Аромат волшебства. Книга первая

Маг, видя, что его указание не исполняется должным образом, скрестил руки на груди и категорично потребовал.

– Мари, с твоими детьми всё в порядке. Отпусти их.

– Но они же перепугались так.

– Сейчас же отпусти их. Пусть уходят.

– У Виталия рука обожжена. Обработать надо.

– Либо они немедленно уйдут, либо я их прямо здесь и сейчас испепелю! – истерично завопил Людвиг Пламенный и начал обводить трясущейся рукой помещение. – Все мои труды. Столько записей, заметок, зелий, кристаллов. Реагентов, в конце концов! Годы жизни коту под хвост!

– Идите в комнату. Быстро! – шепнула мать, силком пододвигая детей к двери.

Виталик и Витёк не заставили себя долго уговаривать. Оба ринулись прочь. Правда вскоре остановились, со значением посмотрели друг на друга и в молчаливом согласии вернулись на цыпочках. Они затаились возле раскрытой двери, чтобы подслушать о чём там взрослые судачат.

– Как только можно всё так портить? – страдал Грызень. – Это же невозможно по неосторожности. Они намеренно жгли.

– Не могли они намеренно. Давай я к ним спущусь и всё узнаю?

– Да толку-то? – совсем расстроился маг. – Они тебе наговорят с три короба и как всегда невинными овечками останутся. Но я-то знаю. Намеренно, Мари. Намеренно! Вот, погляди.

– Что это? – не поняла женщина.

– Остатки книги, которой здесь быть не должно. Она в моём кабинете всегда лежала, а, значит, – маг выразительно поглядел на жену, – они туда прокрались и выкрали её с умыслом мою лабораторию поджечь… Врагу в дом таких агнцев малолетних не пожелаешь!

– Милый, они всего лишь дети. Где им такое лиходейство выдумать?

– Тогда зачем им книга по изготовлению магических бомб? Чего они поджигать и взрывать надумали, если не мне вредить? Королевский дворец сразу?

Подслушивающие мальчуганы тут же насупились и с недовольством переглянулись. У них мыслей таких отродясь не было. Им всего-то хотелось доказать уличной ребятне, что могут они костёр разжигать, капая на землю специальный раствор из бутылочки. Большая нужда детям похвастать была, что не просто так у них отчим сам Людвиг Пламенный. Ведь у тех родители кто? Обычные трудяги. А у них-то ого-го! Утереть нос они хотели, чтобы над ними не дразнились.

– Я понимаю, ты расстроен.

– Я не просто расстроен, Мари. Они живут под моей крышей два года и четыре месяца. Два года и четыре месяца я всецело исполняю взятые на себя обязательства и забочусь о них, как о собственных детях. А они на меня всё как на зверя лютого смотрят. Ненавидят! Обзываются за спиной. Козни строят!

– Им тяжело здесь. Недаром они так не хотели переезжать. Им привычнее вольная деревенская жизнь. Мне тоже иногда хочется убрать с глаз долой все красивые платья, надеть просторный сарафан и на рассвете пробежаться босиком по холодному, мокрому от росы лугу.

– Ты знаешь, что моя нынешняя должность не позволяет мне надолго покидать город. И ты знаешь, почему я на неё согласился. Отец отказал мне в содержании, а будучи семейным человеком играть в странствующего чародея я больше не могу. Теперь я мастер?маг, преподаватель Академии магических наук и долгие годы это обстоятельство не изменится. Поэтому, раз уж твоим детям так нужны деревенские свободы, то всё, что я могу тебе предложить – отправить их далеко загород под присмотр какого?либо доверенного лица.

Сердца мальчиков тревожно забились. Им действительно не нравилась столица, верно сказала мать. Но остаться вдали от единственной родной души? Нет! Витька даже испуганно захлопал ресницами, готовясь расплакаться.

– Ты же понимаешь, что для меня они мои дети. Моя плоть и кровь, – судя по всему, Мари подошла к мужу ближе и обняла его. – Если бы моя сестра была жива, я бы ещё могла на какое-то время отправить их к ней. Но ты сам знаешь. Ей выпал жребий стать откупом для дракона, и… о, если бы только отряд, что ты вызвал на помощь, прибыл всего на один день раньше! Не проживи дракон этот день, понадобившийся им на дорогу, она была бы жива.

– Тише, Мари. Не плачь. Пожалуйста, только не плачь.

Женские всхлипы вскоре и правда стали потише.

– Прости, но я… я до сих пор не могу привыкнуть к жизни без неё. Мы всегда были не разлей вода.

– Иногда я тебе так завидую, – голос Грызня потеплел, стал звучать тихо, мягко и задумчиво. – Да и твоим мальчишкам завидую тоже. Я со своей сестрой никогда не был дружен. Может это потому, что она старше меня на целых семь лет? Семь лет большая разница, чтобы дети могли иметь общие забавы.

– Я уверена, вы ещё подружитесь.

– Не думаю. Ох, не думаю, – печально вздохнул маг и ещё более грустно проговорил, возвращаясь к прежней теме. – Ну вот что мне с этими нахалами делать? Кому скажи засмеют. У мастера пиромантии дети под чистую лабораторию спалили, а он всё проспал.

– Так не говори никому.

– Слуги разнесут. А не слуги, так рабочие. Здесь большой ремонт делать придётся.

– Что же мне тогда тебе посоветовать?

– А ничего не советуй. Сидеть на пепелище до самого утра да, сокрушаясь, на угольки смотреть занятие глупое. Пустое. Пошли тоже спать? Завтра разбираться буду, что тут произошло и почему.

– Только ты уж совсем строго их не наказывай. Они ведь наверняка нечаянно.

– Как говорил мне мой отец – за нечаянно бьют отчаянно.

Глава 2

Порка вышла и правда знатная. Грызень наказал лакею высечь пасынков так, что теперь мальчики даже сидеть толком не могли. Кроме того, противный маг оставил их не только без сладкого на две недели, но и на целый день без обеда и без ужина. Мать детей своих, конечно, пожалела. Тайком кувшинчик молока и хлеб принесла, но в остальном пожурила не меньше, да ещё заставила каждого покаянный стих десять раз кряду пересказать без заминочки. Длинный такой предлинный стих. А всё потому, что как только она услышала во сколько один ремонт лаборатории обойдётся (без закупки новых реагентов), так и всплеснула руками, обмирая. За такую сумму можно было всю её родную деревню купить и знатный дом в два яруса поставить. В общем, строго оба родителя с детьми обошлись. А те, ощущая свою вину, старательно вели себя тише воды, ниже травы. Даже Игната Тихонова – учителя, пришедшего давать им очередные уроки, слушали внимательно, не перебивали и не дразнились над ним. И всё же под вечер послушно лежать в кроватях им невмоготу стало. Голод не тётка. В животе всё бурлит. Есть хочется.

– Пошли на кухню? – не выдержал первым младший.

– Заметят коли что-то пропало, так и завтра без обеда останемся, – забоялся Виталик, но жадно сглотнул слюну. Перед его глазами промелькнули разные колбасы, сыр и жареная куриная нога.

– А мы совсем тихохонько. Ложечку сметанки, крошечку хлебушка. Я видел морковь Марыська с рынка принесла. Полную корзину. Морковки-то точно все поштучно считать не станут. Пошли погрызём? Лежать так сил уже никаких нет.

– Ну пошли, – решился Виталик и вытащил из щели меж половиц отмычку, выменянную с полгода назад у уличного парнишки Федюньки за красивую десертную ложку, намеренно стащенную во время обеда.

Без отмычки из комнаты выходить смысла не было. Миссис Анна Златова – вдова, служившая в доме экономкой, на ночь накрепко запирала не только кладовые и винный погреб, но и помещение кухни. Это была бдительная строгая женщина, которая могла справиться с большим штатом прислуги нежели был в её распоряжении сейчас. Однако несмотря на то, что дом, в котором обитали Виталька и Витёк, был четырёхэтажным, это только им он казался огромным. Единственный сын графа Верфайера априори должен был обитать в особняке значительно больше.

Если же описывать это в меру богатое жилище, то легче начать с первого этажа. Потолки там были самые высокие, не менее пяти метров. Помимо просторного холла с главной лестницей, здесь располагался кабинет Людвига Пламенного, крошечные комнаты для слуг и смежные между собой гостиная, столовая и кухня. Второй этаж по периметру был ненамного меньше, но раза в два ниже и планировку имел иную, так как назначение у него другое было. По левую руку от места, где лестница прерывалась (прежде чем уйти вправо и начать подниматься к третьему этажу) и как раз над кабинетом Людвига, находился будуар его жены, а рядом две гостевые спальни, чаще всего пустующие. По правую руку разместились большая детская, ещё одна пока пустующая, учебная и спортивная комнаты. Из количества помещений уже становится ясно, что несмотря на свою вытянутость в высоту, пространство на земле дом занимал малое и буквально-таки втиснулся между двух других, внешне похожих зданий. Кроме того, на третьем этаже жилой площади было очень мало. По сути, лестница выходила в просторный коридор, расширяющийся в своей середине до настоящего округлого холла. Оттуда напротив друг друга располагалось две двери. В задумке архитектора лежало, что это будут спальня для жены и спальня для мужа. В богатых домах так было принято. Но нынешняя семейная пара, переехав сюда, решила переиначить замысел под себя. Поэтому по одну сторону нынче находилась библиотека, а по другую то, что дети называли родительской спальней. Оканчивался коридор винтовой лестницей, ведущей на последний этаж-башенку. А там-то и вовсе была одна комната – запретная лаборатория.

Другими словами, Людвиг Верфайер, виконт Даглицкий, несмотря на затруднительное финансовое положение, в которое поставил его отец из-за женитьбы на крестьянке, жил очень скромно по меркам своего титула и возможностям родовитого семейства в принципе. Правда, при этом очень и очень богато для должности преподавателя Академии магических наук. Даже на днях полученное им звание профессора не прибавило бы к жалованью существенной суммы… Но откуда он взял средства, чтобы не опуститься на дно дворянства, мало кто задумывался. Всё-таки не из грязи в князи человек вылез, чтобы возможностей на то не иметь. Однако мы с вами к этому интересному моменту перейдём несколько позже, а просто в заключение добавим, что много челяди Людвиг Пламенный не держал. Самый минимум для титулованного человека – экономка, дворецкий, кухарка да её помощница Марыська, один лакей, прислуживающий заодно камердинером, и две горничных, одна из которых работала ещё за прачку. Внешнего персонала было того меньше – всего один конюший, следящий не только за двумя имеющимися в хозяйстве лошадьми, но и за чистотой территории при входе. Сложности последнее не составляло, так как она была очень миниатюрной. При доме не было даже толкового сада, всего пара клумб. Но зато его отсутствие полностью компенсировалось близлежащим парком, угол которого находился на первом кресте дорог.

Хм, так вот, закончили мы на том, что оба мальчугана встали с кроватей и подпоясали длинные ночные рубахи так, чтобы не запнуться…

***

Оба мальчугана встали с кроватей и подпоясали длинные ночные рубахи так, чтобы не запнуться. Затем поправили колпаки на головах и, не зажигая огнивом свечей, высунулись в коридор. Там было пусто. Лишь с первого этажа доносилось тиканье больших напольных часов.

– Пошли?

– Пошли.

Они на цыпочках подошли к лестнице. Некоторые её ступеньки были скрипучими, но братья давно разобрались, куда и как ступать, чтобы передвигаться бесшумно. Это была далеко не первая их ночная вылазка. Одно время, с год назад, они даже взяли за привычку подшучивать над слугами совсем безобразным образом, играя в полтергейста.

Идея игры, как ни странно, пришла к ним от Грызня. Будучи в хорошем настроении, ему довелось ненароком рассказать часть лекции, которую он подготовил для своих слушателей в Академии. Она была о магических загрязнениях и их последствиях, но содержала в себе также более понятный фрагмент о том, что такие аномалии обычно воспринимаются людьми за деятельность призраков. Информация не прошла мимо ушей любопытных мальчуганов. Они с энтузиазмом принялись за ночную деятельность. Втихаря перевешивали картины с места на место, прятали вещи, которые детям никак не могут быть нужны, стали тихонечко подвывать под дверями комнат слуг и в целом, почти уверили персонал, что в доме завелось злобное приведение. Оба мальчика едва ли не писались от смеха. Ровно до того момента, пока доведённая до бешенства заменой сахара на соль кухарка не заявила хозяевам, что не может работать в таких ужасных условиях! Вот тогда?то и стало ясно, что к чему и кто на самом деле в мистике виноват. Грызень ругался так, что на весь дом слышно было, а экономка Анна Златова с тех пор стала закрывать кухню на ключ.