День живых

–Ох, малыш…

Умоляющее поскуливание в ответ.

–Я ведь могу лишиться работы, если возьму тебя с собой.

Молчаливое возражение было красноречивее всяких слов. То, как пёс поглядывал на Мэтта своими бездонными влажными глазами, было так похоже на любимый взгляд Джесси, когда он пытался выпросить что-то у отца.

– Признавайся, приятель. Тебя Джесси научил этому взгляду?

Потрепав Бэя по холке, Мэтт почувствовал себя предателем. В памяти всплыли картины из прошлого: маленький мокрый комок на коленях, мили и мили асфальта в обрамлении бесконечной вереницы деревьев и канадских равнин. Бэй ни разу не пожаловался на тесноту кабины, на простоту ужина, на монотонность пейзажей. А тогда он был глупым, напуганным щенком, которого увозили в неизвестном направлении. Прошло три месяца – он повзрослел и никогда не дурачился так, как соседские щенки. Он напоминал стареющего терьера в обличие молодого пёсика. Не то чтобы Бэй отказывался погонять мяч, поохотится за почтальоном или поиграть в прятки с Джесси. Просто он прекрасно сознавал, когда нужно стать серьёзным и надёжным напарником.

И по взгляду Бэя Мэтт понял, сейчас он к этому готов.

–Твоя взяла, маленький шантажист. – Засмеялся Мэтт, подхватив пёсика на руки. Тот будто понял, что в этот раз он здесь не останется и его ждут приключения.

–Ты уверен, что стоит взять его с собой? – Напоследок уточнила Кэти, собирая им паёк в дорогу.

– Вот и узнаем. Не хочу взваливать на тебя ещё одного ребёнка. Дома он места себе не находит, может успокоится, если я возьму его в поездку. К тому же, в этот раз мы гоним в Корнуолл. Пара дней и мы дома.

С тех пор Мэтт и Бэй стали неразлучны. Пёс был так счастлив рассекать по просторам Мэна и Канады вместе с другом, что с лёгкостью променял часовые прогулки на сидение в кабине. Он смирно сидел себе на своём месте, как штурман, отслеживая каждую милю пути, пока они гнали вперёд.

– Смотри, Джесси, Бэй будет охранять твой сон. – Кэтрин ласково погладила верного пса по макушке, когда тот плюхнулся на подушку сына и удобно устроился у того под бочком. – Если папа вернётся раньше времени, Бэй не даст тебе этого пропустить. Правда, малыш?

Бэй лишь приоткрыл глаз от звука своего имени и снова провалился в сон. Теперь он всегда был таким. Хранил собачью печаль по старому другу глубоко внутри, взяв на себя заботу и защиту о его семье.

–Думаешь, Бэй почувствует, если папа придёт среди ночи?

–Они ведь лучшие друзья.

– Мам. А папа вернётся только на один день?

– Да, дорогой, как и всегда.

– Завтра он уложит меня в кровать и потом уйдёт навсегда?

Хотелось бы Кэтрин утешить сына, но тот был уже достаточно взрослым и заслуживал правды.

– Не навсегда, а на год, и в следующем году ты увидишь его снова.

– Как бы я хотел, чтобы папа больше никогда не оставлял нас. – Вздохнул Джесси, обнимая Бэя, как мягкую игрушку.

– Папа никогда нас не оставлял, Джесси. Он всегда с нами, пока мы помним о нём.

– Но раз он каждый год приходит, почему же не может остаться?

Кэтрин переживала о том, как объяснить это сыну, потому что сама не знала ответа на этот вопрос. Отчего-то вселенная сама решала, как распоряжаться чужими судьбами.

– Это очень сложно, зайчонок. Нам дан такой прекрасный шанс видеть папу хотя бы раз в год. Давай будем радоваться этому, а не горевать о том, что могло бы быть иначе. Это ведь предел мечтаний.

– А я мечтаю о другом. – Капризно заявил Джесси, укутываясь в одеяло, как в кокон, который бы защитил его от всех горестей. – Хочу, чтобы папа остался с нами навсегда!

Кэтрин не нашла, что сказать. Часы показывали 00:00 – пора и ей отправляться спать. Она только хотела утешить сына, как заметила, что тот уже заснул и размеренно посапывал в унисон с Бэем. Вот бы Джесси всегда был так спокоен, как в эту минуту.

– Спи, дорогой. Спокойных тебе снов. – Еле слышно произнесла Кэти и вышла за дверь, так и не погасив ночник.

С волнующимся сердцем она прошла к себе в спальню и забралась под одеяло. Усталость дня и волнения по поводу завтра давили на веки непосильной тяжестью. Последнее, что увидела Кэтрин перед тем, как заснуть, – фотография в рамке, стоящая на комоде. Потянувшись, чтобы выключить лампу, женщина задержала взгляд на двух влюблённых на снимке. Они лучились счастьем и не могли оторвать глаз друг от друга.

Завтра придётся играть эту парочку вживую, и Кэтрин уже переживала, получится ли у неё. С этой мыслью Кэти потушила ночник и забылась сном.

Глава 3

Заснеженные деревья мелькали ускоренной картинкой, пока фура мчалась по расчищенному шоссе номер 27, ведущему в Вобюрн. Вот так всегда. Маршрут расписан по минутам, времени не хватает на то, чтобы сделать глоток настоящего кофе, не говоря уж о том, чтобы спокойно полюбоваться ландшафтами. Приходилось довольствоваться кофе из поцарапанного термоса и на ходу рассматривать зимние пейзажи во время десятиминутных остановок.

По радио звучал Боб Дилан со своей легендарной «Достучаться до небес», рядом с довольным видом устроился Бэй. Вот кому вдоволь удаётся насладиться природой и поездкой. К рассвету начался снегопад, хлопьями засыпающий лобовое стекло – на радость любителям снега и на горе водителям.

Мэтт взглянул на часы – 4:55 утра. Идёт строго по графику, но снег может сбить все планы. Скорей бы доставить груз в Шербрук и назад, в объятия тёплого дома. С небольшой фотографии на приборной панели на Мэтта смотрели три пары глаз – семья, ждущая домой. В преддверии рождественских праздников расставаться с ними было особенно тяжело. Ну ничего, в этом году он успевает к Рождеству, а в Шербруке ещё успеет забежать в «Carrefour de l'Estrie» за подарками.

От мыслей о доме Мэтт улыбнулся, почувствовав себя влюблённым дураком. В следующем году будет десять лет, как они с Кэти женаты, а он ни на секунду не жалел о прожитых днях. Бывало всякое, но только к ней он хотел возвращаться из поездки снова и снова. Как бы далеко и надолго не уезжал. Пока другие дальнобойщики коротали свободное время в барах в компании J.P. Wiser's, одного из вкуснейших канадских виски, и какой-нибудь Шелли из местных, Мэтт отзванивался домой, только бы услышать родной голос. Потом выводил Бэя на прогулку, чтобы тот вдоволь набегался перед очередным заездом, и в кровать отсыпаться. Его главным правилом было садиться за руль в полной бдительности и ни в коем случае не после весёлой ночки в баре.

– Послезавтра будем дома. – Сказал Мэтт вслух, то ли сам себе, то ли Бэю, и порадовался своим мыслям, выезжая на перекрёсток.

Мощный удар буквально сшиб фуру Мэтта. Всё закружилось в стремительном, дьявольском вальсе. Деревья замелькали ещё быстрее, вызывая тошноту. Сердце Мэтта выпрыгивало из груди, пока он хватался за приборную панель в надежде не удариться головой. Скрип тормозов, запах жжённой резины и визг Бэя были последним, что услышал Мэтт, когда его машина сложилась буквально пополам и слетела с дороги. Потом только осознание неизбежного и острая боль от столкновения с туей.

Кэтрин вскочила, как от удара. Холодок тут же сковал каждый дюйм влажного от пота тела, душа металась по грудной клетке, как сумасшедшая. Взгляд на часы – 5:00. Снова этот сон. Третий год подряд он снился Кэтрин прямо перед возвращением Мэтта. Грохот ломающегося металла раздавался во тьме, будто она сама сидела в кабине. Треск раскалывающихся костей, будто это её рёбра протыкали плоть. Безмерный страх, будто это она уже никогда не увидит свет солнца.

Мэтт Шеридан умер пять лет назад. Разбился в одном из рейсов, пока гнал фуру в Шербрук – городок неподалёку от границы штата Мэн. Такой же рейсовик, как и он сам, заснул за рулём, выезжая на перекрёсток. Столкновение было неизбежно. На скорости 62 мили в час забитый трёхтонновик «фрейтлайнер» влетел в левое крыло кабины, закрутив гружёный под завязку «мак» Мэтта, перевернулся и проискрил ещё триста футов по заледенелому асфальту.

Водитель Клиффорд Данбар погиб на месте от множественных ран. Даже ремень безопасности оказывается бесполезным, когда сталкиваются два титана дорог с полным багажом тяжёлого груза. Клифф ударился головой о приборную панель, заработав обширную гематому, но убило его не это. Врачи так и не пришли к выводу, какая из ран оказалась смертельной: разорванная селезёнка, повреждённая печень или сложенная грудная клетка. Клифф Данбар так и не доставил груз по назначению, так и не вернулся домой к семье и так и не узнал, что повлёк за собой ещё одну смерть.

Пока «фрейтлайнер» Данбара скользил по дороге, грузовик Мэтта описал дугу и встретился лицом к лицу с пихтой, растущей у самой дороги. Кабина оказалась всмятку, когда спасатели нашли «мак» в кювете. Два сокрушительных удара сплющили салон, как пластиковую бутылку. Мэтта зажало со всех сторон. Ловушка замкнулась, и в ней было не продохнуть, не позвать на помощь.

На удивление медиков Мэтт не просто оказался жив, но и пребывал в сознании, чувствуя каждую повреждённую клеточку тела, а ещё раздирающий страх. Глаза мужчины метались, словно в поисках хоть чего-то, что может помочь. На самом деле Мэтт рьяно высматривал напарника – шестимесячную дворнягу, которая, в отличие от него, не была пристёгнута. Надежда оставалась на то, что Бэй умудрился избежать сильных повреждений, ведь удар пришёлся на сторону водителя.

О чудовищной аварии сообщили лишь в начале шестого, когда одинокая «мазда» въехала на перекрёсток. Солнце пока и не думало вставать из-за лесного массива, а под холодным светом фонарей картинка выглядела гораздо страшнее.

Джим Тодески, рамщик с лесопилки неподалёку, как раз ехал на смену. Он не горел желанием возвращаться к работе после выходных, особенно сегодня, когда начальник попросил приехать пораньше. Сначала на глаза попалось странное, огромное пятно где-то вдали, будто кто-то намеренно перегородил дорогу. Чуть приблизившись к месту аварии, Джим понял, что случилось что-то ужасное. Об этом просто кричали обломки и разбитое стекло, валяющиеся на перекрёстке, длинный след протектора на асфальте и волнующий запах смерти. Только потом Джим увидел пострадавших: одна фура валялась перевёрнутой в четырёхстах футах впереди, вторая пыхтела на обочине, плотно прижавшись к стволу могучего дерева. Кругом стояла зловещая тишина – из разбитых машин не раздавалось ни звука.

Оправившись от потрясения, Джим Тодески тут же вызвал спасателей и скорую, и позвонил бы ещё кому-то, если бы знал номер. Выбежав из своей старенькой «мазды», мужчина побежал сначала к грузовику на дороге. Во мраке раннего утра были заметны лишь очертания громадины, и только тусклый фонарь помогал подметить детали. Джим включил фонарик на телефоне и попытался заглянуть внутрь кабины. Гиблое дело. Паутинка трещин, сплетённая на лобовом стекле, скрывала весь обзор. Никакого движения или попыток выбраться. Изнутри не слышалось ни стонов, ни криков о помощи.

– Боже… – прошептал сам себе Джим, на секунду задержав взгляд на куске асфальта под самой кабиной. Он окрасился алым от вытекшей сквозь дверные щели крови. Вряд ли ему уже удастся помочь.

Не желая терять драгоценные минуты, Джим Тодески кинулся к другому пострадавшему. Может есть шанс спасти хотя бы его, пока спасатели мчатся в это богом забытое место?

Ближайший город Юстис находился в 10 милях к северу. Им понадобится время, чтобы добраться сюда. Джим не отличался атлетической фигурой и занимался спортом два раза в год, когда играл с племянниками в футбол, поэтому сам удивился, как быстро сумел домчаться до «мака».

– Эй! Есть кто живой?!

Сплюснутая кабина оказалась непреступной крепостью. Свет фонаря едва добирался в эту часть обочины, а телефонный фонарик казался смешным спасательским орудием. В ответ раздалась тишина и лишь в отдалении звук ревущих двигателей и сирен.