Малыш от бизнесмена

– Что ж, удачи вам в поиске жилья, Елена, – слова Марьяны звучат грубо, даже с издевкой.

Я так расстроена, что пропускаю это мимо ушей. Хотя в другой ситуации, я обязательно бы поправила женщину. Мое имя Алена – так в паспорте! Внезапно я осознаю, что здесь не добьюсь никакой правды. Сколько еще несчастных, таких как я, попались и еще попадутся на удочку черных риелторов? Так, кажется, их называют. Без слов кладу договор на стол и иду к двери. Больше ни секунды не хочу находиться здесь и дышать одним воздухом с этой беспринципной женщиной. Закрывая за собой металлическую дверь, игнорирую издевательское «Всего доброго». Пока спускаюсь по ступеням небольшого двухэтажного здания, в голове крутится лишь одна мысль: что же делать?! Неужели все пропало?!

Не знаю, сколько я просидела на автовокзале, игнорируя предложения таксистов отвезти «с ветерком». Час? Два? Сжимаю понуро в руке мятый билет на обратный путь. Да уж, недалеко убежала. От грустных мыслей отвлекает мальчишка лет пяти. Он что-то весело кричит, размахивая руками:

– Мама, а далеко до моря? Я хочу купаться! – мальчонка сопит, держа в пухлых ручках зеленый надувной круг.

– Нет, Савелий, минут тридцать, – успокаивает его женщина в длинном желтом сарафане и берет сына за руку, переводя через дорогу.

А что, если… Встаю со своего места. Раз уж я здесь, в Анапе, неужели не могу осуществить свою давнюю мечту? Я хочу увидеть море! Я хочу дышать до головокружения морским свежим воздухом. Хочу собирать вдоль пляжа разноцветную гладкую гальку и стирать с лица холодные брызги воды.

А дальше все происходит очень быстро. Я меняю билет на вечерний рейс и меня никому не остановить.

Уже темнеет. Даже вдоль изгороди зажгли фонари, которые своим мягким свечением бросают затейливые тени на асфальт. Мой взгляд устремлен в море. Сжимаю с силой перила. Так не хочется возвращаться. Когда так много в прошлом горя и неоткуда ждать поддержки, может помочь только море. Рядом с ним ты понимаешь, как же все ничтожно. Оно такое обширное, глубокое… Неожиданно прихожу к мысли, что, если и чувствовать безнадежность, так лучше уж там, где так прекрасно. Вдыхаю полной грудью морской свежий воздух и впервые за весь день чувствую ЕГО – запах свободы. И пусть на губах у меня чувствуется совсем не морская соль, а соль от слез, мне впервые так хорошо! И пусть это чувство ненадолго, но я запомню его навсегда.

Сине-лазурная гладь начинает рябить, и я поворачиваю голову в сторону набережной. Приоткрыв рот от восхищения, наблюдаю, затаив дыхание, за тем, как к пристани приближается огромная белоснежная яхта. Она рассекает полупрозрачные воды, скользя будто по воздуху. Недалеко от меня слышится негромкий восхищённый свист, а затем раздаются голоса:

– Гля, Жека. Офигеть! Вот это «рыбница»!

За хриплым кашлем одного из мужчин следует вопрос:

– Волков, что ли, вернулся?

– Ну, а кто еще? Чертов Крез! Скоро все набережную приберет к рукам.

– Как думаешь, сколько стоит такая?

– Да какая разница? Нам такие деньги и не снились. Даже если обе почки продадим, все равно не хватит.

Провожаю завороженным взглядом субмарину. Наверняка, избалованный сынок какого-нибудь богача. Вот она, несправедливость жизни! У кого-то все, а кому-то на буханку хлеба не хватает. Достаю из кармана рюкзака часы с порванным ремешком. По словам мамы, они когда–то принадлежали моему отцу. На циферблате ровно семь часов. Уже через час мой рейс, и я вернусь назад… в ненавистную Варваровку.

Глава 4

Алена

– Не, ну, ты глянь, какая надменная штучка! Знает же, наверняка, какая соблазнительная сосочка.

– Кис-кис-кис.

Непонимающе оборачиваюсь. С тревогой замечаю за спиной взявшихся из ниоткуда двух впечатляющих по размеру мужчин. Замираю, словно зверек, почувствовавший приближающуюся опасность. Даже маленькие волоски у шеи встали дыбом.

Они, не скрывая, радуются тому, что смогли обратить на себя внимание. Ничуть не стесняясь, эти громилы улюлюкают и развязно обсуждают меня вслух:

– Ля, какие волосы! Ты когда-нибудь таких девок видал?

Вздрагиваю от этого грубого и очень сомнительного «комплимента». Становится так гадко, что я торопливо наклоняюсь и беру в руки свои балетки. Инстинкт предостерегает, и мне хочется поскорее оказаться подальше от этих грубых неандертальцев. Еще неизвестно, что у них на уме. Такие и обидеть могут.

– Неа, нам такие не по карману.

– Мне кажется, даже у босса такой блондиночки никогда не было, – откликается второй, пошло ухмыляясь.

Мужчины переглядываются, и я испуганно понимаю, что они что-то затевают. Что-то очень нехорошее! Поспешно отворачиваюсь, игнорируя их развязную речь, но в сердце уже зарождается липкий страх. Прибавляю шаг, прикусив с силой губу. Мелкая галька так больно впивается в подошву босых стоп, что на глаза наворачиваются непрошенные слезы. Разве так далеко убежишь?! За спиной слышится сиплый низкий голос с интонациями издевки:

– Эй, кукла! Да не бойся ты, бабками не обидим.

***

Содрогаюсь, вспоминая тот животный страх и ужас, который пронзил, словно миллиард острых иголок все тело, когда мужчины, окружив меня, запуганную до смерти, потащили на яхту. Не обращая никакого внимание на мое отчаянное сопротивление, они были совсем глухи к мольбам. Эти сволочи отказывались реагировать на мои попытки вырваться и что-то объяснить. Такое ощущение, что они воспринимали все как какую-то игру. Только вот я совсем не та, за кого они меня приняли! Я – обычная девушка из глубинки!

Когда я оказалась на борту огромной белоснежной яхты, первое, о чем подумала – это то, что правильно говорят: «Бойся своих желаний». Ведь еще час назад я смотрела в восхищении на белоснежный корабль, мечтая побывать хоть раз в жизни на его борту.

Эта красивая субмарина, которая совсем недавно завораживала своим видом, стала казаться смертельной ловушкой, из которой мне никогда не выбраться невредимой.

– Не бойся, – сочувственный хриплый баритон касается слуха, заставляя обратить взгляд на хозяина каюты. – Никто тебя не обидит.

Я все еще не могу поверить в то, что опасность миновала, поэтому с опаской поглядываю на высокого брюнета. С ужасом понимаю, что с таким даже сопротивляться смысла нет. Слишком большой, слишком мощный…

– Садись, – Волков указывает на стоящее рядом синее кресло.

Не смея перечить, опускаюсь на мягкое сидение, скромно сложив подрагивающие руки на коленях. То, что это и есть Волков – хозяин яхты, у меня нет никаких сомнений. Именно он командует судном – только этим можно объяснить уверенную и властную манеру держаться.

«Не стану плакать перед ним», – почти уговариваю себя, но первый всхлип уже срывается с губ. Предательская крупная слеза катится по щеке.

Заметив, что я плачу мужчина отводит взгляд в сторону и хмурит широкие соболиные брови. Этим жестом он выдает, что именно из тех мужчин, которые категорически не терпят женских слез. Когда я стараюсь незаметно стереть соленые слезы с чувствительной кожи, к моему удивлению, негромко чертыхнувшись, Волков оказывается возле меня. Он садится рядом на корточки и, приподняв двумя пальцами пой подбородок, заглядывает прямо в заплаканные глаза.

– Эй, принцесса! В чем дело? – голос мужчины смягчается, становясь бархатным, обволакивающим.

Обветренное лицо, покрытое бронзовым загаром, оказывается так близко, что на секунду у меня перехватывает дыхание. Приятный аромат свежести касается обоняния, заставляя затрепетать ноздри. Редкого цвета зеленые глаза смотрят внимательно, и я с облегчением отмечаю, что в них нет и намека на жестокость.

– Не надо плакать, – а затем добавляет с лукавой насмешкой. – Пытаешься испортить мне ночь, красавица?

«Это я-то пытаюсь испортить?!» – вскидываю непонимающе взгляд. Или он так шутит? Судя по янтарным смешинкам в глазах – так и есть.

Брюнет наклоняется ближе, и я смущенно замираю. Никогда не видела таких глаз. Годы, проведенные в открытом море, должно быть, придали этим глазам такой глубокий изумрудный цвет или же так кажется из-за контрастных темных волос. Заметив, что я его разглядываю, мужчина обаятельно улыбается, стараясь расположить к себе. Да, он красивый, в отличии от тех двоих. Только вот от этого Волков не перестает казаться мне опасным. Несмотря на улыбку, взгляд его остается острым, проницательным… Когда большой палец мужчины неожиданно прикасается к моей нижней губе, испуганно отдергиваю подбородок в сторону.

– Не надо, пожалуйста. Я не хотела сюда идти.

Мужчина неохотно встает и с досадой проводит ладонью по затылку. Смотрит искоса на меня, словно прикидывая, говорю я правду или же набиваю себе цену.

– Клянусь, – мои глаза наполняются соленой влагой. По щеке, а затем подбородку скатывается прозрачная слеза, падая на кромку платья.

– Девушки из хороших семей не разгуливают одни в таких местах, – грубовато говорит Волков, должно быть, все же проникшись к моим слезам. – Любая, кто так поступает, очевидно, ищет удобный случай сговориться с изголодавшимися по женщинам моряками, – мужчина прячет руки в карманы джинс, от чего ткань сильнее обтягивает поджарые мускулистые бедра и неожиданно произносит то, чего я совсем не ожидаю. – Извини моих парней, идиоты еще те. Поверь, уж я-то знаю, бок об бок столько лет.

– Я… – не знаю даже, что на это сказать. Поэтому, собравшись с духом, лепечу. – Можно мне уйти?

Они так меня напугали, что я уже мысленно рассталась не только со своей невинностью, но и жизнью. Пока меня тащили на яхту, моя живая фантазия рисовала мне одну картинку страшнее другой. Обхватив себя за плечи, пытаюсь успокоить нервную дрожь, но уже спустя секунду понимаю, что это была не очень хорошая идея. Ложбинка между пышных полушарий из-за сдавившего их лифа, становится ещё более глубокой и соблазнительной. Проклятое черное платье, словно вторая кожа обрисовывает грудь. Непроизвольно вскидываю взгляд на хозяина каюты. Мужчина не успевает отвезти взгляд от моего выреза, и я застаю его прямо на месте преступления. Перекидываю поспешно волосы на декольте, чтобы хоть как-то спастись от этого пылающего жаркого взгляда. Волосы шелковой серебристой рекой рассыпаются по груди и плечам, прикрывая так взволновавшие Волкова округлости.

Из груди мужчины вырывается какой-то странный сдавленный звук. Смущенно проведя по затылку, брюнет демонстрирует белозубую улыбку и глубокие ямочки на щеках.