Невидимый друг

– Но ведь та старуха первая вела себя нехорошо. Она обидела Харпер! – упрямо возразил малыш, скрестив руки на груди. – А ещё у неё жёлтые зубы и воняет изо рта.

– Майкл! – повторила женщина ещё более строго. Но её дочь заметила, как та прикусила уголки губ, чтобы не рассмеяться.

Девочка и сама с трудом сдерживала улыбку, слушая серьёзные рассуждения своего младшего брата. Её гнев и печаль тут же отступили. А ещё через пару минут она и вовсе забыла о вредной старушке. Затарившись продуктами, Рейны отправились домой.

Стоило им войти в особняк, как Майкл вытащил из пакета мороженое и тут же помчался в свою комнату. Харпер развернула яркую упаковку фруктового льда и, наслаждаясь его охлаждающей сладостью, последовала за мальчиком. Из приоткрытой двери его спальни доносились обрывки разговора, похоже, ребёнок болтал с воображаемым другом. Его сестра, затаив дыхание, прислушалась.

– Прости, что не принёс тебе мороженое. Но мы можем съесть моё пополам, договорились?

Послышался тихий глухой звук, который сменился испуганным писком Майкла:

– Ну зачем ты так?

Девочка встревоженно вбежала в комнату. Её брат, едва сдерживая слёзы, собирал с пола кусочки фруктового льда. По новому ковру растекалось синеватое пятно растаявшего виноградного сока.

– Что случилось? – спросила Харпер. Схватив с комода коробку салфеток, она бросилась помогать малышу с уборкой.

– Билли очень разозлился… Ему не понравилось, что я принёс мороженое только себе, – шмыгая носом, объяснил Майкл. – Поэтому он бросил мой фруктовый лёд на пол. Сказал, раз так, мы оба ничего не получим.

Харпер незаметно ухмыльнулась. Мальчик выбрал прекрасное объяснение собственной неуклюжести. Но всё же он казался таким расстроенным, что девочка решила ему подыграть:

– По-моему, твой новый друг поступил просто ужасно! – возмутилась она. – Знаешь что, давай спустимся вниз и съедим ещё по одному мороженому прямо на веранде?

Майкл печально покачал головой:

– Что-то мне не хочется. Я должен остаться здесь и поиграть с Билли.

Что-то в его словах показалось Харпер смутно знакомым. По её спине и рукам снова пробежали мурашки. Наклонившись, она сгребла малыша в охапку и вынесла в душный коридор.

– Ну уж нет! – хихикая, кричала девочка. – Я хочу ещё одно мороженое, но не есть же мне его в гордом одиночестве! Ты будешь моим прикрытием!

Майкл звонко рассмеялся, вывернулся из рук сестры и, перепрыгивая через ступени, помчался вниз по лестнице.

– Кто последний, тот дурак! – кричал он. – Не догонишь! Не догонишь!

Девочка с улыбкой бросилась за ним, как вдруг дверь в комнату Майкла с оглушительным грохотом захлопнулась.

– Наверное, это всё сквозняк, – шёпотом успокоила себя Харпер. – Дурацкий старый дом.

И она спустилась в холл, стараясь не оглядываться назад на пугающий тёмный коридор.

Дурацкий дневник Харпер

Запись № 2

Я ненавижу:

1. То, как жарко и душно летом в Вашингтоне

2. Магазины, которые слишком далеко, чтобы идти туда пешком

3. Этот старый жуткий дом, где к тому же время от времени воняет

4. Свои ночные кошмары

С тех пор как я сюда переехала, меня преследуют страшные сны. Они такие яркие и реалистичные, что мне кажется, будто всё это происходит со мной наяву. Но ведь это не так?..

Иногда мои кошмары даже не похожи на сны. Я будто бы просто сижу в своей комнате, а потом меня окутывает мрак. Это похоже на фильм ужасов. Там бывают такие глупые сцены, когда звучит тревожная музыка, и герой идёт прямо навстречу опасности. Совершенно ясно, что скоро он умрёт. Но он не убегает, как сделал бы любой разумный человек. Он просто продолжает идти. А потом, когда пути назад уже нет, на его лице вдруг появляется гримаса ужаса. Наверное, именно в этот момент он понимает, как глупо поступил. Ненавижу такие фильмы.

Факт: в жизни люди убегают, когда чувствуют опасность. Но в своих кошмарах я иду прямо навстречу чему-то ужасному. И как бы я ни старалась, я не могу заставить себя остановиться. Но и дойти до конца я тоже не могу. Я просто теряюсь в вязкой пугающей темноте и… Просыпаюсь. Иногда мне кажется, что, если я смогу подольше продержаться во сне, мне наконец-то удастся вспомнить, что же случилось со мной в Брайерли. И тогда мне больше не придётся вести этот дурацкий дневник. Ты уж не обижайся на меня за это, дневничок.

Копаться в своих воспоминаниях – всё равно что плавать в желе. Это тяжело и совершенно бессмысленно. Я уже и сама не знаю, что произошло на самом деле, а что – просто плод моего воображения. Остаётся лишь опираться на факты.

Факт: в моей школе случился пожар.

Факт: меня отправили в Брайерли, нью-йоркский институт психического здоровья детей.

Факт: там со мной произошло что-то ужасное, в результате чего меня отправили в госпиталь с переломами обеих рук, нескольких рёбер и ключицы.

Предположение – я поранилась сама.

Я помню, как ко мне в палату приходила полиция. Мне задавали кучу вопросов, на которые у меня не было ответа. Один из копов рассказал мне по секрету, что администрация Брайерли утверждает, будто они тут ни при чём и я сама причинила себе весь этот вред, но он в это не верит. Врачи из неотложки пришли к выводу, что мои травмы «… могли быть получены только в результате падения с большой высоты или сильного удара иного происхождения». Что бы это всё ни значило… И вот что ещё кажется мне странным. В ту самую ночь все камеры наблюдения на территории института разом вышли из строя. Полиции не удалось найти ни одного видео без помех. Выходит, то, что тогда случилось, так и останется тайной. Во всяком случае, пока мой мозг не разблокирует воспоминания.

Врачи называют это диссоциативной амнезией. Я пережила какое-то событие, которое настолько сильно травмировало меня как с физической, так и с душевной стороны, что мой мозг не смог всё это проработать и решил просто обо всём забыть.

Родители подали на Брайерли в суд. Но администрация не захотела шумихи и выплатила нам огромную кучу денег в качестве компенсации ущерба. Мама с папой сделали для меня какую-то штуку под названием «траст» и положили туда всю сумму. Они говорят, этого мне должно хватить на всю оставшуюся жизнь.

Но, если честно, я бы предпочла, чтобы ко мне просто вернулась память.

Глава 3

Соседка

День 2. Вторник, после обеда

В СТАРИННОМ ОСОБНЯКЕ царил настоящий хаос. Мистер и миссис Рейн носились по дому, разрываясь между электриком, сантехником и ремонтником кондиционеров, которые одновременно работали каждый над своей задачей, и при этом, разумеется, ужасно друг другу мешали. И если мама Харпер всегда пребывала в состоянии нервного напряжения, то сегодня даже и вечно спокойный отец начал выходить из себя. Майкл и Келли прятались в своих комнатах, а Харпер решила, что точно сойдёт с ума, если сейчас же не сбежит подальше от этого места.

Её не пугала даже стоящая на улице жара. Девочка незаметно пробралась в гараж и направилась к своему велосипеду. Давненько она на нём не каталась! Смахнув со шлема строительную пыль, Харпер уже собиралась отправиться в путь, как вдруг внезапный шум за спиной заставил её подпрыгнуть на месте. В этом дурацком старом доме её пугал любой шорох.

– Так-так, кажется, кого-то застукали за попыткой к бегству, – прогремел приятный мужской бас. Девочка со смехом обернулась. Её отец, Питер, с лучезарной улыбкой стоял у задней двери гаража. При своём росте под два метра он был единственным членом семьи, рядом с которым она всё ещё чувствовала себя маленькой. – Боюсь, мне придётся доложить об этом начальнику тюрьмы.

– Я решила немного прокатиться. Посмотреть новый район, – ответила Харпер. – Пап, я реально не могу больше распаковывать вещи.

Внезапно она снова ощутила на затылке неприятный холодок и вздрогнула от охватившей её тревоги. Приглаживая волосы, она поймала обеспокоенный взгляд отца.

– Милая, с тобой всё в порядке? – заботливо поинтересовался он. – Как ты себя чувствуешь?

Девочка заставила себя улыбнуться. Она знала, что папа беспокоится о её здоровье из-за прошлогодних травм.