Соблазненная на его условиях

А когда проснулся, он увидел пару коричневых, цвета виски, глаз. И мир для него расцвел красками впервые за долгое время.

– Алессандро!

Услышав свое имя, Хьюго обернулся и увидел председательшу Пинкертон, сидевшую в кафе, похожем скорее на опиумный притон. Она махнула ему рукой, приглашая присоединиться к ней.

– Садитесь. Выпейте чаю. Вы выглядите усталым. Такой богатый и красивый мужчина не должен выглядеть усталым. – Она щелкнула пальцами. – «Воскресение» моему другу, пожалуйста.

– Я должен испугаться? – спросил он.

– Это всего лишь чай. С ромашкой. Я на вашей стороне.

– Рад это слышать.

– Поймите меня правильно. Я на стороне мисс Хартли тоже.

– Понимаю. Вы хотите лучшего для Ясных Гор.

– Конечно.

– Госпожа председатель…

– Называйте меня Паулиной, пожалуйста.

– Паулина. До вчерашнего собрания вы и ваш совет, казалось, были полностью на моей стороне.

– Да, конечно.

– А теперь? Зеленый цвет поменялся на… хаки?

Председательша улыбнулась.

– Я считаю, что курорт будет полезен городу. Наплыв туристов – это наплыв денег. Но мисс Хартли права. Красота Ясных гор, их первозданность – превыше всего. Мы самодостаточны во многих вещах, и в первую очередь – благодаря сообществу.

Официант поставил перед ними чашки с чаем, и шаткий столик слегка покачнулся.

Паулина сделала глоток.

– Как ваша мать?

Хьюго застыл, удивившись неожиданному повороту разговора.

– Моя мать?

– Анна. Да. Я знала ее, мы были подругами. Вместе ходили в школу, встречались с мальчиками. Как она теперь?

– Я думаю, она одинока.

– Хм… Но ведь она вновь вышла замуж?

– Да.

– За французского бизнесмена, я слышала?

– Да.

– Ах. – Паулина вновь кивнула. – Я думаю, он красив. Ваш отец был тоже очень красив.

Да, и мать любила его. В отличие от любовницы, которая была за рулем автомобиля во время катастрофы.

– Хотите, я расскажу вам, как они встретились? – Да, Хьюго хотел услышать об этом. Большой Дом таил в себе еще много секретов. – Ваш отец приехал в Австралию полюбоваться скалами и рифами, а также попробовать местные сорта пива. В наш тихий уголок он пришел собирать персики. В то лето мы с вашей матерью работали в саду, угощая туристов лимонадом. Я помню многих долговязых немцев, обольстительных французов, заносчивых американцев. И вот явился ваш отец – задумчивый и гордый принц.

Ваша мать была скромной девушкой. Она игнорировала все ухаживания. Он мог бы предложить ей бриллианты, пустить в ход свое врожденное обаяние, но он поступил по-другому. Он дарил ей полевые цветы и самые лучшие персики, которые он собирал. И так он делал три дня. И тогда она влюбилась в него, влюбилась без оглядки. И я была рада тому, что он не перестал обожать ее, когда она отдалась ему. Они были без ума друг от друга. – Паулина улыбнулась. – Сколько лет вам было, когда он погиб?

– Пятнадцать. – Хьюго сказал, не подумав об этом. Его дядя принял решение не отправлять его домой, чтобы держать подальше от скандала.

– Ах. Это трудный период в жизни подростка.

Хьюго кивнул.

Председатель взглянула через его плечо, и на ее лице заиграла улыбка. Кто-то приближался к их столику.

Хьюго сразу понял, кто это. В воздухе за его спиной взметнулась необузданная энергия, и по его телу пробежала дрожь.

– Доброе утро, мисс Хартли, – сказала председатель Пинкертон.

– Доброе утро, миссис Пинкертон, – послышалось в ответ.

Хьюго встал и повернулся. Эмбер была в коротком сарафане на тоненьких лямочках, на голове – соломенная шляпка, а длинные светлые волосы цвета меда перекинуты на одно плечо.

Но больше всего его завораживали ее глаза. Они были яростными и распутными.

Вскинув голову, Эмбер смотрела лишь на Паулину.

– Я рада, что встретила вас. Можно с вами поговорить?

– В любое время. Может быть, вы присоединитесь к нам? – обратилась Пинкертон к Хьюго.

Эмбер покачала головой.

– Учитывая предмет разговора, мне бы не хотелось этого.

– Я думала, наоборот. Вы вчера познакомились?

Хьюго взглянул на Эмбер с улыбкой, предоставив ей ответить за него.

Она глотнула воздуха, словно рыба на суше, и медленно произнесла:

– Мы вчера не успели познакомиться.