Греховное падение

Чувствую его руки возле своей головы, не сразу понимаю, что он делает, а мужчина тем временем снимает повязку. Я открываю глаза, готовая щуриться от света, но в комнате темно. Я различаю его силуэт возле кровати. Он медленно снимает галстук, расстегивает рубашку. Мне хочется, чтобы он поскорее оказался рядом, поэтому привстаю с кровати и решаюсь помочь, дрожащими ладонями нащупываю ремень и расстегиваю его, но, как только я это делаю, мужчина убирает мои руки и говорит:

– Я сам, Стайл.

Напоминание, что он откуда-то меня знает, отрезвляет, хочется даже прикрыться, что я и делаю, довольно удачно подтянув на себя простынь.

– Если ты думаешь, что это преграда, то ошибаешься, – замечает мужчина, наблюдая за мной.

Я вижу его хищную улыбку, прищур глаз, которым он меня награждает, когда, подтолкнув меня снова лечь, нависает надо мной. Луна освещает его глаза, а я встречаюсь взглядом с его притягивающими омутами. Он удерживает контакт, пока одним ловким движением снимает с меня простынь, я даже не сразу понимаю, что не держу ее пальцами, а мужчина прижимается своим горячим телом к моему, опаляет меня своим дыханием на шее и целует чувствительное местечко за ухом. Я хочу провести руками по его спине, чтобы попробовать на ощупь его накачанное тело, которое мельком успела заметить, пока он раздевался, но Мрак не дает этого сделать, заводя руки за голову. Я пытаюсь сопротивляться, но его тихое, успокаивающие шипение останавливает попытки. Я должна слушаться. А Мрак, заметив, что я понимаю его, отпускает мои запястья лишь для того, чтобы взять галстук с тумбочки и, перекинув его через перила, завести руки выше, соединив их вместе галстуком, а после зафиксировать. Атласная ткань оказывается приятна на ощупь, хоть и слегка сжимает запястье. Я не двигаюсь, наблюдая за его манипуляциями, не сопротивляюсь. Это его игра. Мрак встречается со мной взглядом, и я ловлю в них некое удовлетворение, но не концентрируюсь на нем, так как мужчина опускает руку на грудь, сжимая ее.

– Ты так красива, – говорит он, убирая руку с груди и двигаясь вниз, останавливаясь на животе, – идеальна, – его пальцы порхают по моему разгоряченному телу, а я сжимаюсь в предвкушении.

Внутри меня нарастает жар от его ласк, а между ног становится все влажнее. Если бы был включен свет, Мрак бы заметил, что я краснею от такой реакции своего тела на мужчину, которого толком не знаю, но он не видит, продолжая свое исследование.

Я охаю, чувствуя, как он раздвигает мои складочки пальцами, а его член прижимается к моему входу. Я жду этого, внутренне трепеща, а мужчина медленно заполняет меня, расширяя больше, чем какой-либо мужчина до этого.

– Вся моя, – говорит мне на ухо и делает первый толчок, входя до упора, приподнимая мою попу при этом под нужным ему углом.

Боль простреливает пред глазами в виде звездочек от чувства невероятной наполненности. Мрак, будто замечая мой дискомфорт, накрывает мои губы своими, целует, прикусывая губу, и всасывает ее в свой жаждущий рот. Я охаю, когда чувствую его очередной толчок во мне, еще чуть-чуть, и я распадусь на атомы, мельчайшие частички, от остроты ощущений. Мрак пользуется этим, его язык путешествует в моем рту, главенствует, подчиняет, как и сам мужчина.

Глава 8

Мрак… Ни с одним мужчиной я такого не испытывала. Он долго дарил наслаждение, вознося меня не один раз в другие миры, открывая новые грани. Не было боли, ничего из того, что мне снилось, лишь связанные руки над головой, легкое пощипывание сосков и все… Практически ничего необычного, если не считать, что он не любил меня, а тра*ал. Да, именно так. Мужчина не жалел и не щадил, вдалбливаясь в мое лоно на полную мощь и растягивая его под свой размер, а я тонула в своей влаге и наслаждении, которое он дарил. Когда же мужчина, закончив нескончаемый, казалось, марафон, вышел из меня, излившись на мой живот своим семенем и втирая его пальцами в мою разгоряченную кожу, я не испытала отвращения или еще чего-то, только лениво наблюдала за его действиями. Но в голове все же мелькнула мысль, что я необдуманно ему доверилась, не зная его, растворилась, забыв, что у страсти могут быть последствия, как и у незащищенного секса, и это вовсе не дети. От нежелательной беременности защищала инъекция, а вот от разного рода заболеваний только презерватив.

– Я не болен, – будто прочитав мои мысли, проговорил он, встречаясь со мной взглядом. – Знаю, что и ты тоже.

– Откуда? – Прошептала я, хоть и сил, чтоб говорить, не было.

Глаза закрывались от слабости и неги, в которой я пребывала после секса.

– Не все сразу, Стайл. Всему своё время.

Его ответ меня немного отрезвил, я даже приподнялась на локтях и, широко открыв глаза, смотрела на мужчину, пытаясь найти ответ в его взгляде. Он не собирался рассказывать? Тогда зачем обещать, что даст ответы на поставленные вопросы?

– Но ты говорил, что я могу спрашивать, – заметила я то, что на самом деле вовсе не соответствовало действительности.

– Да, но лишь я выбираю подходящее время для ответа. Стайл, не ты управляешь, а я, запомни, не хочу больше к этому возвращаться.

Я кивнула, но все же спросила:

– Надеюсь, это время будет?

– Не веришь, мне? – хмыкнул он, улыбаясь одним лишь уголком губ.

– Просто я тебя не знаю.

– Узнаешь, – прошептал он, склонившись надо мной и покрывая невесомыми поцелуями шею, от чего кожа покрылась мурашками, а по телу прокатилась волна предвкушения.

– Всего, – отстранился он, награждая меня взглядом, полным обещания, и я снова попала в плен его омутов.

Я уже тонула в нем и в его ласках, забывая обо всем, а ведь я еще его даже не знала.

Мрак перевел взгляд на мои руки, все еще привязанные к изголовью кровати, и, ловко развязав галстук, освободил меня, провел ладонью по кистям рук, легонько их разминая.

– А говорил, что не доминант, – прошептала, когда мужчина отпустил мои руки.

– "Тёмная ночь" всего лишь антураж, как и все твои определения. Мы же всего лишь те, кто мы есть.

Я промолчала в ответ, ведь не совсем понимала, что он имеет ввиду, а Мрак тем временем начал одеваться. Натянув штаны, он зашуршал чем-то в кармане:

– Стайл, я оставлю тебе кое-что на столе, когда уйду, посмотришь.

Я кивнула, а, увидев, как он застегивает пуговицы на рубашке, спросила:

– Ты уже уходишь? – С одной стороны мне хотелось, чтобы он остался, и мы могли долго лежать в обнимку, хоть и сомневаюсь, что с этим мужчиной такое вообще возможно, но помечтать-то можно, а с другой, у меня не было столько времени, я должна вернуться домой.

Как бы мне не хотелось думать о чем-то другом, все же дома меня ждал Бен. И Бен был не просто «однодневным парнем», он был моим женихом, его любили мои родители, друзья. Он был моей жизнью, тем, к чему я долгие годы стремилась, делая свою жизнь спокойной и размеренной дома, чтобы все остальное время могла посвящать работе, но сейчас, когда в моей жизни появился другой, совсем не похожий, сметающий все на своем пути, я уже не уверена, что спокойствие это именно то, что мне необходимо. Быть может, Амалия права, и я всегда хотела чего-то другого, просто не позволяла себе, обманывая саму себя, из-за того, что произошло давным-давно, скрываясь в тихой гавани и думая, что она укроет меня от всех бед. Выстроила защиту, чтобы никогда не бояться и не быть обиженной.

– Да, но если ты хочешь остаться здесь, то номер оплачен, – ответил он.

Я кивнула, принимая к сведению его слова, может, это и к лучшему, но видя, что мужчина направляется к выходу, все же бросила:

– Мы ещё увидимся? – Замерла, сжимаясь изнутри и ожидая его ответа.

– Да.

Как только за Мраком закрылась дверь, я накрылась с головой одеялом и, закусив губу, застонала. Это так неправильно, быть здесь в номере с незнакомцем, отдаваться ему, позволяя себя связывать, но так невероятно потрясающе. Внутренние мышцы до сих пор сжимались только от одних воспоминаний его члена и того, как он великолепно чувствовался во мне, на мне. Я снова хотела его… Мрак ушел, а я так и осталась голодной. Забудешь, его, как же, насмехался надо мной внутренний голос. Одного раза недостаточно, чтобы выбросить из головы наваждение. Одного раза слишком мало…

Амалия называла это сексуальным влечением, говорила, что у меня оно могло быть таким сильным еще и от того, что я никогда его не испытывала, но, видимо, сейчас пришло время, ведь произошедшее наполняло меня еще большей тягой к этому мужчине, но никак не отторжением.

Путь домой был сложным, и хоть я приняла душ, смыв с себя произошедшее в гостинице, казалось, до сих пор вдыхала витающий вокруг запах секса. До сих пор ощущала на себе его прикосновения. От этого довольно сложно было сконцентрироваться на дороге. Я ехала медленно и долго, находясь в метаниях между произошедшим и конвертом, оставленным Мраком в номере, в котором была выписка из его медкарты.

Что бы это значило? Способ показать заботу обо мне или именно так будут выглядеть его ответы? Записки? Выписки? Намеки? Загадки?

Я ведь так и не спросила, кто он, сбитая с толку его отказом отвечать на простые вопросы, а сейчас отчаянно хотелось узнать его, прямо сейчас. Я никогда не отличалась стальным терпением, а теперь, когда остро помнилось, как чувствовалась тяжесть его тела, и подавно.

Уже подъезжая к дому я подумала о Бене, которому нужно будет как-то объяснить мое опоздание, в очередной раз стало стыдно за свое поведение. Я никогда не изменяла, да когда было слишком много работы, не приходила домой ночью. Он мог волноваться. Хотя я такого отношения к себе не заслужила. Падшая женщина. Может, именно сейчас, после измены, самое подходящее время для разрыва отношений?

Я несколько раз даже репетировала речь, проговаривала мысленно, что именно скажу, как объясню причину разрыва, так и видя его разочарованное во мне лицо, но быть с Беном и Мраком одновременно неправильно, да и не могу я так. Бен уже стал чужим, его прикосновения превратились в нежелательные, вместо нежных и ласковых.

Как мне только это нормально объяснить? Как не сделать из этого грандиозный скандал?

В какой-то мере я боялась своего появления дома, отчего даже сделала несколько дополнительных кругов вокруг дома, но, решив, что оттягивать неизбежное бесполезно, заехала во двор. Подняв голову и посмотрев на окна нашей квартиры, увидела, что свет в ней не горит, а значит, Бен уже спит, я даже как-то облегченно выдохнула, все-таки морально не готовая к предстоящему разговору.

Квартира встретила тишиной, а спальня сопящим мужчиной. Не дождался. Придется поговорить завтра, подумала я, решив не будить его сейчас, посреди ночи. Раздевшись, я легла рядом с Беном и тотчас уснула, в этот раз без сновидений, убаюканная спокойным дыханием мужчины за спиной.