Энельфис. Венец Жизни

– В Гредсифоре, – помогла Миранда и тихо рассмеялась. – Когда же ты уже запомнишь название? Там сейчас десять утра, тридцать семь минут этого дня. Одиннадцать часов разницы назад.

Олеся наморщила нос.

– Кто вообще придумал такое сложное название для города?

Миранда заулыбалась.

– Город назван в честь одного человека, Филандера Грацифора, – рассказала женщина. – Когда-то очень давно, на месте Гредсифора почти ничего не было – всё было заброшено, пустынно. Люди там жили, но в основном те, кому некуда было деваться, а назывался он просто двенадцатый город. В то время и жил великий путешественник Филандер Грацифор. Побывавший в разных уголках планеты, он забрел в двенадцатый город, и тот так пришелся ему по душе, что Филандер решил там и остановиться, а затем он и посодействовал его развитию, восстановлению. Так жители и дали городу название, очень созвучное фамилии Филандера. Вообще, поговаривали, что город так и хотели назвать – Грацифор, однако, Филандер оказался против прямого использования своей фамилии.

– Вот это да! – восхищенно выдохнула Олеся, ощутив потребность еще что-нибудь послушать о Филандере. – Великий путешественник, побывавший в разных уголках планеты… Круто! Он, наверное, был очень интересным человеком.

– Сколько слышала – да, – подтвердила Миранда, кивнув. – Один из владельцев Венца вел с ним хорошую дружбу – господин Локос, помнишь я рассказывала о нем?

– А, да! – вспомнила Олеся. – А ты еще что-нибудь знаешь о Филандере?

– Увы, не особо много, – пожала плечами Миранда. – Но на Эльфарии есть несколько книг о Филандере: его подробная биография, истории с путешествий, некоторые факты о нем. Я постараюсь принести тебе одну из книг, между прочим с автографом Филандера.

– Это была бы моя любимая книга! – Олеся мечтательно выдохнула, уже представляя, как запоем читает её. – Ладно, я пошла к себе.

Миранда кивнула, легонько улыбнувшись.

Забежав в ванную и быстренько приняв душ, Олеся мигом вернулась в комнату и, шмыгнув в кровать, тепло укуталась в одеяло. Сразу стало уютно и спокойно на душе, все переживания вдруг остались где-то далеко позади, Олесе показалось, что проблемы разрешатся как-то сами собой, не заденут её привычную жизнь. Пожелав Франческе спокойной ночи, девочка отложила телефон и закрыла глаза. Сон пришел достаточно быстро и незаметно – на утро Олеся даже и не вспомнила, о чем думала перед тем как заснуть. Спала она крепко и спокойно, ни разу за ночь не просыпаясь, похоже, даже не ворочалась; сновидения её тоже никакие не посещали. Разбудили её уведомления о сообщениях от Франчески уже почти в девять утра: подруга слала фотографии с поездки, а так же свои собственные, где она корчила смешные рожицы, подписывая, что ей скучно. Заулыбавшись Олеся почти сразу же и вылезла из под теплого одеяла – она абсолютно не любила еще какое-то время лежать в постели после пробуждения.

Маме с утра пришлось отправиться на работу – так она сообщала в записке, оставленной на кухонном столе, и предупреждала, что возможно задержится до самого вечера. Потому Олеся весь день провела в одиночестве, но далеко не скуке – девочка постоянно находила чем себя занять. Несколько раз её посещали мысли, что неплохо было бы прогуляться, подышать свежим воздухом, но мыслями так они и оставались: погода на улице не привлекала абсолютно, при взгляде на серое небо охватывала какая-то неясная тоска. Впрочем, время пролетело так незаметно, что Олеся удивилась, когда обнаружила, что за окном уже совсем стемнело, а стрелки часов сдвинулись к шести вечера.

Отложив книгу в сторону, Олеся выключила светильник и включила основной свет, а в следующую секунду заверещала и тут же зажала ладошками рот. Прямо перед ней, скрестив руки на груди, зависла в воздухе настоящая эльфийка! Она была небольшой – на ладошку легко поместилась бы, с короткими сиреневыми волосами и четырьмя полупрозрачными крыльями, что слегка трепыхались и разбрасывали серебристые искры. На мгновение Олеся засмотрелась на искры: те отлетали и таяли в воздухе, это завораживало. И пускай девочка была подготовлена с детства, что эльфы существуют, да и самой ей придется отправиться на планету их обитания, именно сейчас она не ожидала увидеть нечто подобное. Олеся хотела спросить, с Эльфарии ли она, и зачем прилетела, но так и не вымолвила ни слова, лишь пораженно хлопала глазами.

«Они существуют! Они реально существуют! – едва ли не истерически верещала про себя Олеся. – Настоящий эльф!»

Эльфийка смотрела на неё с легкой укоризненностью и весьма заметным любопытством. Олеся же не хотела смотреть на настоящее крылатое существо – разум так и твердил, что такого логически не может быть! Однако, она не отводила взгляда, пускай и чувствовала, как внутри нарастает неприятное чувство от увиденного. Будто именно с этого момента жизнь ее изменилась и изменилась далеко не в лучшую сторону.

– Неужто следующая владелица Венца глухая? – наконец, задумчиво прозвенел голос крылатой. – Эй, ты меня слышишь?

Олеся лишь кивнула, продолжая удивленно таращиться на эльфийку. Язык превратился в каменный, а губы будто склеились между собой.

– Ну значит немая, – сделала вывод крылатая и даже вздохнула.

И девочка с большим трудом выдавила из себя какой-то непонятный ком слов:

– Я… да я… говорю.

– Слава крыльям! – всплеснула руками неизвестная, и крылья её затрепетали еще радостней и быстрей, разбрасывая веселые искорки.

Олеся вдруг замотала головой и снова пролепетала что-то невнятное:

– Но… быть такого ведь не может… нет, не может быть.

– Да неужели? – хмыкнула крылатая. – Еще скажи, что тебе матушка не рассказывала о твоем предназначении в другом мире, где живет не один вид эльфов. Ой, простите-простите, – затараторила она, иронично закатив глаза. – Госпожа Миранда, конечно же.

«Точно, мама!» – сию секунду подумала Олеся, намереваясь схватить телефон и позвонить ей. Но, – вот досада! – телефон остался внизу, на кухне.

– Да не сможешь ты с ней связаться, – лениво оповестила эльфийка, разглядывая свои пальцы. – Госпожа Миранда уже на Эльфарии.

Олеся оторопела, застыла как статуя, лишь пораженно глядя на крылатую. Она, уловив затянувшуюся паузу, подняла глаза и посмотрела так, мол, что такого-то?

– Угу, – кивнула эльфийка. – Между прочим я весьма проницательна, а еще у меня отличный слух и обоняние, да и говорю я быстрей, смелей и складней, нежели ты. Однако, никто не собирается вручить мне заветный Венец. Видите-ли, я не родственница, да и будь ей, – все равно венца не видать, как еще одной пары крыльев!

Олеся, в какой-то степени не проследив логической связи между словами, сказанными крылатой, на мгновение перевела взгляд на окно, а потом вновь воззрилась на эльфийку.

– Стоп, стоп, стоп, – мотнула головой девочка. – Допустим… но что ты тут делаешь? Почему мама на Эльфарии?..

«А может на «вы» нужно было?» – подумала Олеся, почувствовав себя неловко. Вероятно, эта эльфийка в сотню раз старше её, пускай и выглядит лет на восемнадцать.

Крылатая нарочито шумно вздохнула и закатила глаза, демонстрируя всё свое недовольство.

– Что ж Венец выбрал такую несообразительную, – будто только для себя самой пробормотала она. – Ну что непонятного, милая? Собирайся, тебе пора на Эльфарию, уже ждут.

Олеся растерянно хлопнула глазами, вообще ничего не понимая.

– Но… – пролепетала она. – Мне еще нет восемнадцати!

– А на Эльфарию разрешено попасть и до восемнадцати, – иронично отозвалась эльфийка. – Собирайся.

– Да я не о том, – мотнула головой Олеся. – Ведь мне…

– Я поняла о чем ты, – оборвала её эльфийка, устало вздохнув. – В отличии от тебя – меня ты, видимо, понимать не хочешь. Некогда уже ждать до твоего восемнадцатилетия, боюсь если дотянем еще четыре года – спасать будет нечего. Слегка не рассчитали, ошиблись, прогадали… кто же знал? Нужно быстрей возвращать символы в Венец, понятно? В Венце остался всего один символ, на нем и держится жизнь всего мира, держится, – повторила она, – но постепенно начинает уходить. К сожалению мы понадеялись, что сможем подождать, пока ты повзрослеешь, ума наберешься, но ошиблись. Нет у нас времени больше, понимаешь? Символы нужно возвращать, собирать, а только ты можешь это сделать, только потому что Венец – теперь твоя головная боль.

– А если у меня ничего не получится? – тихо спросила Олеся, чувствуя, как ей хотелось бы сейчас разреветься. – Я вообще не готова, я боюсь… мне же обещали до восемнадцати, – едва ли не шепотом от слез договорила она.

И слезы все таки полились по её щекам. От обиды и какой-то несправедливости, от страха, ужасного страха, что на её плечи в одно мгновение лег неимоверно тяжелый груз. От осознания, что прямо здесь и сейчас она должна оставить свою привычную жизнь: друзей, школу, свой такой любимый дом, в котором прошло всё её спокойное и беззаботное детство. Оставить навсегда, потому что у неё нет иного выхода. Она даже с Франческой попрощаться не может, не может всего ей рассказать или хотя бы намекнуть. Интересно, что она будет думать о внезапном исчезновении подруги?..

– Не реви, – холодно сказала эльфийка. – Я уверена, что у тебя ничего не получится. Какой толк с четырнадцатилетней девчонки, которая всё это время жила вдали от своего мира? Ты слаба и морально и физически, ничего не понимаешь и явно не блещешь нужными качествами для владелицы Венца, но, к сожалению, именно ты теперь наша надежда. Да уж, да уж… Готова, не готова, какая разница? Что уже говорить об этом? У тебя нет другого выхода. Собирайся.

От обидных оскорблений в свой адрес Олеся расплакалась еще больше. Возможно, даже не столько от самих оскорблений, сколько от правды. Эльфийка права – спорить нечего: она самая обычная, слабая девчонка четырнадцати лет, которая даже за себя постоять не умеет, не то что за весь мир. И почему Венец выбрал именно её, размышляла Олеся, натягивая куртку, неужели не было других, более подходящих кандидатур?! Вместе с тем вспыхнула злость на прошлую владелицу Венца, которая по неосторожности растеряла символы! Да, мама рассказывала, что она просто хотела спасти своего сына, но ведь нельзя менять схемы жизней, особенно так неосторожно, так импульсивно, особенно маленьким детям! Посмотреть бы в глаза этой владелице, увидеть, из-за кого Олесе пришлось проживать не совсем свою жизнь, вдали от родного мира, от брата и сестры!

– Тебя долго ждать? – раздался голос эльфийки.

Олеся, завязывающая шнурки на ботинках, подняла глаза полные слез.

«До моего восемнадцатилетия», – мысленно пробурчала Олеся.

Крылатая расположилась на самой верхушке шкафа и внимательно наблюдала за девочкой, скрестив руки на груди.

– Чего так смотришь на меня? – спросила она, хмыкнув. – Мне, знаешь ли, не доставляет радости находиться здесь, на этой вашей Земле. Я, если ты не успела заметить, самый что ни на есть настоящий эльф, абсолютно с другого мира, и здесь мне присутствовать весьма некомфортно. Хотя, куда тебе, бестолочи, знать-то об этом. Ну же, поторапливайся!

От злости Олеся сжала пальцами плед на кровати и опустила голову. Слезы одна за другой упали на ботинки. Закончив завязывать шнурки, девочка поднялась и обиженно уставилась на эльфийку, уже слетевшую со шкафа.

– Я готова, – мрачно сообщила девочка.