Хроники Вечной Многогранности. Книга порядка

– Было приказано живым доставить на стену. Они хотят его допросить, – быстро проговорил посыльный, стараясь отдышаться.

«Он, бедный, явно пашет на своих господ, выбиваясь из сил и стараясь заполучить их благосклонность», – подумал Корн.

Райдрих кивнул.

– Встань в строй.

Ехали они не более полутора часов, пока не добрались до указателя на Драулис. Вскоре показался и сам город. Корн все время думал, что ему предпринять. Нельзя было оставаться во власти этих существ, нужно было искать брата и сестер.

Корн постоянно осматривался и ему казалось, словно фиолетовое свечение глаз Темнейших все время преследовало отряд. В пленнике горела злоба и одновременно какая-то неизмеримая тоска. Было ощущение, будто в груди что-то тяжелое тянуло его к земле.

«Если я смогу смыться и найти корень арастуса, то быстро излечусь. Дорогу к дому будет найти нелегко и вряд ли Эгилл туда сунется, а если и так, то что…» – размышлял Корн, когда они подъезжали к стенам.

Стены Драулиса были невероятно высокими и на их вершинах красовались огромные черные колья, которые в темноте блестели ядом, отражая алый лунный свет. Шпили башен и некоторые крыши домов лишь немного выглядывали из-за стены. Они были такими же мрачными, как этот лес, как эти всадники и как все вокруг.

Отряд от стены отделял гигантский разлом, в недрах которого виднелся яркий свет, который давал ощущение, будто там, внизу, находятся врата в самый ад. Даже Корн ощутил жар лавы, проистекающей внизу. Все это величие начало давить на него, ведь он никогда не видел ни одной постройки, которая была бы выше его дома.

Несколько стражей со стены прокричали что-то на непонятном Корну языке, а «главный» им ответил. Ворота на огромных цепях со скрежетом старых механизмов опустились.

Их встретили несколько стражей в капюшонах. Один из них держал над головой фонарь.

– Соизволил наконец явиться, Райдрих? – спросил страж с фонарем, хмурясь.

«Главный» спешился и отделился от остальных, ведя мороя за уздечку. Остальные из отряда пошли вперед по мосту.

– Мы наткнулись на отряд Темнейших на тропе, ведущей к Пику Бурь, – проговорил спокойным голосом Райдрих.

– Мне доложили о двух повозках, где другие двое пленных? – спросил страж, принимая поводья у «господина».

– Темнейшие унесли их. Предположительно там были две девочки и с виду они уже не подавали признаков жизни.

Корн тут же заерзал в седле в попытках высвободиться. Он нашел маленький острый ножичек, который крепился к краю седла. Зубами обхватил ручку и вынул его из ножен. Затем принялся резать веревки.

– Отчего ты так уверен? – страж нахмурился так, что морщины на его лице стали похожи на складки.

– В них совершенно не было энергии, они были пусты, – ответил так же сдержанно и спокойно Райдрих. – Любой бы это почувствовал.

«Что значит пусты!?» – прокричал Корн про себя и интенсивнее начал резать веревку. – «Как он мог так поступить? Как он мог?»

Страж рывком схватил Корна за шкирку и стащил с седла, совершенно не отвлекаясь от разговора с Райдрихом. Корн недовольно промычал, изображая, будто заклятье с его губ все еще не спало. Они говорили еще о многих деталях, но Корн уже их не слушал. Его переволокли через мост и бросили в угол дожидаться начальства под надзором.

Оказалось, что это была не просто стена, а целая крепость по периметру города. Внутри были три яруса и на каждый из них воины поднимались по длинной винтовой лестнице. Стена представляла собой длинные коридоры с переходами и маленькими обзорными площадками, которые выходили как во внешнюю часть стены, так и во внутреннюю. Стражей было очень много и на каждой из площадок их было по меньшей мере двое.

Ворота являлись сложной системой из нескольких арок, каждая из которых составляла отдельный уровень защиты. Первым всегда опускался мост, затем поднималась решетка из морфийской стали – это был первый уровень. Корн подметил, что второй уровень защиты – решетка с более плотным плетением – был у них поднят и, судя по разговорам, использовался только в крайних случаях. Последним уровнем были массивные ворота, которые запирали внутреннюю, самую ближнюю к городу арку. Они запирались только при нападении чудовищ.

От стены шла широкая каменная дорога, по краю которой плотной вереницей тянулись дома. Она уходила вглубь города и исчезала в тумане среди мрачных домов. Огромные и тихие постройки больше походили на небольшие замки. Крыши их были украшены печальными статуями, которые все время смотрели вниз, на прохожих. Корн, несмотря на свое ужасное состояние, удивлялся всему, что видел. Он не мог поверить, что все вокруг происходит с ним наяву. Ему очень хотелось проснуться.

К Корну приставили часового, к счастью, это был посыльный.

«Может быть они новобранцев заставляют бегать туда-сюда и выполнять работу, которую им не хочется?» – подумал Корн, смотря на изнуренного часового и стражей, которые удалились внутрь крепости, громко что-то обсуждая.

Райдрих взошел на второй уровень крепости вместе со стражем, который нес фонарь.

Внезапно стражи на стене зашевелились.

– Это что еще такое! – закричал тот, что с фонарем. – Ночь на дворе, комендантский час! Въезд запрещен!

– Лунары? – возмутились те, кто были на верхних ярусах. – В такой час?

Из темноты вышел необычный человек с большим куском пергамента. Он мягко мерцал во тьме, словно призрак. Его внешность была подобна ангельской: голубые глаза, белые, словно первый снег, волосы, бледная кожа и невероятно светлые доспехи, которые чуть ли не светились в темноте.

«Доспех называется «Съешь меня»». – усмехнулся про себя Корн.

Он всеми силами старался себя отвлечь от боли. От стараний на самом деле становилось только хуже.

Взгляд лунара скользил по стражам, словно по поверхности воды. В нем читалась необычайная гордость за самого себя и свой народ. Как только страж с первого яруса увидел этот пергамент, он, не раздумывая дал знак пропустить три повозки, которые стояли за спиной у лунара.

Их начали досматривать по одной и пропускать в город.

Корн оглянулся на своего сторожа. Тот уже клевал носом и все его силы теперь уходили на борьбу со сном. Корн сдул с лица длинные белые пряди волос, которые мешали обзору. Он дождался, пока последняя повозка приблизится к нему и когда до нее оставалось всего несколько шагов, Корн решительно встал и, воспользовавшись тем, что руки были связаны спереди, резко ударил клюющего носом охранника в подбородок. Юноша упал в угол, и Корн, превозмогая острую боль, так быстро, как только мог, проковылял к повозке и, незаметно перемахнув через бортик, спрятался под тканью.

Его нога просто пылала от боли. Корн старался не двигаться, чтобы не обратить на себя внимания, но что-то все время упиралось ему в спину. Это было что-то очень твердое и холодное. Лунар сидел на козлах нога на ногу и что-то напевал себе под нос. Сквозь эту песню Корн пытался услышать крики, уже ищущих его стражей. Но никаких криков или погони не было.

Повозку почти не качало, ведь в городе плитка была очень ровной. Корн выглянул из-под ткани. Лунар его не видел. Вокруг на улицах было очень тихо. Мимо проплывали крыши домов и печальные взгляды статуй. Когда повозка проезжала мимо темного переулка, Корн решился. Он, стиснув зубы, сломал стрелу как можно ближе к ноге и, оторвав кусок ткани от рубашки, сделал жгут.

Затем нелепо перевалился через бортик и, неуклюже ковыляя, скрылся в тени улицы. Становилось все холоднее с каждой минутой. Все эти манипуляции очень сильно расшевелили стрелу в ноге, от чего его стала пробирать сильная дрожь. Корн шел по городу Драулису совсем один.

Он громко дышал и очень боялся, что это дыхание услышит вся улица. Корн беспокоился, что на его страдальческие вздохи сбегутся стражники, поэтому останавливался и каждый раз прислушивался. Становилось все холоднее, изо рта при каждом выдохе вырывались клубы пара. Длинные волосы, цвета пепла, растрепанными прядями высыпались из капюшона старого плаща.

Путник сильно хромал. Каждый шаг становился для него пыткой.

«Вырвал бы эту ногу, чтобы не чувствовать боли. Нет ноги, нет боли». – думал Корн, но чем больше он делал попыток пошутить, тем больше его от себя самого тошнило.

Ни в одном доме не горел свет, и никто бы не помог ему. Все кругом продолжало молчать, словно ночь похоронила всех жителей города. По выложенной камнем дорожке стелился такой туман, что казалось, если упасть, можно захлебнуться в этом густом студне.

В очередной раз Корн остановился. На этот раз он услышал то, чего так сильно боялся. Раздались крики и очень громкие возгласы, которые приближались к нему со спины.

Корн прибавил шаг. Но с каждой минутой все сильнее ощущал, что в какой-то момент он рухнет от боли и усталости. Все, больше нет сил. Голоса приближались. Это были стражники со стены, и они искали его.

Корн нырнул в очередной переулок, в котором кроме тупика, старых бочек и древней, запертой на замок двери ничего не было. Вот и все. Набегался. Корн в бессилии сполз по холодной стене, приготовившись в худшему. В этой подворотне пахло гнилью и сыростью.

Корн хотел было уже отключиться, но его пробудил тихий скрип на фоне криков приближающихся стражей. Он приоткрыл глаза и обнаружил вывеску над дверью.

«Ее здесь не было». – подумал Корн.

Дверь, которая была до этого заперта на замок, приоткрылась сама по себе и из проема на каменную кладку легла полоска теплого света. Запахло едой. Корн прищурился и смог разобрать на вывеске: «В гостях у Карлини». Внизу красивым каллиграфическим почерком была приписка: «Здесь жду всякого, кто нуждается в помощи, дорогие мои».

«Какая глупая приписка». – подумал Корн, чувствуя, что начинает терять фокус.