– При чем тут моя бабушка? – нахмурилась Ева.
Она решила, что спит и видит бредовый сон. Заброшенный дом с прогнившей крышей, неожиданно сухой и целый подвал, ровные ряды старых банок… и кот.
Черный, худой, ободранный… говорящий!
Хотя, если присмотреться, не такой уж он и ободранный…
Ева на всякий случай протерла глаза. Но кот и вправду стал выглядеть лучше, чем при первой встрече. По крайней мере, проплешины на боках уже не светились.
Но как такое возможно?
Она точно спит!
– А при том, – кот сел и забил хвостом по земле. – Твоя бабка была ведьмой. Хорошая была хозяйка, щедрая. Да только преставилась, не передав свой дар. Не дала ей богиня дочку, а сыну ведьминский дар не передать.
– Так она в самом деле была ведьмой? – ахнула Ева.
В памяти тут же всплыли страшилки, которыми ее в детстве потчевала служанка.
– Была! – важно кивнул кот. – Причем потомственной! Думаешь, просто так эта цветочная лавка стоит рядом с кладбищем? Нет! Она уже очень давно передается в вашем роду от матери к дочери. Все женщины Олфордов – ведьмы и знаются на травах и зельях. А самые ценные травы для зелий растут на могилах. Поняла?
Ева машинально кивнула.
Болезненная пульсация в руке стала сильнее. Ранки горели, словно ошпаренные кипятком.
– Больно? – кот склонил голову.
В его глазах сверкнул чисто научный интерес.
– Очень…
– Ничего, скоро пройдет.
– А м-можно я тоже пойду?
– И куда же?
– Н-наверх…
– Хм…
Кот прикрыл веки. Кончик его хвоста шевелился, словно животное размышляло. А Ева решила воспользоваться моментом и неуклюже вскочила на ноги.
Но далеко не ушла.
– Пойду-ка и я с тобой, – заявил кот, в один прыжок нагоняя ее.
От неожиданности Ева едва не плюхнулась на пятую точку. Но вовремя успела схватиться за ближайший стеллаж.
А кот как ни в чем не бывало выгнул спину, потерся о ноги женщины и замурчал.
– Чего застыла? – муррявкнул, поднимаясь на задние лапы. Передние вытянул и зацепился коготками за юбку. – Бери меня на руки и неси!
– К… куда?
– Вот глупая! Ты же сама сказала: печь топить, рыбки купить…
– Рыбки?! – от такой наглости Ева напрочь забыла о страхе. Тем более что скудным бюджетом не хотелось делиться. – Про рыбку я ничего не говорила!
– Так, значит, скажи. Я, знаешь ли, двадцать лет тут сидел, тебя ждал. Чтоб бабкин дар передать. Думаешь, легко было все это время отгонять от заветной комнаты твоих родственничков и разных проходимцев? А ты, неблагодарная, даже рыбкой угостить не хочешь. Жадина!
Фыркнув, кот повернулся к Еве спиной. Да еще и начал загребать лапами, словно помет закапывал.
– И ничего я не жадная, – запальчиво возразила Ева.
Боль в руке стала почти нестерпимой. Перед глазами все поплыло. – О, богиня, я ругаюсь с котом!
Не веря в происходящее, Ева приложила руку ко лбу. Лоб был горячий.
– У меня жар… – простонала она. – Мне нужен лекарь…
– Только в обморок снова не падай, – насупился кот. – Какие нынче все нежные! Прямо фиялки!
Но Ева его уже не услышала.
Боль ослепила и оглушила ее.
Она не заметила внезапно поднявшийся в погребе ветер. Не удивилась ему. Не ощутила, как этот ветер мягко подхватил ее оседающее тело и понес вверх по ступенькам.
Где-то скрипнула дверь. Или этот звук просто родился в ее воспаленном сознании.
Медленно и аккуратно поток воздуха опустил Еву на упругий матрас.
Кто-то теплый, пушистый потерся о ее щеку и проворчал:
– Ладно, можешь пока отдыхать. Кто ж знал, что ты окажешься такой слабой, хозяйка…
***
Когда Ева снова открыла глаза, то увидела не выложенный камнем свод погреба, а чуть облупившийся лепной потолок.
Несколько минут она разглядывала его, пытаясь сообразить, где находится. В памяти смутно отпечатался спуск в подвал, говорящий кот и укус…
Ева подняла к глазам пострадавшую руку.
Никаких следов укуса не было. Ни отметин от кошачьих зубов, ни синяка.
Она потыкала пальцем в кисть.