2227. Основано на реальных событиях

– Пожалуйста, выложите часть продуктов, – уже более сурово потребовал он, и я с ненавистью уставился на него. Но он не опустил взгляда. Ему было прекрасно понятно, что не имею права на скандал. И в силу своей ситуации, и в силу личности, которую я сформировал перед обществом.

– Извините, – пришлось мне тихонечко буркнуть.

«Двадцать единиц. Почему у меня только двадцать единиц?» – при этом думал я.

Да такой лимит был только у нижайших слоёв общества, у самых, что ни на есть, неудачников! Тех, кто вообще никак не проявил себя за время учёбы и считался балластом. Тех, кого общество терпело только из соображений гуманности. И вот теперь я, человек имеющий сорок пять единиц лимита (при максимуме в восемьдесят) опустился до такого вот уровня.

Хотя я неистово злился, я всё же выложил из своей тележки практически всё, оставил только какие-то миниатюрные консервы. А там, оплатив их стоимость, я вышел из магазина. Находиться там мне больше было не по нутру. Моё желание побаловать себя едой, раз уж мне долгое время (а то и никогда больше) не придётся экономить ради покупки лишних вещей, не удалось воплотить в жизнь, и это всерьёз меня расстроило. Но ещё важнее было разобраться в сложившейся ситуации, поэтому я подошёл к полицейскому терминалу и, приложив карту идентификации личности, сделал запрос.

– Твари, – тишайше ругнулся я, едва получил информацию.

Оказывается, мне всё-таки влепили штраф за «убежище». Также, мне вменили в обязанность оплачивать работу полиции, за то, что эти негодяи рылись в моём собственном доме. И да, это было законно. Раз правонарушение всё же нашлось (речь шла про незаконное расширение жилплощади), то оплачивать труд этих людей в погонах обязан был именно я.

«Минус двадцать пять кредитов на последующие восемь лет», – угрюмо пялился я на экран и думал. Думал о том, а хочу ли я так просадить лучшие годы своей жизни. Двадцати кредитов, конечно, было достаточно, чтобы не умереть с голоду, но мне пришлось бы переехать из своей хорошенькой индивидуальной комнаты в общежитие. Мне пришлось бы на целых восемь лет забыть про то, что питьевую воду я могу взять просто из?под крана, про то, что я смогу хотя бы ненадолго спрятаться от других людей. Я больше не смог бы жить так, как мне хотелось.

Нет, я и до этого не мог жить так, как хотел, но меня и вовсе решили превратить в какую?то марионетку. В существо, абсолютно лишённое права на личность.