Держись подальше!

Полная луна освещает ненавистное лицо, заставляя девушку зачем-то всматриваться в острые черты. И снова он другой. Снова как будто вчерашний. Даже сердце немного чаще забилось, глядя на него такого. Она бы и не подумала, что этот парень в состоянии играть на музыкальном инструменте, еще и довольно неплохо.

Она бы могла ему подпеть. У Фостер был чистый красивый голос, который так любил слушать её отец и ненавидела когда-то мать.

Могла бы, но конечно не станет.

Паша сменил мелодию и заиграл что-то другое. Еще более мелодичное и приятное. Несвойственное ему. Алекса подняла глаза на небо, позволяя себе еще немного послушать.

– Нравится? – вдруг в мелодию ворвался негромкий голос, вынуждая девушку вздрогнуть от неожиданности.

Резко обернулась, встречаясь с темными глазами. Паша лениво смотрел на нее из-под ресниц. Сердце сделало кульбит и застучало быстрее. Не хотелось быть пойманной на том, как слушает его.

– Нет, – соврала, – вышла сказать, что в такое время некоторые пытаются уснуть, и играть на балконе не очень уж вежливо с твоей стороны.

– Усталость после хорошего секса должна была тебя убаюкать, Фостер, – засранец снова прикрыл глаза, продолжая наигрывать все ту же мелодию и закручивая в Алексе едва успокоившуюся злость, – и никакая гитара бы тебе не помешала.

– Похоже, у тебя он был не очень хорошим, если есть силы на издевательство над инструментом, – съязвила в ответ.

Уголок чувственных губ парня поехал вверх, демонстрируя ненавистную ямочку на правой щеке.

– Злая женщина – неудовлетворенная женщина. Фостер, вечер не задался?

– Кто бы говорил, – фыркнула Ал, – Похоже, Эмма осталась не очень довольна, если так легко отпустила тебя домой!

Теперь он заухмылялся в полную силу. Скотина!

– А тебя это так интересует? Можем прямо сейчас заняться сексом, и сама скажешь останешься довольной или нет.

Если бы между ними не было стены, Алекса бы точно постаралась сделать так, чтобы стереть эту раздражающую ухмылку.

– Кажется, ты с самой первой нашей встречи только об этом и мечтаешь, Па-ша?!

– А ты нет?

Взгляд черных глаз пригвоздил к месту, показавшись слишком серьезным для такого саркастического вопроса. Прямой откровенный, он застал врасплох. У Алексы тут же в животе закипело и теплом изнутри обдало. Она прекрасно знала это состояние. Только почему оно не пришло каких-то два часа назад, когда она так старалась его вызвать? Зато сейчас вспыхнуло настолько невовремя, что она самой себе удивилась.

– Мои мечты гораздо более глубокие.

– Я могу и глубокие исполнить! – как всегда перекрутил все брюнет.

– Уверен, что хватит возможностей? – заломила бровь Алекса.

– Тебе этого никогда не узнать! – парировал гад.

– Оооо, – Ал сделав жалостливое выражение лица, провела пальцем по щеке, имитируя скатывающуюся слезу, – кажется, я даже не расстроилась.

А потом шагнула к двери. Бороться на словесных боях с ним можно бесконечно. Единственное, что напрягает это то, как она откликается на каждое его похабное предложение.

– Я ложусь спать и попрошу перестать мне действовать на нервы своей отвратительной игрой.

Закрыв балконную дверь, улеглась в постель, потом еще минут десять пытаясь игнорировать едва доносящийся звук гитары и сжимая ноги от тянущих ощущений.

Глава 15

– Выглядишь великолепно, дочь!

Грег помог дочери забраться на заднее сиденье автомобиля и занял место рядом.

– А разве Па-ша? не едет с нами? – спросила Алекса, разглаживая длинный подол ярко-красного платья, купленного еще в Милане этим летом.

– Он сказал, приедет прямо туда. Я так понимаю, ты не помогла ему с костюмом? – вопрос прозвучал укоризненно.

Отец был слишком добр ко всем и чрезмерно щедр, что конечно вызывало в дочери гордость, но вот эта его симпатия к Паше не приводила в восторг.

– Он не просил, – пожала плечами и уткнулась в окно, наблюдая за тем, как по стеклу стекают капли дождя.

Сегодня она даже и не видела почти ненавистного соседа. Спасибо, что хоть на гитаре играть перестал быстро, дав ей возможность уснуть. Утром, когда Алекса проснулась, его уже не было, а в университете они почти не пересекались.

Паша же видел девчонку в компании придурка «кэпа» и женской свиты, но намеренно игнорировал их. После того, как вчера вернулся домой и понял, что Фостер еще кувыркается со своим мудаком, испытал забытое чувство давления в груди. Неприятного и тяжелого. Того, которое пытался искоренить в себе и запретить ощущать снова. В прошлый раз это почти привело к непоправимым последствиям.

Взгляд парня, к горлу которого Дубнов несколько месяцев назад приставил нож, потеряв над собой контроль из-за девки, не стоившей и гроша ломаного, до сих пор иногда чудился ему по ночам. Его учащенное сердцебиение и бешеный пульс. Паша даже помнил, как выглядела вена на мужской шее, которую он едва не перерезал.

Тогда ему сорвало башню. Один взгляд на «любимую», насаживающуюся на член торчка в каком-то притоне, снес все барьеры. Чувство жгучей ярости, ревности и аномального желания перерезать тому глотку захватили одномоментно рассудок. Доля секунды, и Паша бы навсегда стал убийцей, но что-то в нем в миг переключилось. Заставило обернуться и посмотреть в пустые глаза бывшей, строившей из себя ангела во плоти. Она прекрасно знала, что у Дубнова умерла на днях бабушка. Все, что ему нужно было – это всего лишь человеческая поддержка и присутствие рядом. А эта мразь просто пропала. Свалила, когда поняла, что бабок у него нет и тянуть из карманов нечего. Даже на похороны сука не пришла. Он проживал все это сам. Родителей тогда пинком из дома вытолкал, чтобы попрощались с бабой Маней. Они даже на кладбище шатались.