Невместе

Пора уходить отсюда. Ужин слишком вкусный, Тимур слишком спокойный, а атмосфера полумрака слишком… слишком. Нужно бежать, мы перебарщиваем.

– Что скажешь про еду? – спрашивает Тимур, когда я встаю с диванчика и хватаю свою сумочку.

– Все прекрасно. Особенно на голодный желудок, то, что доктор прописал.

– Приходи сюда обедать. Я договорюсь, чтобы накрывали к твоему приходу.

– Не всегда удается убежать на обед. Сегодня даже из кабинета выйти не дали.

Зачем я делюсь с ним всем этим? Зачем? Он ведь даже не спрашивал. Просто в диалоге само собой как-то происходит…

Тимур очень аккуратно общается в этот раз. Никаких острых тем и фразочек в мой адрес. Только взгляд, пробирающий до костей, и ничего кроме.

– Могу организовать ежедневную доставку обедов, – предлагает он, и я только усмехаюсь. Это очень милая забота на самом деле. А теперь мне нужно срочно выкинуть из лексикона слово «милая». И «забота».

– Спасибо за ужин, я поеду. – Ищу такси в приложении и спрашиваю у Тимура, каким выходом нужно воспользоваться.

Он указывает пальцем на задний, в который мы и вошли, и вызывается меня проводить. В темноте коридора на секунду становится не по себе, но затем прохладный ветер ударяет в лицо, разгоняя всякие дурные мысли.

– Я так понимаю, предлагать подвезти бессмысленно? – улыбается он мне, и я зачем-то отвечаю ему тем же.

– Именно так. Доброй ночи, – говорю ему и ухожу в сторону подъехавшего такси.

Сегодня последнее слово за мной.

Глава 8

Тимур

Сегодня охренительно трудный день. В целом как и любой другой мой день в последнее время.

Сегодня – игра, последняя перед выездной серией, а завтра – открытие ресторана. Наконец-то. Как откроемся – можно будет дышать свободно. У меня есть Кирилл, а значит, в ресторане я смогу не появляться так часто. Как это и происходит с двумя другими точками, где есть ответственные за все люди. Там я вообще бываю раз в два-три месяца и решаю все, что требует меня, по телефону или на крайний случай по видеосвязи.

Переодеваюсь в форму, мышцы уже разогретые после растяжки, а звуки, доносящиеся с трибун, поднимают адреналин.

Надо выигрывать, тут без вариантов, и мы настроены решительно. Тем более игра с «Титаном». Я играл за них пару лет, потом перешел в «Феникс», но на сборах у нас отношения испортились, поэтому хочется выиграть еще сильнее обычного.

Тренер заходит в раздевалку, настраивает нас на игру, подбадривает, волнуется, видно. Прячет руки в карманы брюк и часто трогает галстук. Его бесит обязательный дресс-код на игры, а мы подкалываем частенько.

– Давайте, пацаны, порвите, – говорит напоследок и уходит. Нам на льду надо быть через пять минут, все собраны, у нас редкая тишина.

Последние минуты, и выходим. Толпа приветствует радостно, крики зрителей смешиваются в один громкий гул, но это очень заряжает.

Кидаю взгляд на трибуны, а потом резко отвожу. Ловлю себя на мысли, что ищу ее. Хочу, чтобы была здесь, но если увижу – поплыву сразу же, как на той тренировке. А на игре такое точно не прощается, и держать себя в руках будет сложнее.

Поэтому не ищу ее глазами, хотя до зуда интересно, пришла ли она. Смотрит ли на нас, на… на меня.

Думаю об этом еще минуту, пока позволяет время, а потом отключаюсь, с головой уходя в игру.

У нас сложный соперник, агрессивный, подготовленный. Но и мы не просто так сюда пришли шайбу по льду покатать.

Атакуем. Заряжаемся громкой поддержкой болельщиков и первый период выигрываем с двумя шайбами в воротах соперника. Палыч в перерыве говорит «не расслабляться», а я снова думаю: видела ли Александра?

Она не обязана на все игры ходить, по факту она и к команде-то не относится, только к админке. Но все равно хочется, чтобы видела. И поддерживала. Я бы с ее поддержкой и горы одной рукой свернул.

– Сабиров, – говорит тренер, обращая мое внимание на себя, – тебя их тридцать девятый пасет, имей в виду.

Киваю. Понял. «Титан» знает мои слабые места и может ими пользоваться. Это подло, но и они наличием совести не отличаются особо. Из слабого у меня – спина. Была серьезная травма позвоночника. Играть и жить не мешает, но лучше не трогать и не попадать никому под клюшку. А тридцать девятый у них – Мишаня, здоровый такой лось, тому попадаться вообще не хочется.

На второй период выхожу с пониманием, что надо быть аккуратнее, и один раз меня эта осторожность спасает. Когда отбираю шайбу у соперника, чувствую, что меня чересчур сильно прижимают к борту, и успеваю увернуться, оставаясь целым и невредимым.

Мы пропускаем одну, потому что Коваль задержал соперника, его посадили на лавку на две минуты и мы остались в меньшинстве. Никто его не винит, но факт остается фактом.

Во втором периоде «Титан» начинает кусаться, у нас чуть не травмируют Серегу и постоянно цепляют всех кого можно. Нам не удается закатить, но и пропустить мы себе больше не позволяем.

Третий период самый сложный. Нужно рвать победу зубами, но на каждый укус соперник пытается нанести увечья еще сильнее.

Я попадаю в замес, атакую, но меня цепляют клюшкой, встаю, слышу свисток судьи, жду вердикт для соперника и пытаюсь отдышаться.

– Что, Тимурик, совсем в крысу превратился, да? – слышу сбоку и стараюсь держаться. Поворачиваю голову – Мишаня. Не смог физически задушить, морально решил?

Я не успеваю ответить, матч продолжается, мы в большинстве, и это дает нам преимущество почти сразу же. С моей передачи Сава закатывает шайбу в ворота, трибуны радостно взрываются, и когда я начинаю еще одну атаку, меня снова сбивают с ног.

– Да ты, сука, издеваешься, что ли! – Меня взрывает, когда я снова вижу Мишу. – Магнитом тебя ко мне тянет?

Он не отвечает ничего, но срывает перчатки и толкает меня в грудь, оскаливаясь.

Замес начинается сразу же. С «Титаном» мы в контрах, как ни с какой другой командой, поэтому об игре все забывают и летят к нам. Я даже не контролирую себя, когда срываю шлем и вижу еще двоих таких же, а потом морщусь от резкого удара по лицу и трясу головой, чтобы прийти в себя.

Нас разнимают, удаляют всех кого можно, трибуны гудят то ли от ужаса, то ли от фееричного шоу. На лице Палыча читается ненависть, пока, правда, непонятно, к какой из команд, а я ухожу на лавку. Дисквалификация две минуты. До конца матча полторы, и на лед я сегодня уже не выйду.

Когда выдыхаю, в голову сразу летит мысль: вот сейчас я надеюсь, что Александры на матче не было… Не хотел бы я, чтобы она видела, как мне прилетело по роже.

Досматриваю матч со скамейки, как ко мне подлетает Машка – наша медсестра.

– У тебя кровь! – говорит она мне, и я тянусь пальцами к лицу, проверяя. Да, реально кровь… Быстро обрабатывает сечку, клеит пластырь и прикладывает лед, чтобы не опухло слишком сильно. Я отмахиваюсь, но она не слушает меня, делает все что нужно, и я даже почти искренне говорю ей спасибо.

Мы выигрываем, конечно, но эмоции от игры двоякие. Как и у Палыча. Он не то чтобы орет на нас… Просто сжирает взглядом. Не должны были на драку отвечать, не должны были допустить массовости и удалений. Знаем, косячим, бывает у всех.

Но в конечном счете все остаются довольны, потому что победа у нас в кармане, а значит, никакие удаления и травмы не омрачат этот день.

Завтра у нас от тренировок выходной в честь сегодняшнего матча, и мне это как никогда на руку, потому что завтрашний день я должен провести в другом месте.

Очень хочется свалить домой после игры, но дел в ресторане слишком до хрена, поэтому я дольше обычного торчу под холодным душем, чтобы ожить, и еду работать дальше.

Сегодня тут весь персонал, сразу создается ощущение живости, не то что во все дни до этого, когда они были только с утра, а я в это время был на тренировках. Администратор уже вовсю командует всеми, кто попадется под руку, и даже мной, а официанты подрабатывают строителями или грузчиками и обустраивают в центре зала рабочее место для Стефано. Тот отзвонился, кстати, пока я ехал сюда, что-то пробубнил на итальянском, а потом забил в переводчик: «Я завтра буду к назначенному времени» – и включил голосовой перевод, чтобы я все понял.

Без Саши нам точно была бы крышка…