Его выбор

Они уже спустились в холл. Неважно, подумала Катрин, что сейчас придется ответить Джефу. Пускай он ничего не поймет – они все равно больше никогда не увидятся. Желая поскорее закончить разговор, она твердо взглянула раздраженному человеку в глаза и назвала главную причину, удерживавшую ее с Гордоном:

– Потому что Гордон – отец моего ребенка.

Она не стала ждать ответной реакции. Ни к чему сейчас разъяснения и подробности. Быстрей бы только унести отсюда ноги. Странно, с первой же минуты их встречи все пошло не так, как хотелось. Просто стыдно, что сама себе позволила попасться на удочку и поверила в доброе отношение и заботу со стороны друга покойного мужа.

Конечно, Катрин всегда понимала, что Джеф видит в ней лишь продолжение Гордона, но тем не менее некоторые его поступки давали понять, что и она сама интересна ему как личность. Легко и приятно было поверить, что ему действительно небезразличны ее интересы, что он и вправду хочет помочь ее творческому становлению. И даже представить себе трудно, что все это… из-за Гордона. Во всем виновата странная, почти болезненная подвластность Джефа ее покойному мужу.

Глаза женщины наполнились слезами. Как она мечтала рассказать вечному «опекуну» про договор с издательством об оформлении детской книжки! Ведь именно Джеф в свое время помог ей почувствовать себя художником. Так долго искать работу и наконец найти удобный предлог для разговора. Уж теперь-то, думала Катрин, он порадуется за нее и скажет хотя бы одно слово одобрения. Впервые за долгое время появилась достаточно веская причина похвалить ее! Чтобы порадовать Джефа, она преодолела себя, постаралась снова вернуться к жизни и гордилась тем, что успела так много сделать за эти два месяца. Сама не понимая почему, Катрин хотела, чтобы Джеф мог порадоваться за нее.

И вот теперь все рухнуло.

Какое горькое разочарование! Что же она натворила! Позволила еще одному мужчине затронуть свое сердце, а он оказался таким же, как Гордон. Уже то хорошо, что не последовало никаких ненужных вопросов. Да и не о чем им больше говорить! Остается только попрощаться и расстаться навсегда…

– Подозвать вам такси? – спросил швейцар.

– Да, пожалуйста, – кивнула Катрин.

Швейцар побежал на стоянку за машиной. Джеф поспешно проговорил:

– Нам еще многое надо обсудить, Катрин.

– Нам нечего обсуждать, – отрезала та.

– Если бы ты знала, как заблуждаешься…

– Ничего подобного. Уже нет. Это ты продолжаешь заблуждаться.

– Посмотри на меня! – воскликнул он.

– Я не хочу на тебя смотреть.

Она повернула голову в сторону стоянки такси. Одна из машин тронулась и свернула на подъездную дорожку к гостинице. Катрин боялась снова увидеть полные страсти глаза Томпсона. Слишком уж трудно противостоять этому взгляду.

– Я столько всего должен сказать тебе, – продолжал он.

– Спасибо, уже наслушалась.

– Нельзя вот так за пять минут перечеркнуть пять лет жизни, Катрин! Человек на такое не способен!

– Вот видишь, я способна.

– Дай мне возможность объяснить тебе все. Неужели я этого не заслужил?

– Я не просила тебя помогать мне, Джеф.

– Но ты принимала мою помощь!

– Потому что была дура и не понимала, какую роль ты мне предназначил, – с горечью сказала она. – Ты хотел сделать из меня очередную подстилку.

– Неправда. Я хочу, чтобы ты стала единственной женщиной в моей жизни.

– На одну ночь, да?

– Пожалуйста, дай мне шанс.

– Чтобы ты развлекался, а я сидела с твоими детьми? – Она взглянула на него с презрением. Тут наконец рядом затормозило такси. – Нет, спасибо, Джеф. Все это я однажды проходила. Поищи себе кандидатку посговор-чивей – уверена, тебе обязательно повезет. Желаю всего хорошего.

Швейцар распахнул дверцу такси, и женщина опустилась на заднее сиденье.

– Катрин, пожалуйста, – настойчиво повторил Джеф. Она не отозвалась, но он уже втискивался в машину следом за ней. – Я еду с тобой. – Его сильное мускулистое бедро прижалось к ее ноге. Она поспешно отодвинулась в дальний угол машины и запротестовала:

– Нет, ты никуда со мной не поедешь.

– Иначе мы больше никогда не увидимся.

– Именно этого я и хочу!

Он захлопнул за собой дверцу, и тут же тесное пространство салона наполнилось какой-то странной, пульсирующей энергией. Сердце у Катрин тревожно забилось, чувства обострились до предела.

– Все кончено! – отчаянно вскрикнула она, изо всех сил стараясь избавиться от наваждения.

– Ничего еще не начиналось, – прозвучал в ответ тихий, страстный голос.

– Потому что нечему начинаться.

Забыв о всякой сдержанности, он повернулся к ней. Глаза мужчины горели желанием.

– Гордон причинил тебе боль. Но с какой стати наказанным быть мне? Просто несправедливо свои чувства к нему переносить на меня!

А ведь если вдуматься, Джеф прав. Да и вообще нельзя сравнивать его с Гордоном. Тот всегда был открыт перед всеми, а этот – вещь в себе. У Гордона все на поверхности – а у его друга спрятано в самых темных глубинах души. Темная, тайная, загадочная натура, полная скрытой и никому не подвластной силы. Справедливы его слова, но не стоит забывать: Томпсон для нее опасен, бесконечно опасен!

Годами Катрин силилась понять, что таится в душе этого человека, какие мысли так тщательно скрываются… На что обречена женщина, которая отважится разделить с ним его непонятную жизнь? Загадка на загадке, теребящая душу неясность… Но, кажется, теперь перед ней начала приоткрываться, завеса тайны, одновременно притягивая и пугая. Да, да, этот мужчина по сути своей охотник: раз увидев добычу, он будет преследовать ее, не останавливаясь ни перед чем, пока наконец не настигнет и не добьется своего.

Догадка заставила поежиться.

– Ты не нужен мне, Джеф. Я не хочу тебя, – сказала Катрин, не сумев скрыть в голосе своей настороженности.

– Да не усложняй ты ситуацию! Ну что, скажи, случится, если я возьму и обниму тебя? – Он посмотрел в глаза Катрин, и та глубоко вздохнула, стараясь унять сердцебиение. Джеф жадным взглядом окинул ее грудь. – Неужели мой поцелуй, мои ласки способны оскорбить тебя?

– Замолчи! Я не желаю тебя слушать! Убирайся отсюда прочь! – крикнула Катрин.

Но слишком велика колдовская сила его слов – поневоле заработало воображение. Да, Томпсон типичный охотник… Как женщина она понимала: стоит жертве оступиться, замедлить бег – и невозможное станет возможным. В одинокие, тоскливые минуты недавнего прошлого обманутой жене случалось сидеть в одиночестве и фантазировать… Она представляла себе Джефа – не скрытного и сдержанного, а неистового и страстного, влюбленного в нее, восхищенного, гордого ею. Надо сказать, самообманные мечтания хоть немного утешали. Они были своеобразной местью изменнику-мужу. Но всегда хотелось откреститься от подобных мыслей, как от дурного наваждения. Надо же – воображать такое о лучшем друге собственного мужа! Нет, это непозволительно для порядочной и благовоспитанной замужней дамы. Так, чего доброго, встанешь на одну доску с Гордоном, разве что он изменял в жизни, а она– мысленно.

И вот теперь Джеф сам пытается воплотить в жизнь ее безумные фантазии. Но что знает он о ее внутренней жизни? Никому не ведомы ее чувства – душа, ум и тело словно заперты на замок, и если бы нашелся мужчина, способный подобрать к ним ключ… Тогда все, возможно, переменилось бы. Впрочем, Гордон обладал таким ключом, но предпочел выбросить за ненадобностью.

Наверное, и у Джефа найдется ключ, но это уже ничего не значит. Может быть, с ним ее и ждет нечто волшебное, неизведанное и прекрасное, но в конце концов, как и в случае с Гордоном, придется за все расплачиваться нечеловеческой ценой именно ей, Катрин Гайс. Так что уйдите из ее жизни, мистер Томпсон, прекратите искушать, не втягивайте в отношения, которые наверняка опять кончатся разочарованием, горечью и болью. Разве понять мужчине, что женщина всегда отдает не только тело, но и душу.

Катрин нащупала ручку двери. Если Джеф сейчас не выйдет из машины, то…