Госпожа Горы

Авалон недоверчиво моргнула, Господин говорил все так ровно и монотонно, что было неясно – это шутка или бред.

– Идем! Я хочу знать ответ сейчас, – бледно улыбнувшись мужчина неожиданно энергично вскочил с кресла, схватил девушку за руку и потащил за собой в глубину пещеры.

Мимо роскошного «гнездышка», выложенного коврами и подушками, мимо угла, украшенного цепями и собачьими ошейниками, мимо клеток, столов и странных конструкций.

Сердце горы пряталось за маленьким водопадом. Две больших каменных ванны, напоминающие гробы, чаша на подставке между ними. Господин подошел к чаше, надрезал палец, брызнул кровью, помолчал сосредотачиваясь, потом поранил палец рабыни и капнул в чашу е кровь. Подождал. Легкая вибрация пола под ногами стала ему ответом. Господин просиял:

– Гора согласна! У нас есть месяц, чтобы научить тебя!

Авалон сглотнула. Она ничего не поняла, ничего не слышала, но твердый каменный пол уходящий из-под ног пугал ее. Между тем Господин потянул ее обратно к огню, вручил кубок и предложил выпить:

– За будущую Госпожу Гор!

Терпкое красное вино оставило на языке привкус солнца, повелитель бросил на платье девушки оценивающий взгляд:

– Плечо выбито или ребра сломаны?

– Ребра, – честно ответила она, догадываясь, что это единственно верное поведение сейчас. Честность и открытость.

– Руки поднять можешь?

Авалон осторожно пожала плечами:

– Не знаю.

– Попробуй медленно.

Останавливаясь от перехватывающей дыхание боли, девушка все же подняла ладони над макушкой.

– Отлично! Так и держи! Иди сюда! – энергичный голос Господина раздавался уже где-то слева, кажется ему доставляла удовольствия новая игра.

Авалон моргнула, ее глаза еще не привыкли к полумраку, царящему в покоях Господина. Она медленно пошла туда, куда звал его голос и увидела всевозможные ремни и цепи, свисающие со штанги. Очевидно она побледнела, так что Господин досадливо поморщился:

– Не пугайся, – его голос манил, притягивал словно огонек глупую бабочку, но сопротивляться ему не было никакой возможности. – Иди ближе! Еще, еще…

Когда длинные сухие пальцы повелителя ухватили девушку за запястье, она вздрогнула всем телом, сбрасывая магнетизм его голоса. Но рука так и осталась в плену. Медленно раздвинув губы в улыбке, повелитель провел кончиками пальцев по дрожащему запястью своей игрушки:

– Ты такая чувствительная, и трепетная, Авалон, будь послушной, и мне не придется портить твою нежную шкурку, – продолжая неотрывно смотреть на девушку, как удав на кролика, мужчина медленно подвел рабыню под самые подвески.

– Положи руки на эти кольца. Просто держись, – коротко приказал он.

Авалон пошатнулась, неуверенно взялась за гладкое темное дерево пальцами. Господин нахмурился, выражая недовольство и сделал движение рукой, словно недовольно хлопнул плетью себя по бедру. Девушке сразу стало страшно, горло перехватило, ноги задрожали.

– Ты хорошо чувствуешь мое настроение, Авалон, – голос зазвучал мягче, успокаивающе, прохладные руки обняли плечи, позволяя лицу уткнуться в черный шелк рубашки. Подыши. Вдохни мой аромат, ощути мою силу. А теперь слушай и выполняй. Перенеси часть веса на кольца. Легче стоять?

Авалон неуверенно пожала плечами.

– А если так? – по мановению руки Господина Безликие опустили кольца ниже, на уровень груди, так что отполированное темное дерево действительно стало опорой.

– Лучше, – голос игрушки все еще был скованным и хриплым, но слова перестали застревать в горле.

Мужские пальцы легли на горло девушки, помассировали, расслабляя, нажимая какие-то известные только ему точки:

– Так-то лучше, у хорошего повелителя игрушки поют, а не хрипят…

С шеи руки Господина опустились к вырезу, прогулялись по груди, спустились к талии. Авалон напряглась, точно натянутая струна борясь с дурнотой и болью, но Господин уже устал от этой игры. Он отступил назад и вернул свое внимание подвескам.

– Есть другой вариант опоры, он куда интереснее, – тонко улыбнулся мужчина, выбирая среди множества свисающих колец широкие кожаные браслеты, украшенные плетением узких ремешков. – Смотри, такое плетение оставляет прелестный узор на нежной коже.

Он ловко продел руки Авалон в широкие браслеты, застегнул пряжки, а потом переплел тонкие дополнительные ремешки от запястья до локтя:

– Можно и выше, но это будет красиво только тогда, когда грудь обнажена, – длинные пальцы вновь скользнули по краю выреза, вызывая в теле рабыни неожиданный отклик, – Твои формы весьма привлекательны на фоне черного камня, – сказал повелитель, оценивая получившуюся композицию, – не хватает только повязки на глазах и, пожалуй, колодки для ног. Очень возбуждает женщина, стоящая на цыпочках…

Авалон сама прикрыла глаза, чтобы не видеть горящий безумием взгляд Господина, но при этом она представила себя стоящей на цыпочках, натянутой как струна, и обнаженной… Уши полыхнули румянцем, ей даже пришлось задержать дыхание, чтобы не выдать себя, но повелитель понимающе усмехнулся и провел по ее лицу тыльной стороной ладони:

– Я не ошибся, мое райское яблочко, ты очень необычный плод.

Пожалуй, после такого начала девушка не удивилась бы, если бы повелитель разорвал на ней платье и повалил на пол, в борделе она всякого навидалась, но мужчина отступил в сторону, протянул руку и Безликий вложил в его ладонь новый подогретый кубок. Пара глотков и урок продолжился, но уже в другом ключе.

Теперь повелитель продемонстрировал девушке наручники из металла с разными подкладками:

– Атлас жесткий и холодный, он подходит тем, кто жаждет ощутить строгую хозяйскую руку. Бархат мягкий, но требует набивки, и порой мешает, впитывая кровь. Для самых лучших и любимых игрушек я держу наручники, выложенные шкуркой ягненка. Они мягкие, нежные, буквально шепчут о любви…

Каждый вариант Авалон испытала на своей коже, причем с каждым разом браслеты становились все тяжелее.

– Есть еще несколько способов фиксации, – Господин гор закашлялся, дернул цепочку слишком сильно и Авалон едва устояла на ногах от боли и усталости.

Господин заметил это и прищелкнул языком:

– Я и забыл, что ты еще больна. Когда боль отвлекает, толку от обучения не будет. Боль должна концентрировать, сосредотачивать. Идем к столу.

Они не выходили из комнат наслаждения, просто сели в кресла у камина, а Безликие молча придвинули стол, поставили перед Господином кубок с горячим вином, разложили приборы и салфетки.

– Пища тоже может дарить наслаждение, – Господин вел беседу как опытный ментор, пока слуги ставили на стол небольшие судки и блюда, накрытые колпаками. – Когда ты голоден, ты порадуешься и хлебу с водой, но когда сыт, твой вкус требует изысканности и разнообразия. Попробуй это вино, Авалон, один глоток придаст тебе сил, два храбрости, а три сделают мягкой и покорной.

Голос повелителя вновь звучал так медленно и тягуче, что девушка чувствовала себя пчелой, угодившей в блюдце с патокой. Однако пригубив вино, она действительно почувствовала себя лучше. Терпкое красное оно скользнула внутри нее лучиком солнца, напоминая о том, что она еще жива.

– Попробуй паштет, мой повар прибыл из далеких земель и весьма искусен в приготовлении блюд, разжигающих страсть, – Господин гор лично выбрал малюсенькую теплую булочку, разрезал ее, слегка смазал ледяным сливочным маслом, а сверху положил ложку горячего паштета: – ешь!

Авалон хотела взять угощение рукой, но повелитель не позволил:

– Возьми еду губами, можешь собрать крошки или поцеловать мою ладонь, но не смей касаться пальцами!

Кресла стояли довольно далеко друг от друга Авалон задержалась в недоумении, как добраться до предложенного лакомства, но Господин поторопил ее:

– Либо наклонись через стол, либо сядь ко мне на колени.

В голове девушки тотчас мелькнула картинка – она тянется через стол, и ее округлая крепкая грудь оказывается у глаз Господина, поданная корсетом, как пирожное на блюде. А если она сядет к нему на колени… Господин никогда не покажет своей слабости, но быстро устанет, а раздраженный Господин может испытать на ней не только безобидные наручники!