Укрощение строптивых

Она сомневалась, что он будет искать ее общества, потому что дверь, разделяющая их спальни, уже много ночей оставалась запертой, и была во всем этом какая-то безнадежность.

Наконец Иден уснула, сидя в кресле у камина. Она была настолько измучена, что даже не услышала тяжелых шагов в передней несколько часов спустя, не услышала скрипа двери, когда кто-то вошел в соседнюю комнату. Огонь в камине вспыхнул последний раз и погас. Иден не знала, что Хью, вернувшийся домой насквозь продрогшим после сорока миль под дождем и снегом, долго стоял у двери, разделяющей их комнаты, впервые в жизни не решаясь открыть ее, потом отошел, снял промокшую одежду и лег спать.

Только когда рассвет сменился серым, пасмурным утром со свинцовыми тучами и порывистым ветром, Иден спустилась вниз и узнала от Дандху, что Хазрат-саиб вернулся ночью домой и еще до рассвета уехал вместе с Маккензи-саибом. И хотя она настроилась принять эту новость спокойно и по возможности равнодушно, ее против воли охватила надежда. Конечно же, теперь, когда Хью вернулся, все будет хорошо, они обязательно помирятся.

Но Иден смогла увидеть мужа только вечером, когда короткие зимние сумерки сменились кромешной тьмой и со стола убрали ужин. Иден почти не притронулась к пище, несмотря на уговоры сэра Хэмиша, а потом весь вечер делала вид, что читает книгу.

Часы на камине пробили девять, громко стрельнуло полено, внутри у Иден будто что-то щелкнуло, она отложила книгу и быстро встала. В это самое мгновение дверь отворилась и в комнату вошел Хью. Было видно, что он не ожидал найти ее здесь, потому что, увидев Иден, замер от неожиданности. Они долго молча смотрели друг на друга, потом Хью подошел к буфету и налил себе бренди. Осушив залпом стакан, он повернулся к Иден и спокойно посмотрел на нее.

– У тебя усталый вид, – вырвалось у Иден, хотя она совсем не собиралась говорить этого. Голос у нее предательски дрожал, хотя она старалась говорить твердо. – Все в порядке?

– В полном. Вот отосплюсь, и будет совсем хорошо, – безразличным тоном ответил Хью, и Иден, у которой уже радостно зазвенело внутри, вновь поникла.

– Может быть, лучше подать в отставку?

– Я так и собираюсь сделать. – Хью посмотрел жене в лицо и вдруг быстро заговорил: – Ты плохо себя чувствуешь? Ты очень бледная, Дандху говорит, ты почти ничего не ешь.

– Нет, я просто волновалась. – Иден покачала головой.

– Волновалась? – перебил Хью нахмурившись. – Почему? Не обо мне, надеюсь? Я-то думал, ты уже достаточно хорошо меня знаешь и поняла, что я могу постоять за себя.

– Тебя не было несколько дней, ты не сказал м... не сказал никому, куда едешь.

Хью по-своему истолковал слова жены, и радостный огонек, вспыхнувший было в его глазах, погас.

– Так тебе не терпится узнать, где я был? – заметил он с холодной улыбкой. Хью отвернулся от нее и поставил пустой стакан на стол. – Уверяю тебя, беспокоиться было не о чем. Я ездил в Инвернесс поговорить с директорами Северо-Западного горного банка, как и обещал тебе.

Иден промолчала, с трудом сдерживая внезапно подступившие слезы и зная, что не переживет унижения, если вдруг расплачется перед ним. Господи, ну почему он смеется над ней?! Она так беспокоилась, так ждала его, а теперь... теперь только хочет, чтобы он уехал и оставил ее одну.

– Ты не хочешь узнать, что они сказали? – спросил наконец Хью.

– Если ты сам расскажешь, – прошептала Иден.

– Вообще-то они ничего не сказали, я с ними не разговаривал, – пожал плечами Хью. Увидев расстроенное лицо Иден, он неприятно рассмеялся. – Не было необходимости, к сожалению. Сэр Фицрой Росс, один из директоров, показал мне счета Тор-Элша. Было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что положение совершенно безнадежно.

– Не верю! – упрямо проговорила Иден. – Ты все это придумал только потому, что...

– Придумал? – не веря своим ушам, переспросил Хью. Он вплотную подошел к Иден, посмотрел на нее, прищурившись и сжав губы. – По-моему, тебе изменяет чувство реальности, – наконец проговорил он. – Любое дело, даже такое давнее и прибыльное, как конеферма в Тор-Элше, может прийти в упадок, если увязает в долгах. Твой дедушка слишком долго злоупотреблял кредитами. Если бы он занялся еще чем-нибудь или вложил деньги в другое... Проклятие! Зачем я все это тебе объясняю? Ты же веришь только своим глазам. Если твой дедушка не в обносках, стол ломится от яств, а для Изабел и Анны шкаф полон обнов, это еще не значит...

– Дело не в этом, – холодно возразила Иден. – Изабел рассказала мне, что тетя Джанет уже продала кое-что из своих украшений, а она не стала бы этого делать, если бы положение не было столь безнадежным. Дело в том, что ты вообще отказываешься им помочь, потому что уже решил для себя, что дело безнадежное. Это трусость с твоей стороны, Хью. Оказывается, ты совсем не тот человек, которого я встретила в Индии.

После этих слов воцарилось тяжелое молчание. Иден подняла голову и, увидев лицо Хью, ужаснулась. Она совсем не собиралась говорить ничего подобного, не хотела переводить разговор с дедушкиной беды на характер Хью, тем более несправедливо обвинять его в чем-либо. Но слова вырвались против ее воли, и ничего уже нельзя было изменить или исправить.

Хью смотрел на нее, угрюмо сжав губы. Иден вдруг почувствовала комок в горле: как бы они ни ссорились раньше, он никогда так на нее не смотрел. Лицо ее непроизвольно смягчилось, она протянула к нему руки, но он наклонил голову и жестко и окончательно произнес:

– Полагаю, ты права, Иден. Кажется, мы оба ошиблись друг в друге.

Он шагнул к двери, рывком открыл ее и вышел. Порыв холодного ветра в трубе раздул яркое пламя, сквозняк прошелся по комнате, всколыхнув портьеры, и захлопнул дверь.

– Иден, детка, ты не спишь?

Только-только начинало светать. Иден забыла вечером закрыть портьерами окна и, когда открыла глаза, на мгновение забыла, где она. Потом в голове прояснилось, и она быстро встала с постели. В комнате было страшно холодно. Иден поежилась, подошла к двери и открыла ее.

– Ничего не говори, детка, – предупредил ее сэр Хэмиш, когда она посторонилась, пропуская его в комнату. Он посмотрел ей через плечо и прошептал: – Хью здесь?

– Нет, – отозвалась Иден, настолько удивленная его неожиданным визитом, что не смутилась его вопросом.

– Отлично. Одевайся. Карета ждет. Быстрей!

– А куда мы едем? – нахмурилась Иден.

– В Инвернесс, разумеется. Хью не один в семье, чье слово имеет вес. Если бы все было наоборот, я уверен, Ангус сделал бы все, чтобы вытащить Эрран-Мхор. Нам надо поговорить с банкиром Россом. Он не откажет мне так, как отказал моему племяннику.

– Дядя Хэмиш, вы уверены, что это разумно? Хью ведь говорит...

– Детка, мы теряем время, – властно прервал ее генерал. – Ты едешь или нет?

– До Инвернесса путь неблизкий, – с сомнением напомнила Иден, – и так холодно.

– Я уже приготовил запас виски и одеял. Оденься потеплее, все будет в порядке. – Он посмотрел на Иден печальными глазами. – Ну так что, я еду один или с тобой?

– Я поеду, – решительно ответила Иден и, дрожа всем телом от холода, быстро оделась, обдумывая, стоит ли разбудить Хью, он-то сумеет убедить своего дядю отказаться от этого отчаянного плана. Но ей не хотелось оказаться лицом к лицу с Хью так быстро после вчерашнего столкновения. Несколькими минутами позже она уже выходила через боковую дверь, и сразу же порывы ледяного ветра пронзили ее насквозь. Иден поглубже натянула капюшон.

Она сразу же поняла, что сэр Хэмиш подготовился к поездке очень тщательно, как к хорошо продуманной военной кампании. Внутри карету обогревали горячие кирпичи, завернутые в одеяло, на свободном сиденье стояла корзинка со всяческой снедью и обязательная ежедневная порция шотландского виски для старика. Дандху совершенно не одобрял намерения хозяина пуститься в такое путешествие и не вышел из дома. Закутайный в шерстяной шарф кучер помог Иден подняться в карету и закрыл за ней дверцу.

Серый рассвет постепенно переходил в такое же серое утро, и к тому времени, когда карета гремела по древним феодальным владениям Мензисов и Макферсонов, небо затянули тяжелые снеговые тучи. Несмотря на одеяла и теплую накидку, в карете было холодно. Когда выехали на открытое пространство, сильные порывы ветра стали швырять карету из стороны в сторону, и лошадям стоило больших усилий держаться тракта.

– Скоро станет легче, – успокоил сэр Хэмиш. – Как только проедем болото Рэннок, дорога станет лучше, лошади пойдут быстрее.

Но он просчитался с погодой: они не проехали еще и половины пустынной открытой местности, когда повалил густой снег. Метель разыгралась не на шутку, и лошади уже с трудом тащили карету сквозь заносы.

– Может быть, нам лучше вернуться? – спросила Иден, с тревогой глядя в окошко. Дорога быстро исчезала под толстым слоем снега. Вокруг, сколько хватало взгляда, не было видно человеческого жилья. Они уже давно проехали последнюю деревню, и навстречу им не попадались даже отдельные хижины. Иден никак не могла избавиться от ощущения, что они на самом краю земли.

Сэр Хэмиш усмехнулся в ответ на это и уверил ее, что причин для беспокойства нет, совершенно никаких! Снег в это время года – обычное дело, лошади и кучер привычны к такой непогоде. Однако либо буран оказался сильнее, чем он ожидал, либо снег ослепил лошадей, и они сбились с дороги. Вдобавок не прошло и получаса, как одно из колес наткнулось на камень и отвалилось.

Иден, дремавшую на мягком сиденье, подбросило, и она ударилась о дверной косяк с такой силой, что на мгновение потеряла сознание. Но от холода и встревоженного голоса Макнила, кучера, быстро пришла в себя. Открыв глаза, она увидела, что карета стоит, сильно накренившись, а Макнил изо всех сил старается открыть дверцу.

– Я не могу открыть ее, ваше сиятельство! – наконец крикнул он ей. – Придется вам вылезать через окно. Сэр Хэмиш не пострадал?

– Я в порядке, – раздался обескураженный голос генерала откуда-то из-под груды одеял и перевернутой корзины с провиантом.

С помощью кучера они по очереди вылезли наружу и в ужасе, молча, дрожа от холода, уставились на разбитую карету. Ни один из них не знал, что делать дальше, и не хотел выдавать свои худшие опасения. Наконец кучер предложил выпрячь одну из лошадей и отправиться за помощью в ближайшую деревню.

– Ближайшая деревня – Керкалди, – задумчиво проговорил сэр Хэмиш, – миль шесть отсюда, не больше. Езжай, а мы подождем здесь. Кажется, это самое разумное.

Они уселись поудобнее, прижавшись спиной к боковой стенке кареты, а кучер вскочил на лошадь, с места взял в галоп и скоро исчез в снежной метели. Иден радовалась, что предусмотрительно надела свое самое теплое платье из серой шерсти. Она очень удобно устроилась, завернувшись в одеяла и засунув руки глубоко в меховую муфту. Только шишка на виске неприятно ныла. На какое-то время приключение развлекло их, они весело болтали. Но утро плавно перетекло в день, заносы становились все глубже, а Макнил все не возвращался, и они постепенно умолкли.

– Почему он так долго? – наконец спросила Иден, выражая вслух опасение, которое больше всего тревожило обоих. – Пора бы уже вернуться.