – женская тёплая накидка с прорезями для рук.