Круг. Летопись Жреца. Прежний жрец

– Здесь написано, что вы родились в сорок девятом году, не хочу обидеть, – сказала Наташа, с усмешкой, – но двадцатого века.

– Да, я думаю, когда наш Слуга оформлял, назовём это так, мне паспорт, он нарочно изменил данные о моём возрасте, поскольку в ином случае я бы уже выставлялся в археологическом музее, либо, что более вероятно, сидел за подделку документов.

Наташа отдала паспорт.

– Олег, ты вызвал такси? – спросил Малик.

– Да.

– Тогда иди за вещами, мы тебя подождём.

Глава 5.

Меч в кровати. Лошадь на кухне

Мы никогда не знаем, чего ожидать и с этим уже смирились, хотя это жутко – быть неуверенным в следующем мгновении жизни. Единственные, кто радуются этому вполне уважительному поводу для безумия – страховые организации.

Эртине не работала в страховой, где угодно, но только не там. Она участвовала в подготовке выставок, оформляя в рамки фотографии последних чудес техники и индийских детей на фоне миллиарда бабочек, подрабатывала переводчиком на каком-то саммите, писала дипломы, пожалуй, по всем темам, кроме медицины, автомеханики и ядерной физики, однажды две недели подряд провела экспонатом на выставке современного искусства. С её слов, она занималась всем этим, потому что в двадцать шесть лет до сих пор была студентом, которому «тупо нужны деньги».

Как и все люди, Эртине смирилась с тем, что человек не знает, что будет дальше, поэтому, когда поздним вечером возвращалась из Академии домой, она, в принципе, не думала о чём-то существенном и уж, тем более что именно в этот день, час и минуту ей нужно чего-то особого ждать или опасаться. Эртине тащила за спиной тубу с черновиками и мысленно надеялась, что приятель её соседки по квартире уже угнал домой и ей не придётся слышать его нытьё о суровой офисной жизни.

Когда она проходила проулок, то заметила, как сюрреалистично он смотрится в свете фонаря в глубине. Электрический жёлтый свет ложился на тротуар, искусно огибая припаркованные машины, делая их большими чёрными пятнами. С виду казалось, что это проулок из девятнадцатого века, с мостовой, железными телегами и лошадью. Эртине направилась дальше мимо, но тут резко развернулась и вновь посмотрела в сторону фонаря: лошади уже не было.

«Я видела лошадь?! В свете фонаря была видна голова лошади!» – подумала Эртине. Она рассмотрела ещё раз видимое пространство, затем прокрутила в голове лошадиное воспоминание, сказала: «Хрень какая-то», – и пошла дальше, её дом был уже виден.

Вдруг Эртине остановилась. Обернулась – никого, она двинулась дальше, но тут же остановилась вновь. Позади определённо слышался звук, который стихал, как только она прекращала движение, будто это она являлась его источником. Звук был до боли знакомым, но Эртине всё равно не могла до конца его уловить.

В это время суток на улице, где она жила, машин почти не было, людей, впрочем, тоже. Эртине обернулась вокруг себя, немного постояла и снова возобновила шаг. Через некоторое время звук появился опять, и тут Эртине вспомнила его! Это были удары лошадиных подков об асфальт. Она рывком развернулась в надежде застать врасплох лошадь – преследователя, но сзади никого по-прежнему не было.

Эртине почувствовала, как на затылке забегали мелкие мурашки – первый признак, что она испугалась. Она стала пятиться назад, ей казалось, это не так страшно, как слышать за собой лошадиный цокот. Эртине просто не знала, насколько страшно слышать стук копыт, а лошади при этом не видеть. Действительно, звук возобновился, а лошадь так и не появилась. Поняв, что дело худо, Эртине взвизгнула и, развернувшись, бросилась бежать к дому.

Залетев в подъезд, она захлопнула дверь, ворвалась в лифт и жала кнопку этажа до тех пор, пока двери не закрылись. Придя домой, она была искренне рада приятелю своей соседки, который, как ей казалось, очень удачно у них задержался.

После его ухода, Эртине кратко рассказала подруге, что случилось. Обсудив детали, они сошлись на том, что скорей всего, это был какой-то уличный шум, который напоминал лошадиный цокот.

– В любом случае, это странно, – сказала Катя, её соседка.

Утро бывает добрым только в выходной, по будням оно менее приветливо. Эртине после некоторых колебаний вылезла из кровати и побрела в ванную. Катя ушла к первой паре, Эртине не смогла повторить сей подвиг, поэтому собиралась в Академию в одиночестве.

Она чистила зубы, когда почувствовала неприятное жжение внизу левой ноги. Повернув голову в поисках причины дискомфорта, увидела, что на внешней стороне голени располагалась длинная царапина, даже скорее, порез, он был свежим, кровь только начала запекаться. «Где это я так? – подумала она. – Может быть, о диван. Наверное, о выскочившую пружину».

Обработав рану, Эртине направилась заправлять постель. Они с Катей снимали на двоих однокомнатную квартиру, но спали каждая на своём диване, так они хоть как-то реализовывали потребность в личном пространстве. В ежеутренние процедуры входила зарядка по сборке дивана, иначе передвижение по комнате напоминало переходы между грядками бабушкиного огорода.

Эртине стянула одеяло и… обнажила меч. Самый что ни на есть меч, железный с мощной рукояткой. Эртине так и стояла с одеялом в руках, тупо глядя на оружие, лежащее на кровати, затем дотянулась до него и взяла в руки. Она без труда его узнала, это был Гладиус[3 - Гладиус – римский короткий меч (до 60 сантиметров).], и, похоже, что Майнц Гладиус[4 - Майнц Гладиус – вариация гладиуса «Майнц» характеризовалась небольшой талией клинка и длинным остриём. Длина меча 65—70 см. Ширина клинка около 7 см. (с деревянной рукояткой).], его выдавала небольшая длина клинка и увесистый круглый набалдашник на костяной рукоятке, используемый для уравновешивания.

«Прямо как в учебнике, – думала она, рассматривая оружие. – Похоже на ручную работу, но не банальный самодел, уж очень аккуратно и стройно сделано».

– Ну и откуда ты взялся? – спросила она вслух.

«Наверное, это Андрея, хотя откуда у него меч? Ну, не Катин же… может, Катя притащила его из Академии для работы, но зачем тогда подложила мне, и кто ей вообще дал меч с собой. Я ложилась – его не было, значит, подсунула она, наверное, хотела напугать, будто мне вчерашнего недостаточно».

Эртине взяла сотовый и набрала подругу, через пару гудков вместо «Алло» услышала сдавленный шёпот:

– Я на лекции! Что?

Эртине тоже шёпотом быстро заговорила:

– Ты мне меч в кровать клала?

Только произнеся эту фразу вслух, она поняла, что мало что в мире может соперничать с ней по уровню идиотизма.

– Что?! – из трубки последовала закономерная реакция.

Эртине немного поколебалась, после чего спросила опять:

– Ну, римский меч… у нас в квартире.

Повисло молчание, наконец, Катя отозвалась:

– Я ничего не поняла, давай потом поговорим, – на этом разговор прервался.

Эртине ещё с минуту сидела над необычной находкой, после чего положила меч в верхний ящик комода, чтобы избежать ненужных вопросов в случае нежданных гостей, и продолжила собираться на учёбу.

На вторую пару Эртине почти не опоздала. Она влетела в аудиторию через пару минут после звонка, опытным взглядом выловив Катин силуэт, быстро заняла нужную диспозицию рядом с соседкой и уже через двадцать секунд выглядела так, будто сидела здесь задолго до занятий.

– С приездом, – прошипела Катя, выводя слова лектора в тетради.

Эртине, склонившись над партой и делая вид, что занимается тем же, прошипела в ответ:

– Я сегодня меч в кровати нашла.

Катя оторвалась от тетради:

– Чего?!

– Меч, железный, настоящий, достаточно острый. Римский Гладиус.

Катя выпучила глаза:

– Откуда ему там взяться?!

– Я думала, это ты подложила подшутить.

– Я?! Меч?! Где мне взять меч! Вообще это верх тупости подкладывать кому-то в кровать меч, хуже было бы только гаубицу в пододеяльник засунуть! – возмутилась Катя.

– Ты же сама говорила, что собираешься в выходные поехать смотреть реконструкцию Ледового побоища, – не сдавалась Эртине.

– Ты полагаешь, для этого нужно иметь холодное оружие как клубную карту?! – Катя уже не шептала и даже покраснела от возмущения.