Седьмой легион

– Конечно же в ограниченном! – воскликнула я со смехом, – ведь такое позволительно лишь главному актёру! Только ОН может дозволять себе вытворять подобное на сцене, и никто другой!

После этого представления я долго не могла уснуть.

«Нет! Нет! Нет! – говорила я сама себе, – не надо даже думать об этом!». Но всё равно продолжала думать о нём.

Мне казалось, что я что-то должна понять или осознать, или что-то сделать, но я не могла понять, что именно. В голове всё время играла песня Whitney Houston „I will always love you“, и я видела его на сцене с цветочком, прыгающим вокруг девушки, с которой он изображал «любовь». Это была та девушка, которая изображала статую. С ней же он играл любовника и вообще относился к ней очень по-особенному. Для меня же она была из разряда «люди-деревья», которых я не замечала и никогда не узнавала в толпе. Скучная и неинтересная.

«Ну нет! Я намного лучше!», – подумала я про себя и снова повернулась на другой бок. Я ворочалась так всю ночь, пока в конце концов не уснула.

Во сне я увидела Блондина и стала задыхаться от очень сильного жара и возбуждения. Это было нечто большее, чем сексуальное возбуждение. Это было возбуждение сознания. Я не могла понять это сильное чувство. Меня никто никогда не любил так, как он. Это было похоже на лихорадку, и мне захотелось убежать, улететь или просто исчезнуть.

Утром я не пошла на завтрак и весь день была вялая и уставшая, а вечером уселась на балконе и стала смотреть вдаль.

«Давай рассуждать логически, – думала я сама про себя, – что вообще происходит? Нет…, лучше начать так: мне понравился парень – Блондин. Что именно мне понравилось в этом парне?». Подумав над этим вопросом, я пришла к выводу, что мне понравилось в нём ВСЁ.

«Нет, такого не может быть. Что-то же должно было не понравиться?», – подумала я вновь.

Блондин никак не вписывался в моё привычное представление о парнях и был совершенно ни на кого не похож. Когда я пыталась его как-то охарактеризовать, в моей голове вырисовывался большой знак вопроса. Я сидела на балконе и всё время пыталась понять, что он за человек.

Увидев моё состояние, моя мама решила, что нам что-то подмешивают в напитки. Постепенно сомнения начали закрадываться и в мою голову. А вдруг это всё было подстроено? По мнению папы, вообще весь турецкий персонал, и Блондин в том числе, были подставными и работали там специально для того, чтобы завлекать глупых девочек, вроде меня.

Я сидела на балконе и размышляла сама с собой. Единственное, чего я действительно не могла понять, – что на самом деле такой талантливый парень делает в этом отеле и как удалось ему меня так быстро в себя влюбить? Ведь для этого ему не нужно было делать ровным счётом ничего. Я начала анализировать ситуацию, пытаясь рассуждать логически, но логика была не подвластна ситуации.

– Ну, моя радость, рассказывай, что грустим? – весело спросил меня папа, усаживаясь рядом со мной.

– Я не знаю…, – ответила я, – …мне кажется, я влюбилась.

– В кого? В этого «аниматора»? – произнёс он со смехом так, как будто уже заранее знал, о ком речь, – моя ты радость! Не смеши меня!

Фраза отца «не смеши меня» действовала как противоядерное оружие, как антибиотик быстрого действия, снимающий все симптомы всех болезней и лихорадок в том числе, и, в какой-то момент, мне действительно стало легче.

И всё же, слово «аниматор» прозвучало в тот момент как-то нелепо. Я никогда так не называла Блондина. Это слово было ему не к лицу. Не может обычный «аниматор» вытворять подобное на сцене, читать мысли, перемещаться в пространстве и разговаривать на всех языках. Нет, что-то здесь было не то…

– Ты думаешь, мне всё это просто показалось? – спросила я папу.

– Конечно показалось! – уверенно ответил он, – просто здесь очень жарко, и мы все устали! Приедешь домой, и тебе станет легче!

– А если не станет? – спросила я, – если я его никогда не забуду? Если я скажу тебе, что мне всё стало безразлично без него.

– Ну, знаешь ли, радость моя, это уже чересчур! Нельзя быть такой впечатлительной! Ты что не понимаешь, КТО он на самом деле?

– А кто он? – с удивлением спросила я, в надежде, что хоть кто-то даст мне ответ на этот вопрос.

– Он же «АНИМАТОР»! Аниматор в отеле! – снова с восклицанием повторил отец, как будто я не расслышала его до этого, – ты что, хочешь встречаться с «аниматором»? Ну это просто смешно! И потом, у него же ничего нет! Что он умеет, кроме как прыгать по сцене?

– Неправда! Он очень красивый и талантливый! – возразила я.

– Ну хорошо, – согласился папа, – допустим, он очень красивый и талантливый. Ну а дальше то что? Как ты себе это представляешь? Ты что, в самом деле думаешь, что ты – единственная, которая вот так случайно влюбилась в него? Да сюда каждую неделю приезжают толпы отдыхающих девочек, и он прекрасно этим пользуется! А иначе, зачем бы ему понадобилось здесь работать? Вот именно для этого! Для таких, как ты! Это ещё хорошо, что ты с родителями приехала! Не будь нас, у него вообще не было бы никаких проблем навешать тебе лапшу на уши!

– Ты правда так думаешь? – тихо спросила я после некоторых раздумий.

– Конечно! – ответил отец, – ну не будь же ты такой наивной! По нему же сразу видно, что он не в первый раз этим занимается! Откуда он так хорошо знает турецкий, ты задумывалась?

Я опустила глаза и пожала плечами. Я поняла, что я вообще ни о чём таком не задумывалась и на самом деле ничего о нём не знаю.

– Ты же не хочешь, чтобы тобой попользовались какие-то «аниматоры» в Турции? – спросил меня папа.

– Нет, не хочу, – с грустью ответила я и вздохнула.

Глава пятая

Несмотря на то, что мы с Блондином были даже не знакомы, у нас за эти дни уже, казалось, сложились какие-то отношения. Он всё время следил за мной, а я – за ним, и мы оба знали, что мы нравимся друг другу.

Папины слова, хоть и звучали логично, но так и не смогли окончательно убедить меня в том, что Блондин всё это специально подстроил. Однако я решила сохранять с ним дистанцию и, на всякий случай, держаться от него подальше. А вдруг папа был всё-таки прав?

Блондин, в свою очередь, не раз пытался подойти ко мне или придумать что-то, чтобы познакомиться со мной. Он несколько раз подходил к нам, чтобы попросить у отца зажигалку, спросить ещё что-то, но я старалась не обращать на него внимания. Я была холодна с ним и делала вид, что он мне не нужен. Я решила, что он просто опасен для меня, и продолжала игнорировать его. Все его попытки, вступить со мной в контакт, были напрасны. Он, словно почувствовав мой настрой, стал делать гордый и обиженный вид. Мол, не хочешь, как хочешь! И всё же, пытался при возможности зацепить меня.

Однажды вечером, когда мы шли на ужин, я увидела Блондина в отеле, сидящим на диване со своими турецкими друзьями. В этот раз он был очень красиво и элегантно одет. На нём были белые брюки, и он грациозно сидел, нога на ногу. Улыбнувшись, он поздоровался с нами, словно хозяин отеля, и снова отвёл свой взгляд. Он был настолько красивый и необычный, особенно в тот вечер, что я просто не могла отвести от него взгляд и, забыв про свою гордость, уставилась на него, едва не свернув шею, когда проходила мимо. Он сразу же заметил моё внимание и, с большой гордостью и довольной улыбкой, делал вид, что не смотрит на меня. Мол, да, я такой! Вот, смотри, от чего ты отказалась!