Пленница

– Потому что я еще не выспалась.

Я представила, как она потягивается на кровати и снова сворачивается в клубок. Прямо как кошка. Она и была похожа на кошку: загадочная, соблазнительная, грациозная.

После некоторой паузы я спросила:

– Ты как?

– Неплохо.

– Серьезно?

– Ну… это не самое ужасное, что они могли с нами сделать.

– Как ты можешь такое говорить?

– Софи, я не знаю, откуда ты приехала, но наш город подчинили себе одним из первых. Они выслали к нам десятки своих людей, которые надзирали за нами. За все эти годы всякое случалось…

– Это же ненормально! Эми, неужели ты так легко с этим смирилась? – не могу поверить в то, что она говорит.

– Я не мечтала стать шлюхой. Я просто говорю, что это не так уж и плохо. К тому же, у нас был день, чтобы морально настроиться.

– О чем ты говоришь? – я не понимала ее все больше.

– Я догадалась, зачем нас везут сюда уже на границе поселения. Думаешь, зачем они раздели и отмывали нас? Чтобы заценить наши прекрасные природные данные.

Природные данные? Знала бы она, чем я обязана своим “природным данным”. Может лицом я и получилась милашкой (спасибо родителям), но свое тело сделала таким я сама. Конечно, и тут не обошлось без родителей. Отец готовил нас с Филом к войне с самого детства, но лишь для того, чтобы суметь себя защитить. Времена были неспокойными уже тогда.

“Для того, что дать отпор, не достаточно знать, как и куда надо бить. Нужно иметь для этого силы”, – говорил нам отец. Мы занимались почти каждый день. Поначалу было трудно, но со временем мне это начало нравиться. Мне нравилось, что Фил начал проигрывать мне не понарошку. Нравилось попадать прямо в цель одним выстрелом. Нравилась боль в мышцах после изнуряющих тренировок. Нравилось бегать по утрам. Нравилось быть сильной, вырубать людей одним точным ударом. И мне нравилось мое тело. В моем видении я довела его до совершенства. Это была огромная, тяжелая работа над собой. Но оно того стоило, ведь благодаря этому я добралась сюда живой. И никакие “природные данные” здесь ни при чем. Но Эмилии не обязательно это знать.

–– Знаешь, один из них мне даже понравился, – вырывает она меня из моих размышлений.

Погодите, что?! Один из них?! Наверно, мои глаза округлились так, что почти вылезли из орбит. Какого хрена?!

Какое-то время молчу, не находя подходящих слов. Вопрос слишком резкий, личный, но я не могла не спросить:

– А… сколько их было?

– Четверо. Или пятеро? Точно, их было пять, – рассказывает она будничным тоном, как о покупке овощей на рынке.

“Их было пять”. И она так спокойно об этом говорит?! Больше я ничего не спрашивала. Не хотела выяснить еще какую-нибудь жуткую подробность.

Я целый день провалялась в кровати, почти не притрагиваясь к еде. После обеда Эми увели. Я с ужасом ждала, когда придут за мной. Но никто не пришел. Ни после обеда, ни после ужина. Эми вернулась, когда на улице уже стемнело. Мы больше не обсуждали ситуацию, в которой оказались. Не могла выслушивать ее слова о том, что ее все устраивает. Мы говорили об обыденных вещах, рассказывали друг другу старые истории. Разговоры с ней мне помогали. Они спасали от одиночества, от чувства обреченности, от воспоминаний, которые вырывались наружу. Но во сне я не могла их контролировать. Сегодняшняя ночь не была исключением. Мне снова и снова снилось то, как мои любимые люди истекают кровью, и я не могла им помочь.

– Прости меня, Фил, – повторяла я, как сумасшедшая, когда проснулась.

Мой брат ушел добровольцем на войну год назад, потому что “не мог спокойно смотреть, как страдают люди”. Он надеялся изменить ход событий, а я не представляла, как он собирается это сделать. Последнее письмо от него мы получили полгода назад, и я знала, где его искать, но не знала, жив ли он сейчас. Какое безумие: я ищу брата или его труп. Где-то внутри я чувствовала, что он жив. Это же Фил, он не пропадет, его вырастили таким. Не могу же я потерять всех разом?

После ужина, к которому я даже не прикоснулась, ко мне пришла Мари. Все то же самое: наручники, повязка, душ. Я не сопротивлялась, у меня не было сил. Меня будто заперли в собственной голове, где я сидела в маленькой клетке, кричала и плакала от безысходности положения. А снаружи наверно казалась бесчувственной куклой, которая делала все, о чем просили. И даже когда я лежала связанная голышом в кровати, мне было плевать на то, что произойдет. Хуже уже не будет.

Скрипнула дверь и послышались тяжелые шаги. Когда он присел рядом со мной на кровать, я поняла, что это тот же человек. Я узнала его по запаху.

Он провел пальцами по тому месту, куда ударил два дня назад. Я поняла, что там вышел синяк, когда почувствовала боль при прикосновении еще вчера утром. Вряд ли он еще прошел.

Его прикосновения были осторожными, даже робкими. Теплое дыхание щекотало кожу. Он стянул с меня шелковое покрывало и какое-то время не притрагивался, наверно, наблюдая. Затем он провел костяшками по моим ребрам.

– Изводить себя голодом – не самое мудрое решение, София, – произнес он спокойным тихим голосом. – Мне от этого ничего не будет. Но тебе стоит знать, что голодная смерть – это мучительно и долго.

“Какой ты заботливый”.

Он продолжал водить руками по моему животу.

– Знаешь, мы с тобой могли бы неплохо… поладить.

Поладить? Серьезно? Если бы не вся эта ситуация, я бы рассмеялась ему в лицо. Но я молчала.

– Ты сегодня подозрительно тихая, – он взял меня за подбородок и чуть наклонил голову влево, видимо, в свою сторону.

– Чего ты хочешь? – спрашиваю я шепотом, забывая добавить слово “услышать”.

– Чего я хочу? – переспросил он, отстегивая наручники от изголовья кровати. – Вставай. Только не глупи, – он взял меня за локоть и помог сначала встать на пол, затем, давя на плечи, поставил на колени.

Твою. Мать.

– Подними руки, – скомандовал он.

Я чуть приподняла руки, он взял мою ладонь и обхватил ею свой член, сжал его и начал водить ею вперед назад. Я слышала, каким тяжелым и неровным стало его дыхание.

– Открой рот, – сказал он севшим голосом. Он провел пальцем по моей нижней губе, заставляя открыть рот еще шире.

– Возьми его.

Я осторожно наклонилась вперед, обхватывая его член губами. Он запустил руки мне в волосы и начал толкаться мне в рот. Я не сопротивлялась. Запертая часть меня билась о стены от очередного унижения, но внешне это никак не выражалось.

Его движения были плавными, неторопливыми. Куда подевался тот зверь, который отымел меня в прошлый раз? Его сегодняшнее спокойствие и хорошее настроение настораживали меня. Я все ждала, когда же монстр вновь выберется наружу. Возможно, тогда я спровоцировала его сама, хотя это его никак не оправдывает.

По мере того, как он наращивал темп, он сильнее тянул мои волосы. Когда он дошел до финала и кончил мне в рот, у меня возникла противная мысль о том, что он метит меня везде, где может.

Я чуть запрокинула голову назад и опустила руки на колени.

– Вставай, – он помог мне подняться и снова лечь на кровать. – Надеюсь, тебе хватит ума, чтобы не дурить, если я не пристегну твои руки, – говорил он, поднимая их над моей головой. Я кивнула. – А теперь скажи мне, чего хочешь. Ты же понимаешь, о чем я тебя спрашиваю?

Конечно понимаю. Он говорил про секс. Но что конкретно он хочет от меня услышать? Давай попробуем в другой позе?

Он провел пальцами по моим волосам.

– Ну же, Софи, скажи, чего ты хочешь, – промурлыкал он. Такой довольный, но, наверно, не до конца удовлетворенный, если он все еще здесь.