Слабость Шамана

Я удивлено вскинула на отца глаза, в которых блестели ещё не пролитые слёзы:

– Почему?! Ты ведь сам нас познакомил.

– Ну, познакомил, и что? Пообщались и хватит, что за дружба такая? Найдёшь в Италии более интересные знакомства.

Я уже хотела сказать отцу о том, что у нас с Эмиром назревает нечто большее, чем дружба, по крайней мере мне так казалось или хотелось, чтобы так было, но передумала.

– Пап, без переезда вообще никак? – спросила я, дрогнув голосом на слове «никак».

Мне показалось, в глазах отца мелькнула какая-то тень, так прохожая на сочувствие… Хотя нет, даже скорее на отчаянье, прежде чем он сказал твёрдое «нет». С отвращением понаблюдав несколько минут за тем, как люди загружают наши вещи и мебель в машины, я попросила водителя отвезти меня в аэропорт.

Ну что ж! Опять новая жизнь с нового листа. Новая страна, город… Сколько раз я это уже проходила, уже и не вспомню. Бесконечная вереница новых людей, а мне всего лишь хочется иметь рядом хотя бы одного друга, настоящего, которому можно рассказать свои желания и переживания. Похоже, этому не суждено сбыться, печально подумала я.

Подъехав к зданию аэропорта и пройдясь вдоль зелёной аллеи, я все же решилась на разговор с отцом. Набрав его номер, стала терпеливо дожидаться ответа, мысленно отсчитывая каждый гудок, доносящейся из телефонной трубки. Услышав громовой голос отца, я сразу выдвинула ему свои требования:

– Хорошо, пап, я обещаю не скандалить и не истерить в самолёте, но ты пообещаешь мне кое-что взамен! – услышав ворчание, а затем согласие на мои требования, я продолжила: – Нэн отправится с нами!

Не услышав от отца слов возражений, я выключила телефон, направляясь в здание, чтобы выпить кофе. Никогда не любила полеты, особенно это чувство на взлёте, когда отрываешься от земли и чувствуешь, что твоё тело как будто зависло между мирами и уже вовсе тебе не принадлежит.

Все ещё переживая о том, что приходится уезжать из дома, я подумала, как же похоже это чувство на то, которое возникает как раз при отрывании самолёта от земли. То же ощущение того, что ты ничего не можешь изменить, что от тебя ничего не зависит, и остаётся лишь ждать, когда станет лучше.

Почему так все несправедливо, за что мне все это?! Должно быть, я сильно нагрешила в своей прошлой жизни, иначе как объяснить все эти неприятности, что сыпятся на меня в последнее время как из рога изобилия? По крайней мере, со мной будет Нэн.

Я ничего не знаю об этой стране, куда направляюсь жить, ну, не считая общеизвестных фактов из различных программ про путешествия. Флоренция – очень красивый город. Неожиданная мысль показалось мне какой-то роковой, ведь этот город, полный прекрасных сооружений эпохи Возрождения, является местом встречи прекрасной Симонеты и Джулиано Медичи. Снова вспомнился загадочный гость с его зелеными глазами, который без труда отгадал мой образ на маскараде. Все выглядит таким фатальным, с легкой дрожью подумалось мне.

Завидев невдалеке высокую статную фигуру отца, я отбросила все мысли, с удовольствием отмечая, как пухленькая Нэн, прижав к себе ридикюль, пытаясь успевать за его широкими шагами, деловито оглядывается по сторонам, с интересом все рассматривая.

Когда бортпроводница провела нас на места, указанные в билетах, я успела уловить часть разговора отца по телефону. Зажав смартфон между плечом и ухом, он далеко не любезным голосом сообщил своему собеседнику:

– Да, садимся, я сделал все как ты хотел, – злой голос отца прогремел прямо передо мной, он нетерпеливо показал мне, чтобы я села у окна.

Усевшись, я воткнула в уши беспроводные наушники. Наблюдая за тем, как Нэн смотрит на красивую стюардессу, внимательно запоминая ее инструкции, сделала потише звук в наушниках и вздрогнула от неприкрытой ненависти в голосе отца. Думая, что я ничего не слышу, он потерял последние остатки терпения:

– Не в восторге она, а как ты думал?!

Почему отец кому-то говорит про меня? Я навострила уши, делая вид, что полностью погружена в музыку, даже начала как будто в такт покачивать ногой.

– Да сказал я ей про Эмира! Расстроилась, – тут отец не сдержал ехидной улыбки.

От его слов собеседник повысил свой тон, и я услышала через динамик телефона голос, который смутно показался мне знакомым. Отец резко отключил телефон, подзывая к себе стюардессу и требуя бурбон.

Я же никак не могла прийти в себя весь полёт, думая о том, кто этот человек, что так прочно вошёл в нашу с отцом жизнь, что требует, именно требует от моего отца переезда в другую страну и отчет за каждый шаг, не только его, но и мой.

Глава 24

Неделей ранее

Андре

Сидя напротив Нолана Данна в его доме, я торжествующе смотрел на то, как он, побледнев и вскочив, опрокинул стул на пол, меряет шагами свой просторный кабинет. Дорогие статуэтки, большой покрытый лаком глобус мира, тяжелая эксклюзивная мраморная пепельница, в которой тлела не до конца затушенная кубинская сигара -все в этом кабинете указывало на большие деньги и статус хозяина этого дома. Но все это теперь в прошлом.

Насколько раз Нолан, и как будто не веря своим глазам, поднимал документы и снова и снова перечитывал информацию, скрупулёзно собранную мной за несколько месяцев, благодаря Лакки.

– Это что? – наконец, выдавил он из себя. – Твой любезный способ предложить мне сотрудничество?

Я наклонил голову, с интересом изучая его трясущиеся руки, которые он протянул к бутылке с «Джек Дэниалс».

– Ну, если ты называешь сотрудничеством то, что без меня ты окажешься глубоко в заднице, даже объявление себя банкротом тебя не спасёт… Не забывай, ты должен очень большие деньги Ахмеду, а он не прощает долги, тогда да, пусть это будет сотрудничество.

– Зачем тебе Эйлин? – спросил Нолан, уже подтягивая со стола другую папку, в которой находился готовый брачный договор, где лишь осталось поставить подписи.

Желваки на скулах мужчины заходили, выдавая его желание сдержать свой гнев, но как бы он ни пытался себя контролировать, я видел, что он на грани, ещё чуть-чуть, и он сорвётся.

– Зачем ты втаскиваешь в это мою дочь, черт тебя дери? – его глаза с красными прожилками впились в мое спокойное, непроницаемое, как маска, лицо. – Ты и так победил! Ты хочешь через неё мне отомстить? – сквозь его загар отчётливо проступила бледность, которая безошибочно выдала страх, ведь он прекрасно помнил, как поступил со мной в моей юности.

– Нет, мне достаточно того, что ты все потерял, и все, что тебе принадлежало, стало моим, – ответил, лениво растягивая слова. – Эйлин не имеет отношения к нашим с тобой делам, я это делаю исключительно для себя, – кивнув головой на контракт, продолжил я. – С твоей стороны будет благоразумно не вмешиваться в мои старания завоевать Эйлин, а твоя помощь будет хорошо вознаграждаться. Ну так что, ты согласен? Все долги я беру на себя, девушка ни в чем не будет нуждаться. К тому же, ты же понимаешь, что пойди ты на дно, Эйлин, к сожалению, будет под прицелом всех, кому ты должен. Ты понимаешь, что это значит?

Нолан сел в кресло, опустив локти на колени и переплетя пальцы рук, проскрежетал зубами от досады, что оказался в полной моей власти. Я достал телефон, найдя нужный мне номер, включил громкую связь:

– Приветствую, Ахмед!

Нолан вздрогнул, подняв голову, когда понял, что я позвонил его кредитору, которому он должен огроменную сумму плюс запредельные проценты, накопившиеся за несколько месяцев, в течение которых он не вносил средства на счёт. Все знали, что Ахмед справедливый человек, но, если обмануть его доверие, он меняется на глазах. Как питбультерьер, он смыкает челюсти на шее должника и держит, пока не вытрясет из него всю душу.

– Какими судьбами, Шаман? – искренне поприветствовал меня человек на том конце провода.

– Я тут сижу с человечком, он хочет передать тебе привет и сказать что-то важное! – я выгнул бровь, как бы приглашая Нолана ответить.

Тихо выругавшись, мужчина встал, одним глотком выпил коньяк из стоявшего на столе стакана:

– Ахмед! – глаз Нолана дернулся в нервном тике, сцепив пальцы, мужчина замолчал.

Затем, подняв со стола ручку, он корявым почерком поставил свою подпись, соглашаясь на то, что все имущественные дела главы группировки «Чёрные чемпионы» переходят ко мне. Расслабленно откинувшись на спинку кресла, я выключил громкую связь:

– Я здесь с Ноланом, так вот, он очень извиняется, что подвёл тебя, в течение десяти минут ожидай на своём счету всю сумму, естественно, с процентами… И тебе, Ахмед, не хворать! – закончил я разговор. – Теперь обратной дороги нет, не советую со мной шутить, – предупредил я Нолана на случай, если он все же лелеет надежду как-то выкрутиться из этой ситуации.

– Что я скажу Эйлин? Сейчас же не Средневековье, чтобы я сказал ей выйти за тебя, и она с радостью побежала к алтарю.

– Ты что-нибудь придумаешь, я не сомневаюсь, фантазия у тебя богатая! – усмехнувшись, я поднялся. – Ты скажешь дочери, что один из твоих бизнес-партнеров выручил тебя из крупной передряги, что есть правда. Что теперь все твои дела будут в Италии, поэтому переезд необходим. А там дальше я уже сам буду действовать, не надо ее сразу шокировать тем, что она должна выйти за меня замуж.

Повернувшись и взглянув на Нолана, я впитывал в себя его отчаянье, оно, казалось, сочилось из каждой его поры.

– И ещё, – напоследок добавил я жестко. – Эйлин должна прекратить своё общение с Эмиром. Если я узнаю, что их встречи продолжаются, отвечать будешь передо мной лично ты.

– Эйлин не согласится, она очень упрямая, и не терпит, когда ею командуют, – сверкнув глазами, как будто уже хочет посмотреть на наше противостояние, сказал Нолан.

– Я тоже бываю очень упрямым и терпеливым, не тебе ли этого не знать, Нолан? – мои челюсти сжались, а тон стал холоднее северного ветра в Антарктиде. —Я тебе обещал, что при нашей следующей встречи ты будешь от меня зависеть, а не наоборот, и что ж мы видим – все так и случилось.

Я вышел из кабинета, оставив хозяина дома, полностью раздавленным и сломленным, осознавать то, что он потерял все, что имел в своей жизни. Без моей помощи он бы был уже не жилец благодаря Ахмеду. А Эйлин… ее бы растерзали все эти стервятники, которые, пока ее отец был при деньгах, боялись кинуть на нее даже лишний взгляд. Я с отвращением подумала о том, что Ахмед со своими садистскими наклонностями разрушил бы психику дерзкой, но нежной и ранимой девушки, она бы попросту не оправилась после такого.