Любовный треугольник

Оля медленно моргает, не разрывая со мной зрительного контакта, и уже через секунду срывается с места, чтобы выбежать из кухни.

Подхожу к подоконнику и опираюсь на него ладонями. Скопившийся коктейль раздражения и ярости выплескивается в удар кулаком по пластику. Потом ещё один и ещё. В груди сердце тарахтит, как сломавшийся мотор. Хаотично и рывками.

Утром выдерживаю совместный семейный завтрак. Олька жуёт свою яичницу, нагло продолжая врать о готовом докладе. Знаю, что Мариам это выдумала, чтобы притащить её на ночевку. Сестре часто приходится изворачиваться. Я закрываю глаза на некоторые её выходки, потому что понимаю, что иногда мать перегибает.

Зря они привезли её сюда. Пока мы жили у нас в городе всё было нормально. Там, в Армении сестру не так сильно прессовали. Здесь же, из-за разницы культур рамки дозволенного стираются. И у неё, и у меня. У меня сильнее, чем нужно было бы. Но это сейчас. Потом, после свадьбы, конечно, всё изменится. Я никогда не позволю себе неуважение в адрес жены.

– На выходных, Давид, поедем к Ани. У Артуша юбилей, приглашает всю нашу семью, – говорит отец за завтраком.

Артуш – это отец Ани и мой будущий тесть по совместительству.

– Поедем.

– Подумаем с тобой что ему можно такое подарить. Ну и девочку тоже порадовать чем-то нужно. До свадьбы меньше полугода.

Оля давится чаем, проливая его прямо на себя и немного на скатерть. Мариам охает, а мама тут же вскакивает за полотенцем и начинает недовольно стирать коричневое пятно. Извинившись, девчонка спешно встаёт из-за стола, чтобы отправиться в ванную.

– Я придумаю что-то, – провожаю её взглядом.

– Она очень любит готовить. Можно какие-то специи или формы для выпечки, – предлагает Мариам.

– Мхм, – киваю, – можно.

– Или ткань, чтобы могла пошить постельное белье, – выдвигает свою версию мама.

– Мхм. Ткань – это хорошо. – на автомате соглашаюсь я, вставая из-за стола. – Доедайте и поехали, а то опоздаем. И подружку свою из ванны доставай. Думаю, ей понадобится одна из твоих футболок, не в мокрой же ей ехать.

Разворачиваюсь и ухожу прогревать машину.

Глава 7

Давид

– Ничего не забудьте, – суетится мама, пока мы с отцом выгружаем из багажника подарки. – Мариам, возьми букет для Гаянэ.

Сестра, выбравшись из машины, машинально морщит нос. Делает это скорее всего, незаметно даже для самой себя. Резкий, стойкий запах рыбы выдержит не каждый, кто приезжает в этот рыбацкий поселок. Даже я всякий раз успеваю забыть каково это дышать не воздухом, а рыбным смрадом. Жители села почти все рыбаки, и в какой дом бы ты не заглянул везде тебя будет встречать этот ядреный запах.

В детстве, помню, дед меня всегда брал с собой на рыбалку. Мы могли сутками сидеть у озера. Он рассказывал истории из своего детства, а я радовался каждой пойманной рыбе. Потом мы вместе её чистили и продавали. Когда подросла Мариам, она тоже стала ездить со мной. Но на рыбалку не ходила. Или во дворе гуляла, или помогала бабушке с ужином.

В поселке с каждым годом все меньше и меньше детей. Большинство молодёжи стремятся уехать отсюда, потому что вот так пахать – это просто адский труд.

– Артуш, Ани, скорее сюда, гости приехали, – за нашими спинами раздаётся взволнованный голос Гаянэ, матери Ани.

Мои все стремятся к ним, по очереди обнимаются, расцеловываются. Я сдержанно киваю, но не остаюсь без объятий. Саркисяны открытые и эмоциональные люди, да и знакомы мы с самого моего рождения, считай.

За их спинами показывается Ани.

– О, доченька, – выдвигает её вперед Гаянэ, – смотри кто приехал. Как же мы соскучились по вам!

– А мы как, – отвечает мой отец, протягивая виновнику торжества подарок, пока Ани обнимает Мариам.

– Ещё и с подарком? – отмахивается Артуш, – Да не надо было! Вы на дорогу сколько потратили!

Но при этом с любопытством заглядывает в сумку.

– Сеть? И удочки? – в обрамленных морщинами глазах вспыхивает по-детски счастливый огонь, – Ну ты знаешь чем порадовать, Тигран!

– А как же! – довольный нашим правильным выбором, отец хлопает друга по плечу. – А это тебе, Гаянэ! – протягивает женщине букет, от чего она тут же краснеет и растроганно прикладывает руку к груди.

– А мне – то зачем? – с умилением рассматривает букет гортензий, – Красивый какой! Ох!

– Как зачем? Ты тут все село сегодня кормить будешь, нужно же и тебя хотя бы как-то отблагодарить!

– Спасибо, – смущенно отзывается Гаянэ.

Для неё эти цветы сродни золотому слитку. Здесь мало кто имеет возможность купить подобный. И даже если и дарят, то полевые цветы. Хотя на такие подвиги тоже готов разве что молодняк.

– Ну, пойдёмте к столу, – бросив на нас с Ани спешный взгляд, хозяйка делает жест рукой всем остальным, – Ани, позаботься о Давиде, дочка, – тихо шепчет ей на ухо, но не услышать наставления невозможно.

Дождавшись, пока все войдут во двор, Ани скромно мне улыбается.

– Привет, Давид. Такая суета тут, – смеётся, обводя дом рукой.

– Для суеты есть повод, – улыбаюсь ей в ответ, – держи! Не знал что купить в подарок, но так как ты любишь готовить, думаю формам и кухонной утвари найдешь применение.

Улыбка на смуглом лице из скромной растягивается в умиленную, и Ани подобно отцу, также ныряет носом в пакет с силиконовыми формами.

– Ого какие, – ошеломленно округляет глаза, – А они в духовке не расплавятся?

– Нет, не волнуйся. Этот материал выдерживает высокую температуру.

– Спасибо огромное, – её благодарный взгляд трогает моё лицо, – и за цветы. Они очень красивые.

– Рад, что понравились. Пойдём внутрь?

– Да-да, конечно!

Пропускаю Ани вперед, и пока она семенит в дом, цепляюсь взглядом за длинную плиссированную юбку. Сверху на девчонке накинута куртка, а волосы собраны в тугой пучок. По всей вероятности, готовит, и чтобы волосы не упали в пищу, наглухо затянула их резинкой.

– Заходи, – разувается, смущенно глядя на меня. – я поставлю в вазу цветы, и помогу маме.

В зале если не все село, то половина точно. Летом обычно любое торжество отмечается во дворе дома, тогда пир накрывается горой, но сейчас начало марта, на улице долго не посидишь.

Я протискиваюсь к своим, на ходу здороваясь с присутствующими. Всех здесь, конечно знаю. Рос у них на глазах. Правда, время берёт своё. Время и образ жизни. Почти все сильно сдали в лицах. Печать усталости и смирения с тяжелой работой не обошла никого.

– О, Дав, здорово, – тянутся ко мне знакомые парни. – Сколько лет, сколько зим.

– Здоров, – жму их руки и сажусь рядом с сестрой.